Духовные стороны христианства [Pagez.ru]



Начало: Духовные стороны христианства

БОГОСЛОВИЕ

Богословствовать можно только Духом Святым

Никто не может войти в Богословие и сказать ничего достойного о Боге, как только Духом Святым. Преподобный Никита Стифат (70, 171).

Людям невозможно узнать столь высокие и божественные истины ни по естеству, ни через деятельность ума, но только посредством дара, который сходит свыше на святых мужей. Святой Иустин Философ (113,19).

Понятия, которое было бы вполне достойно Бога... никто никогда не достигнет, хотя бы соединились все умы для исследования и стеклись все народы для его выражения. Святитель Василий Великий (8,26).

И потому благочестие не в том, чтобы часто говорить о Боге, но чтобы больше молчать... Всегда держитесь той мысли, что безопаснее слушать, чем говорить, и лучше учиться, чем учить о Боге (11,14).

Но если хочешь со временем стать богословом, достойным Божества, соблюдай заповеди и не отступай от повелений Его. Ибо дела, как ступени, ведут к созерцанию (12, 174).

Нужно быть чистым, насколько возможно, чтобы Свет приемлем был светом; нужно говорить о Боге перед людьми усердными, чтобы слово, падая на бесплодную землю, не оставалось бесплодным. Нужно богословствовать, когда внутри нас тишина и ум не кружится по внешним предметам, чтобы не прерывалось дыхание, как у всхлипывающих. При этом можно богословствовать лишь постольку, поскольку сами постигаем Бога и Он может быть постигаем... Так, сами приобретя познание и другим его передав, приступим к изложению Богословия по образу Писания. Направлять же слова предоставим Отцу и Сыну и Святому Духу: Отцуда благословит, Сынуда содействует слову, Духуда вдохновит его. Лучше же сказать: да будет на нем - единое озарение Единого Божества, целостное в разделении и разделенное в целостности, что уже выше разумения (13, 16).

Принцип Богословия, который и нам лучше соблюдать, - не все сразу высказывать и не все до конца скрывать: ибо первое не осторожно, а последнее безбожно; одним можно поразить чужих, а другим отдалить своих (13, 127).

Говорить о Боге-великое дело, но гораздо большее очищать себя для Бога: потому что "в лукавую душу не войдет премудрость" (Прем. 1, 4) (13, 144).

Терпит и ныне Господь побиение камнями не только от неверующих, но даже от нас, считающих себя благочестивыми. Ибо, рассуждая о Бестелесном, употребляем определения, свойственные телесному, а это, может быть, то же, что побивать камнями. Но да простит Он нашу немощь. Мы не по своей воле бросаем камнями, мы не можем выразить Его лучше и употребляем слова, какие имеем (13, 216).

Вот почему, смертные, рассуждая о Боге, любите меру в слове. Святитель Григорий Богослов (15, 45).

Теперь охотно восхожу на гору (Богопознания) или, справедливее сказать, желаю и одновременно боюсь (желаю потому, что надеюсь, боюсь по немощи) вступить внутрь облака (подобно Моисею) и беседовать с Богом (ибо это повелевает Бог). Теперь кто" из вас Аарон, тот взойди со мной и встань вблизи, но будь доволен тем, что надобно остаться вне облака. А кто Надав или Авиуд, или один из старейшин, тоже взойди, но стань вдали, по достоинству своего очищения. Кто же принадлежит к народу и к числу недостойных такой высоты и созерцания, тот, если он не чист, вовсе не приступай (потому что это не безопасно). А если очищен, на время останься внизу и внимай единому гласу и трубе, то есть только речам благочестия. На дымящуюся гору взирай, как на опасность и чудо для неспособных взойти. Но кто злой и неукротимый зверь и совсем не способен вместить предлагаемого в умозрении и Богословии, тот не скрывайся в лесу с тем злым умыслом, чтобы, напав нечаянно, уловить какой-нибудь догмат или какое-нибудь слово и своими хулами растерзать здравое учение, но стань еще дальше, отступи от горы, иначе будешь "побит камнями" (Евр. 12, 20)... Ибо слово, устраняясь от таких, хочет быть начертанным на скрижалях твердых и каменных, и притом на обеих сторонах скрижалей, по причине открытого и сокровенного смысла в Законе открытого, который нужен для многих и погруженных в земное, сокровенного, который внятен для немногих и восходящих в гору.

Но что со мною сделалось, друзья, доверенные и подобные мне любители истины? Я шел, чтобы постигнуть Бога. С этой мыслью отрешившись от земли и земного, собравшись, сколько мог сам в себя, восходил я на гору. Но когда простер взор, то не увидел лица Божия (Исх. 33, 22-23), но восприял облеченным в Камень (1 Кор. 10, 4), то есть Воплотившимся ради нас Словом. И приникнув, созерцаю не первое и чистое Естество, познаваемое Им Самим, то есть Самой Троицей. Созерцаю не то, что пребывает внутри первой завесы и закрывается Херувимами, но одно крайнее и обращенное к нам. А это, насколько знаю, и есть то величие или, как называет божественный Давид, то "великолепие" (Пс. 8, 2), которое видимо в творении, созданном и управляемом Богом, ибо все это есть то, что дает нам познание о Нем. Так глазам легче смотреть на солнце, отраженное в воде, потому что они не выносят слишком яркого света. Так богословствуй и ты, даже если бы ты был равен Моисею, даже если бы с Павлом взошел на третье небо и услышал неизреченные глаголы (2 Кор. 12, 4), даже если бы стал выше их, удостоившись Ангельского или Архангельского образа и чина! Ибо все небесное, а иное и пренебесное, хотя по сравнению с нами гораздо выше естеством и ближе к Богу, отстоит от Бога , от совершенного Его постижения еще дальше, чем от нашего сложного, грубого и заземленного состава. Святитель Григорий Богослов (13, 17).

Любящие отцы, слушая своих детей, лепечущих и запинающихся в словах, не обращают внимания на недостатки речи, а радуются проявлению их природной склонности, и лепет детей для них приятнее всякого ораторского красноречия и философской умудренности. Так и Богу угодны в нас не уста, лепечущие о богословии, но желание и расположение, если мы проповедуем с верой и воспеваем Его с любовью. Святитель Иоанн Златоуст (37, 826).

Рассуждая о Боге, создавшем людей, нужно представлять Его не по подобию человеческому, но иначе и выше человеческого естества (3, 307).

Кто же по недомыслию воображает неподобающее и говорит о Боге то, что Его недостойно, тому нет извинения в его дерзости. Святитель Афанасий Александрийский (3, 309).

По Писанию Бог спит (Пс. 43, 24), пробуждается (Пс. 7, 7), гневается (Втор, 11, 17), ходит и имеет престолом Херувимов (Ис. 37, 16). Но разве Бог подвержен немощам? Разве Он есть тело? Ясно, что здесь представлено то, чего нет на самом деле. Соразмеряясь со своими понятиями, мы назвали и Божественное словами, взятыми из своего опыта. Когда Бог, по известным только Ему Самому причинам, как бы прекращает Свою заботу о нас, мы говорим, что Он спит... Когда, наоборот, вдруг начинает благодетельствовать, это значит, что Он пробуждается... Он наказывает, а мы говорим: "гневается"... Он действует то здесь, то там, а по нашему - Он "ходит", быстро движется"летает". Обращенность к нам мы называем "лицом", даяние и приятие"рукою". И так всякая другая Божия сила и всякое другое Божие действие изоб-ражены у нас чем-нибудь взятым из опыта человеческого. Святитель Григорий Назианзин (113, 102).

Говоря же о Боге, не к тому нужно стремиться, чтобы придумывать благозвучный и приятный для слуха подбор слов, нужно отыскивать благочестивую мысль, которая вместила бы соответствующее понятие о Боге (22, 318).

При помощи умозаключений мы получаем неясное и весьма малое понятие о Божеском естестве..., однако из определений, благочестиво присвоенных этому Естеству, мы приобретаем ведение, достаточное для наших слабых сил. Мы говорим, что значение всех этих определений не однозначно, но одни из них означают нечто, присущее Богу, а другие выражают отсутствие чего-либо в Нем. Называем, например, Его праведным и нетленным. Именуя праведным, обозначаем, что Ему присуща правда, а именуя нетленным, обозначаем, что тление не присуще Ему (22, 316).

Мы не думаем, что недостаток соответствующего имени (при достаточности нашего благоговения) служит к какому-либо ущербу для Божественной славы. Само бессилие выразить неизреченное, обличая нашу скудость, тем более доказывает славу Божию, уча нас, что одно есть, как говорит апостол,- соответствующее Богу имя, другое же-вера в то, что Он "превыше всякого имени" (Пс. 137, 2). Ибо то, что Он превосходит всякое движение мысли и непостижим при помощи определений, служит для людей свидетельством неизреченного величия Его. Святитель Григорий Нисский (22, 494).

Пока ты в земном, не исследуй горнего

Пока ты еще внизу - в земном, не исследуй горнего, то есть небесного. Восходя же ввысь, прежде чем достигнешь высоты, не любопытствуй о земном, чтобы, споткнувшись, не упасть или лучше сказать, чтобы не остаться внизу, думая, что восходишь вверх (61, 554).

Пока стоит стена и преграда грехов наших и нас отделяет от Света, как можем мы, пребывая во тьме, познать самих себя или понять, откуда приходим в мир и что за создания мы есть? Не зная же самих себя, еще менее мы способны познать Того, Кто несравненно выше нас. Если бы мы познали себя, то не стали бы с такой дерзостью говорить о Боге. Говоря же о Боге и Божественных вещах, мы, непросвещенные и не имеющие Духа Святого, тем самым показываем, что не знаем себя (61, 84)

Сам Господь положил тьму покровом Своих тайн, и нужен некий великий Свет Всесвятого Духа для постижения этих сокровенных тайн. Как же ты, еще не сделавшийся обителью этого Света, пытаешься познать то, на что не имеешь сил, как еще несовершенный и непросвещенный? Преподобный Симеон Новый Богослов (60,406).

Часто удивлялся я тем, которые, ни во что не ставя веру и достойную жизнь, начинают исследования и изыскания о том, чего найти невозможно и вторжение во что прогневляет Бога. Ибо если и попытаемся познать то, что Богу не было угодно сделать доступным нашему ведению, все равно не познаем (ибо возможно ли это вопреки Божией воле?). И останется одна только опасность, угрожающая нам за это вторжение. Потому оставим исследования о сверхъестественном и совсем не доступном. Вернемся в пристань правой веры и достойной жизни и здесь обретем безопасность (50, 357).

Оскверненному не надлежит отверзать уст не только для рассуждений о догматах, но даже и о чем-нибудь другом, пока не очистит себя искренним покаянием. Ибо если грешнику говорит Бог: "Что ты проповедуешь уставы Мои?" (Пс. 49, 16), тем более заградил Он уста тому, кто, находясь в таком состоянии, пытается входить в исследование догматов. Потому что догматы настолько же выше "уставов", насколько небо выше земли, а душа выше тела. Итак, будучи побеждаем другими в жизни, перестань состязаться в догматах, чтобы не нанести поражения и догмату, потому что многие имеют обычай - по мнению о том, кто говорит, делать заключение и о том, что он говорит. Преподобный Исидор Пелусиот (51, 106).

Удивляюсь я тем многочисленным людям, которые прежде рождения от Бога и прежде усыновления Им не боятся богословствовать и беседовать о Боге. Удивляюсь я, когда слышу, как многие, не понимая Божественных истин, философствуют о них и, будучи исполнены грехами, богословствуют о Боге и обо всем, касающемся Его, без благодати Святого Духа, открывающего смысл и дающего разум. Трепещет, ужасается и некоторым образом выходит из себя мой дух, помышляя, что мы, не знающие ни самих себя, ни того, что перед нашими глазами, с дерзостью и бесстрашием решаемся мудрствовать о Боге, непостижимом для нас, особенно если мы пусты от благодати Святого Духа, просвещающего и научающего всему. Преподобный Симеон Новый Богослов (61, 92).

Кто истинно и как должно понимает богословие, тот, без сомнения, живет в согласии с верой. А это возможно лишь при отвержении плотских страстей, упражнениями в добродетели. Святитель Григорий Нисский (18, 160).

Нечистая жизнь препятствует познанию высоких истин, не позволяя разуму проявлять свои высшие способности. Святитель Иоанн Златоуст (44, 77).

Плотолюбцам и чревоугодникам входить в исследование предметов духовных так же неприлично, как блуднице разглагольствовать о целомудрии. Преподобный Исаак Сирин (55, 285).

Бог показал, что, приближаясь к людям, Он неисцелимо поражает неправедных по причине праведности Своей. Поэтому, щадя нас, Бог от нас удаляется, чтобы мы остались живы, и не изрекает нам Своих тайн, чтобы мы не умерли. Преподобный Ефрем Сирин. (25,246).

Дерзко... утверждают, что Непостижимого даже для вышних сил могут изъяснить и объять своими слабыми умами те, которые погрязли в земном и столь далеко отстоят от небесных существ (35,515).

И ныне много таких, которые носят имя верующих, но непостоянны и легко всем увлекаются, потому и ныне Христос не вверяет Себя им... Святитель Иоанн Златоуст (42, 155).

Ищущий познания о Боге должен стать вне... житейских забот и привести в бездействие страсти, Ибо как войдет понятие о Боге в душу, стесненную помыслами (4, 299)

Но пока мы занимаемся внешними предметами, мы не можем вместить познания Бога. Ибо кто, заботясь о мирском и погрузившись в плотскую рассеянность, может внимать учению о Боге и иметь достаточно сосредоточенности для столь важных умозрений? Святитель Василий Великий (4, 299).

Никто из живущих в земле, зарывающих себя в землю не может видеть солнечного света. И никто из людей, оскверняющих себя житейскими делами, не может видеть Солнца правды... Святитель Иоанн Златоуст (45, 825).

Глаз не может пристально смотреть на солнечный круг, а если и смотрит, то напрасно утруждает себя; и нечистый ум не в состоянии на пользу себе уловить что-нибудь святое. Преподобный Исидор Пелусиот (50,177).

Богомыслие сделается самым неправильным и вредным для души, если подвижник, прежде очищения покаянием и не имея точного понятия об учении христианском, позволит себе самовольное размышление (112, 118).

Стремись к стяжанию чистой молитвы, соединенной с чувством покаяния и плачем, с воспоминанием о смерти, о суде Божием... такая молитва, соединенная с такими воспоминаниями, есть превосходное и непогрешимое богомыслие (112, 118-119).

Всякий путь ума и сердца, когда целью его является Бог, бесконечен... Преуспеяние в премудрости Божией бесконечно; преуспеяние в любви к ближнему, когда оно в Боге, бесконечно. Епископ Игнатий (Брянчанинов) (111, 504).

В третий год пребывания в безмолвии, однажды, во время молитвы, Григорий Палама погрузился в сон. Видел он, что в руках у него - сосуд чистого молока, наполненный так, что оно переливается через край. Потом молоко превратилось в ароматное виноградное вино. И оно, переливаясь через край, смочило руки его и одежду и, разливаясь, струило дивный аромат. Григорий вдыхал этот сладостный запах и радовался. Между тем явился ему светлый юноша и сказал: "Почему бы тебе не передать и другим это чудесное питье, которое проливается напрасно? Или не знаешь, что это неиссякающий дар Божией благодати?". "Но если сейчас нет нуждающихся в таком питии,- отвечал Григорий,- кому передать?". "Ты обязан исполнить свой долг,- возразил юноша,- и не пренебрегать даром Божиим, в котором Владыка потребует от тебя отчета". При этих словах видение кончилось. Святой Григорий впоследствии объяснял значение молока - как дар слова обыкновенного, для простых сердец, требующих нравственного учения. А превращение молока в вино означало, что со временем от него потребуется учение догматическое и небесное. Вскоре после этого Григорий Палама был избран игуменом в Есфигменский монастырь. С тех пор, не оставляя слова устного, святой Григорий начал систематически записывать свои произведения и проявлял дар чудотворения. Афонский Патерик (84, 345,346).

Ересь

Господь "поставил одних Апостолами, других пророками, иных Евангелистами, иных пастырями и учителями, к совершению святых, на дело служения, для созидания Тела Христова, доколе все придем в единство веры и познания Сына Божия, в мужа совершенного, в меру полного возраста Христова; дабы мы не были младенцами, колеблющимися и увлекающимися всяким ветром учения, по лукавству человеков, по хитрому искусству оболыцения" (Еф. 4, 11-14).

"О, Тимофей! храни преданное тебе, отвращаясь негодного пустословия и прекословий лжеименного знания, которому предавшись, некоторые уклонились от веры" (1 Тим. 6, 20-21)

. Благовременным нахожу указать вам, братия, одно предостережение. Мысль мою выражу словами апостола: "Учениями различными и чуждыми не увлекайтесь" (Евр. 13, 9). "Не преклоняйтесь под чужое ярмо с неверными" (2 Кор. 6, 14), то есть к иным учениям, кроме хранимого нами, засвидетельствовавшего и свидетельствующего свою божественность, "если б даже... Ангел с неба стал благовествовать вам не то, что... благовествовали вам" святые апостолы... (Гал. 1, 8). Да не покажется кому такой приговор слишком строгим. Он в порядке вещей. Учения человеческие по природе своей изменчивы. Это для них и необходимость и благо. Все вокруг нас течет, ничто не стоит - и явления, и судьбы общественные, и намерения людские. Странно было бы, если бы кто-нибудь упорно стоял в одних и тех же понятиях, когда вокруг уже нет ничего, к чему можно бы приложить их. Но не то в деле веры в этом самом глубоком отношении духа нашего к Верховному Существу. Здесь как Бог неизменен и неизменна природа наша, так неизменен должен быть и символ веры. Так это и есть. Еще в раю начертан, тотчас по падении, потом облечен Моисеем :в подготовительную форму, а Спасителем завершен и действует ныне в совести, искренне обращенной к Богу. Так есть, и так будет до скончания века...

Теперь нет иного способа приблизиться к Богу, иного образа богоугождения и спасения, как тот, который Господом заповедан, апостолами проповедан и храним святой Церковью. "Бог, многократно и многообразно говоривший издревле Отцам в пророках, в последние дни сии говорил нам в Сыне" (Евр. 1, 1-2). В Сыне Своем говорил к нам Бог в последний раз. Значит, других изменений в божественном устроении спасения не будет. Что Моисеев закон будет отменен как временный, а вместо него введен новый закон, это было предсказано и этого все ожидали. Сам Моисей говорил: "Пророка... как меня, воздвигнет тебе Господь Бог твой,- Его слушайте" (Втор. 18, 15). Но Спаситель после того, как открыл нам волю Божию, не предсказал никакого изменения, а сказал: "Я с вами... до скончания века" (Мф. 28, 20). Он с нами, когда мы мыслим о Нем, живем Его жизнью, освящаемся Его силой. Значит, как мы теперь веруем, так должно быть до конца мира. Ради этого Он учредил Церковь, которой "врата ада не одолеют" (Мф. 16, 18), и узаконил, что кто прослушает Церковь, будет, как язычник и мытарь, то есть погибнет.

Итак, до самого скончания века мы не должны ожидать никакого нового откровения. Что же надо думать о том, кто пришел бы и стал уверять нас, что он приносит нам от Бога новое откровение? Мы должны почесть его лжецом и обманщиком. Если бы даже он говорил, что Ангел или какой-нибудь дух говорит ему, и тогда надо с твердостью отвергнуть его, не допуская в себе раскрыться духу пытливости или ложным надеждам. "Один Господь, одна вера, одно крещение" (Еф. 4, 5), учит апостол...

Послушайте, что об этих проповедниках новых учений пишет апостол и евангелист Иоанн Богослов: "Возлюбленные, не всякому духу верьте, но испытывайте духов, от Бога ли они, потому что много лжепророков появилось в мире. Духа Божия (и духа заблуждения) узнавайте так: всякий дух, который исповедует Иисуса Христа, пришедшего во плоти, есть от Бога; а всякий дух, который не исповедует Иисуса Христа, пришедшего во плоти, не есть от Бога, но это дух антихриста, о котором вы слышали, что он придет и теперь есть уже в мире" (1 Ин. 4, 1-3).

На это решительное слово апостола не нужно других объяснений. Одно только надо пояснить, что значит исповедовать Иисуса Христа, пришедшего во плоти. Это значит - исповедовать, что мы пали в прародителях, так что сами собою возродиться не могли. Единородный Сын Божий и Бог, Второе Лицо Пресвятой Троицы, воплотился ради нас и, пострадав плотью, оправдал нас перед Богом. И заслужил благодать Святого Духа, принимая которую по вере через таинства во святой Церкви, мы освящаемся и получаем силу жить по духу Христову, во исполнение заповедей Его, ради Которого чаем нескончаемой, блаженной жизни в будущем. Вот что значит исповедовать Иисуса Христа, пришедшего во плоти. Если какой дух начнет что-либо проповедовать, отличное от этого, тот не от Бога, а есть дух антихристов. Заметьте особенно следующее:

1. Иисус Христос есть истинный Бог и истинный человек, в едином лице. Следовательно, дух, не исповедующий Иисуса Христа истинным Богом, отвергающий Божество Его, есть антихристов.

2. Спасение наше состоит в освящении. Освящение получаете" благодатью Святого Духа, приемлемой верующими в таинствах и возводящей нас к святости. Кто предлагает иной способ очищения, освящения и усовершенствования, тот антихристов.

3. Чаем воскресения мертвых и жизни будущего века, после того, как Господь придет во второй раз и рассудит живых и мертвых. Чтобы кто самочинно не чаял в этот, может быть, долгий промежуток времени каких-либо дивных приключений с собой, повторения, например, явления своего в числе живущих на земле, апостол резко определяет: "человекам положено однажды умереть, а потом суд" (Евр. 9, 27). Одна каждому смерть, стало быть, одно и рождение. Мысль апостола такова: дан тебе срок этой жизни" спеши им пользоваться во спасение свое, не ожидай другой подобной жизни. Умрешь ты однажды; по смерти твоей произнесен будет суд над тобой, и участь твоя решена навсегда. Какой дух иначе будет проповедовать и обещать другое рождение и другую" смерть, тот антихристов...

Я счел долгом сказать вам это, братия и отцы, в предостережение: "Боюсь, чтобы, как змий хитростью своею прельстил Еву, так и ваши умы не повредились, уклонившись от простоты во Христе" (2 Кор. 11, 3). "Дабы мы не были более младенцами, колеблющимися и увлекающимися всяким ветром учения, по лукавству человеков, по хитрому искусству обольщения" (Еф. 4, 14). "Будьте тверды, непоколебимы" (1 Кор. 15, 58). "Бодрствуйте, стойте в вере, будьте мужественны, тверды" (1 Кор. 16, 13). И Бог истины, мира и любви будет с вами. Аминь. Епископ Феофан Затворник (113, 717).

"Были и лжепророки в народе, как и у вас будут лжеучители, которые введут пагубные ереси и, отвергаясь искупившего их Господа, навлекут сами на себя скорую погибель" (2 Пет. 2, 1).

Вера имеет основание в книгах, от Бога нам преданных, и они в себе содержат правило веры.

Правило от единого Бога. Ибо никто из смертных не может знать, что есть истинное добро и что есть настоящее зло, если сам Бог того не откроет. Он один есть Истина, и Он один знает истину. Человеческие рассуждения слабы, мудрований много, но основательности мало. И чем более люди мудрствуют, тем более себя запутывают и расстраивают. Одни почитают добрым то, другие другое. Одни от добра, как от зла, отвращаются, а другие и за злом, как за добром, устремляются. В этой слабости и бедности помочь нам мог только Бог. Поэтому Он и благоволил открыть нам правило добра и зла своим законом. Об этой нашей немощи в определении добра и зла свидетельствует апостол: "Не... способны помыслить что от себя, как бы от себя, но способность наша от Бога" (2 Кор. 3, 5). И так правило есть от одного Бога.

И если законы гражданские требуют, чтоб мы их всегда помнили, прочитывали, испытывали с прилежанием их настоящую силу и от пристрастных толкований очищали, то тем более требует от нас того же закон Господень. Ибо нерадение может ослабить действие Его заповедей, а пристрастия иногда могут придать им другой вид.

Священные книги православной Церкви так написаны, что мы можем постичь их совершенный разум и прямую силу, но для этого нужно иметь прилежание, просвещение и благоразумное руководство. ...Это великое море нельзя переплыть благополучно без мудрого кормчего. Потому если бы кто, нисколько не упражняясь в этой великой науке, стал ее таинственные истины располагать по своему слабому рассудку и дерзнул бы, так сказать, неумытыми руками прикасаться к вещам священным, он непременно впадет в бедственное заблуждение веры. Отсюда происходит упорство в защите ошибочного мнения, потом ереси и расколы. Платон, митрополит Московский (105, 224-229).

Немощная плоть не чувствует, разумом не постигает и не приемлет, что Бог един естеством и троичен во Ипостасях. Не приемлет и того, что мир из ничего создан, рассуждая, что из ничего ничего не бывает, но все рождается от чего-то иного. И другие святые тайны плотская мудрость считает безумием: что Дева рождает без мужа и остается Девой, что Бог воплощается и становится человеком, что человек, умерший и рассыпавшийся в прах, воскресает. Поэтому Никодим, мудрствуя поплотски и не разумея таин Божиих, не верит и говорит Христу, поучающему о новом и духовном рождении свыше: "Как может человек родиться, будучи стар? Неужели может он в другой раз войти в утробу матери своей и родиться?" (Ин. 3, 4). И апостол Павел с другими апостолами гово-рит: "Мы проповедуем Христа распятого, для Иудеев соблазн, а для Еллинов безумие" (1 Кор. 1, 23), поскольку "душевный человек", то есть плотской, "не принимает того, что от Духа Божия, по-тому что он почитает это безумием" (1 Кор. 2, 14). Отсюда произошли пагубные мнения о Боге, о Христе, Сыне Божием, о воскресении мертвых и о прочих догматах христианской веры в христианах, которые рассуждали о них по плотскому рассудку, который;

слеп сам по себе и постичь их без помощи веры не может, а потому заблуждается. Святитель Тихон Задонский (104, 684-685).

Лжеучение не останавливается ни перед каким вымыслом, ни перед каким обманом, чтобы сочинениям своим придать вид истины, и тем легче отравить ими душу (108, 118).

Признаки учения лжи: темнота, неопределенность, мнение и следующее за ним рождаемое им мечтательное, кровяное и нервное наслаждение. Оно доставляется тонким действием тщеславия в сладострастия (108, 119).

Великое бедствие уклониться от догматического и нравственного учения Церкви, от учения Святого Духа каким-либо умствованием. Это возношение, поднимающееся на разум Божий, Должно низлагать и пленять такой разум в послушание Христово (108,250).

Не утвердившие и не возрастившие веру от слуха делами веры, легко обольщаются учением лжи, лицемерно принимающей вид истины (109,139).

Ересь есть грех, совершаемый преимущественно в уме. Грех этот, будучи принят умом, сообщается духу, разливается на тело, оскверняет самое тело наше, имеющее способность принимать освящение от общения с Божественной благодатью и способность оскверняться и заражаться общением с падшими духами (111, 82).

Ересь-грех ума. Ересь-более грех диавольский, нежели человеческий, она дщерь диавола, его изобретение нечестие, близкое к идолопоклонству (111, 474).

Рассказывают, что однажды авва Антоний, приведенный в недоумение глубиной домостроительства Божиего, Промысла Божиего и суда Божиего, помолился и сказал: "Господи! Отчего некоторые из людей достигают старости, другие умирают детьми и живут мало? Отчего одни бедны, другие богаты? Отчего тираны и злодеи благоденствуют и имеют все земные блага, а праведные угнетаются напастями и нищетой?" - Долго был он занят этим размышлением, и пришел к нему глас: "Антоний! Внимай себе и не подвергай твоему исследо" ванию судеб Божиих, потому что это вредно для души". Необходимо подвижнику и каждому христианину отличать то, что доступно его пониманию, от того, что предоставлено лишь его созерцанию. Ум ограниченный не может понимать действия ума неограниченного, ума Божия; тщетное усиление к пониманию и объяснению того, что превыше понимания, ведет единственно к заблуждению, к богохульству, к ересям. Епископ Игнатий (Брянчанинов) (82, 38)

Однажды я (авва Коприй) отправился в город. Там пришлось встретиться с манихейским учителем, совращавшим народ. Я должен был его оспаривать, но он оказался чрезвычайно изворотливым, и я не мог уловить его. На меня напал страх, как бы не подать соблазна слушавшим, если он уйдет и станет хвастаться своей победой. Тогда я воскликнул: "Разведите большой огонь на площади, и мы оба войдем в пламя. Кто выйдет из пламени невредимым, вера того да будет признана истинной!" Мои слова понравились народу,сразу развели страшный огонь. Тогда, взявшись за манихея, я вовлек его с собой в пламя. "Постой! - вскричал тот,- не так! Пусть каждый из нас войдет в огонь порознь! Ты это придумал, ты и иди первым". Осенив себя крестным знамением во имя Христово, я вступил в средину пламени. И пламя рассеивалось по сторонам и совсем убегало от меня... Так прошло с полчаса, и во славу Божию я оставался невредим. Народ был поражен, и все прославили Господа, восклицая: "Дивен Бог во святых Своих". После того пришла очередь манихея. Его стали принуждать войти в пламя, но он сопротивлялся и упирался. Тогда толпа схватила и бросила его в середину костра. Пламя тотчас охватило его, и он выскочил полуобгорелый... Народ с позором изгнал его из города. Жизнь пустынных отцов (77, 63-64).

предыдущий материал оглавление продолжение...