Начало: Святоотеческое наследие	Первая страница Святоотеческое наследие Разные тексты Свт. Филарет (Дроздов) OrthodoxyLib Православный интернет Евангельский синопсис Духовные стороны Добротолюбие избранное Пролог в поучениях День за днем Церковный календарь

1. Вот уже мы пришли и к концу св. четыредесятницы, совершили плавание поста, и, по милости Божией, достигли наконец пристани. Но не предадимся от этого безпечности, а покажем тем более усердия и бдительности. И кормчие, когда, переплыв безчисленныя бездны морския, готовятся уже, с распущенными парусами и выложенным на верх грузом, войти в пристань, тогда-то и показывают особенную внимательность и заботливость, чтобы как-нибудь не удариться кораблем о скалу или камень, и не потерять плодов прежняго труда своего. Таким же образом поступают и состязающиеся в бегах: когда они уже приближаются к концу своего поприща, тогда-то особенно и стараются бежать, как можно скорее, чтобы достигнуть конца и удостоиться награды. Равно и борцы, когда, после множества подвигов и побед, вступают в окончательную борьбу о венце, тем большия выказывают усилия, чтобы сойти (с места борьбы) с венцом победным. Итак, как кормчие, как состязающиеся в бегах и борцы тогда особенно все напрягают свое усердие и бдительность, когда приближаются к концу (своих трудов), - таким же образом и мы теперь, достигши, по благости Божией, этой великой седмицы (т.е. страстной), должны особенно усилить подвиг поста, совершать усерднейшия молитвы, принести полное и искреннее исповедание грехов, и творить добрыя дела, (подавать) щедрую милостыню, (являть) тихость, кротость и всякую другую добродетель, чтобы с этими добрыми делами достигнуть нам дня воскресения Господня и насладиться щедротами Владыки. Великою же называем эту седмицу не потому, чтобы дни ея были длиннее, - есть другия (недели), которых дни гораздо продолжительнее - и не потому, чтобы в ней было больше дней, - их число у ней тоже, как и у всех других. Почему же называем ее великою? Потому, что в продолжение ея совершились для нас великия и неизреченныя благодеяния. В эту седмицу окончена долговременная брань, уничтожена смерть, истреблена клятва, разрушена власть диавола, расхищены снаряды его, Бог примирился с человеками, небо сделалось (для них) доступным, люди соединились с ангелами, разделенное сблизилось, разрушена стена, разорена преграда, Бог мира умиротворил небесное и земное. Потому-то и называем эту седмицу великою, что в ней Господь даровал нам такое множество благ. Поэтому-то многие (в эту седмицу) и усердствуют более и к посту и к священным бдениям и всенощным молитвам, более подают и милостыни, желая этими своими делами выразить то почтение, какое они питают к этой седмице. Если Господь даровал нам в ней столько благ, то не должны ли и мы, чем только можем, показывать свое к ней уважение и почтение?

Вот и цари своими делами показывают, какое благоговение питают они к этим досточтимым дням: они повелели, чтобы (в эти дни) пользовались отдохновением занимающиеся гражданскими делами, заперты были двери судилищ, прекращались всякаго рода споры и тяжбы, чтобы все могли с великою тишиною и спокойствием приступить к совершению дел духовных. Но кроме этого, они показывают еще и другую милость: освобождают от оков содержащихся в темнице, и, сколько возможно для людей, подражают своему Господу. В самом деле, как Он освобождает нас из тяжкой темницы грехов, и дает нам насладиться множеством блага, - так точно и мы, говорят цари, должны, в чем только можем, быть подражателями человеколюбия Господня. Видите, как каждый из нас всячески выказывает уважение и почтение, какое питает к этим дням, сделавшимся для нас виновниками многих благ. Поэтому, прошу, теперь более, чем в другое какое время, будем приходить сюда, отложив всякое житейское помышление, с чистым и добрым оком ума. Входя в церковь, никто не вноси сюда с собою житейских забот, чтобы возвратиться отсюда домой с достойною за труды наградою. Итак вот, мы опять предложим вам обычную трапезу и угостим любовь вашу нынешним чтением из блаженнаго Моисея, изъяснив вам это чтение и вместе показав точность божественнаго Писания. Окончив повествование о Ное, оно начало уже излагать родословие Сима и говорит: и Симу, родися, и тому, отцу всех сынов Еверовых, брату Иафета, старейшаго сына (Быт. X, 21). Потом, перечислив имена, говорит: и Еверу родистася два сына: имя единому Фалек, во дни бо его разделися земля (ст. 25). Смотри, как самым именем этого сына (Писание) предвозвестило об имевшем вскоре последовать чуде, чтобы ты, когда увидишь самое событие, уже не удивлялся зная, что это заранее предвозвещено именем сына. А перечислив тех, которые родились после от этих (детей Евера), оно говорит: и бе вся земля устне едине и глас всем ( - XI, 1), разумея здесь не землю, но человеческий род, дабы научить нас, что все человечество имело один язык. И бе, говорит, вся земля устне едине и глас всем. Под едиными устами разумеется речь, тоже значит и глас: все равно, как если бы сказано было, что все люди говорили одними звуками (словами) и одним языком. А что именно о речи сказано это: и бе вся земля устне едине, слушай, как Писание говорит в другом месте: яд аспидов над устнами их (Псал. CXXXIX, 3). Так-то Писание словом уста обыкновенно означает речь. И бысть, внегда поити им от восток, обретоша поле в земли Сеннарстей и вселишася тамо (Быт. XI, 2).

2. Смотри, как человеческая природа не любит оставаться в своих границах, но всегда ищет большаго и стремится к высшему. Это-то особенно и губит людей, что они не хотят знать границ своей природы, но всегда желают большаго и мечтают о том, что выше их. Оттого-то пристрастившиеся к мирским благам, даже и тогда, когда обладают великим богатством и властию, как бы забыв свою природу, усиливаются подняться все выше и выше, до тех пор, пока не низринутся в самую бездну. Это, как мы видим, бывает каждый день, и однакож прочие не вразумляются этим. А если на малое время и удерживаются, то скоро, забыв все, опять идут тою же дорогою и падают в ту же бездну. Тоже случилось теперь и с этими людьми. И бысть внегда поити им от восток, обретоша поле в земли Сеннарстей и вселишася тамо. Смотри, как Писание мало-по-малу открывает нам непостоянство их воли. Так как, говорит, они увидели поле, то, оставив прежнее жилище, перешли и вселишася тамо. Потом говорит: и рече каждый ближнему своему: приидите и сотворим плинты и испечем их огнем, и бысть им плинта в камень, и брение бысть им вместо мела. И рекоша: приидите и созиждем себе град и столп, егоже верх будет даже до небес: и сотворим себе имя, прежде нежели разсеятися нам по всей земле (ст. 3, 4). Смотри, как они не по надлежащему воспользовались единством своего языка, и как суетный замысл житейский стал причиною несчастия. Приидите, говорят, сотворим плинты, и испечем их огнем, и бысть им плинта в камень, и брение было им вместо мела. Смотри, чем они думают обезопасить свое строение, не зная, что аще Господь не созиждет дом, всуе трудишася зиждущии его (Псал. CXXVI, 1). И созиждем, говорят, себе град, не Богу, а себе. Смотри, как нечестие уже усилилось! Имея еще в свежей памяти всеобщую погибель, они уже дошли вот до какого безумия: и созиждем, говорят, себе град и столп, егоже верх будет даже до небесе. Словом: небесе божественное Писание хотело изобразить нам необычайность их дерзости. И сотворим, говорят, себе имя. Видишь, где корень зла? Да заслужим, говорят, вечную память; пусть всегда помнят о нас; наше дело и создание будет таково, что никогда не забудется! И это сделаем прежде неже разсеятися нам по лицу всея земли. Пока, говорят, мы еще вместе, выполним наше намерение, чтобы оставить нам в последующих родах вечное о себе воспоминание. Много и теперь есть таких, которые подражают этим людям и хотят такими же делами оставить по себе память: они строят великолепные дома, бани, портики, гульбища. И если спросишь кого бы то ни было из них, для чего он так трудится и безпокоится, и тратит много денег по пустому, то не услышишь ничего, кроме следующих слов: чтобы всегда помнили о нас, чтобы говорили: это дом такого-то, это поле такого-то. Но это значит заслужить себе не (добрую) память, а скорее осуждение, потому что к этим словам тотчас же прибавляются еще и другия, самыя укоризненныя, слова: (это дом, или поле) такого-то лихоимца, хищника, притеснителя вдов и сирот. Итак, это значит не приобретать себе память, но подвергать себя вечным нареканиям, носить и после смерти клеймо безславия, изощрять язык всех, кто ни увидит (эти домы и поля), на осуждение и порицание их владельца. Если же ты подлинно ищешь вечной памяти, так я покажу тебе путь, которым можешь ты и достигнуть всегдашняго о тебе воспоминания (на земле), и приобресть с великою славою великое и дерзновение в будущем веке. Как же можешь ты сделать, чтобы каждый день воспоминали о тебе и превозносили тебя похвалами даже и по смерти? Если богатство свое раздашь в руки нищих, и оставишь таким образом после себя (драгоценные) камни и огромные домы, и поля, и бани. Такая память безсмертна, такая память будет для тебя виновницею тысячи сокровищ, такая память облегчит тебя от тяжких грехов, и даст тебе великое дерзновение пред Господом. Подумай только о тех словах, которыя каждый будет говорить, (называя тебя) милостивым, человеколюбивым, добрым, кротким и весьма щедрым. Расточи, сказано, даде убогим, правда его пребывает во век (Псал. CXI, 9). Так-то бывает с богатством: когда его расточаешь, оно тем вернее сохраняется; когда же удерживаешь и запираешь, губит даже своих обладателей. Расточи, сказано, даде убогим, послушай, что следует и далее: правда его пребывает во век. Он в один день расточил богатство, а правда его пребывает во все веки, и безсмертною соделывает память о нем.

3. Видишь, какая память продолжается чрез все веки? Видишь, какая память доставляет великия и неизреченныя блага? Такими-то зданиями постараемся оставить по себе память. Здания, построенныя из камней, не только не могут принести нам пользы, но еще, подобно (позорному) столпу, будут непрестанно вопиять против нас громким голосом. Когда отходим мы отсюда, то сделанные нами из-за этих зданий грехи уносим с собою, самыя же здания оставляем здесь, и таким образом не только не достигаем чрез них даже и пустой и безполезной памяти, но еще подвергаемся осуждениям, а самое имя (владельца) тотчас переходит к другому. И действительно это имя от одного переходит к другому, и от этого опять к иному. Сегодня говорят: этот дом такого-то, завтра - другого, а после завтра - еще иного. Таким образом мы добровольно сами себя обманываем, думая, будто имеем власть над какою-нибудь вещию, и не разсуждая, что можем только пользоваться ею, и, волею или неволею, уступаем эти вещи другим; не говорю еще, что оставляем их даже таким людям, которым бы мы и не хотели. Но если ты непременно желаешь, чтобы о тебе помнили, если это тебе вожделенно, то послушай, как вдовицы вспоминали о Тавите, и как оне обступили Петра, проливая слезы и показывая ему платья и одежды, какия делала Серна, живя с ними. Вот живыя здания, которыя издавали голос и имели такую силу, что даже возвратили умершую к жизни. В самом деле, когда оне обступили Петра, проливая горячия слезы и изъясняя свою нужду в пище и (других) средствах к жизни, Петр, сказано, изгнав вон вся, преклонь колена помолися, и возставив ее, призва святыя и вдовицы постави ю живу (Деян. IX, 40-41). Так и ты, если хочешь, чтобы о тебе помнили, если ищешь истинной славы, подражай этой жене, и такия же строй здания; не траться на мертвое вещество, но показывай великую щедрость к подобным тебе. Такая память достохвальна и приносит великий плод. Но возвратимся к нашему предмету и посмотрим на дерзость тогдашних людей. Их грех послужит для нас, если только захотим быть внимательными, вразумлением. И созиждем, сказано, себе град и столп, егоже верх будет даже до небесе: и сотворим себе имя, прежде неже разсеятися нам по земле. Видишь ли, как эти люди во всем показывают развращение своей воли? И созиждем, говорят, себе град; и еще: сотворим себе имя. Смотри, как они и после такой всеобщей погибели отваживаются на не меньшие пороки. Чему же надлежало быть? Как удержать их от безумия? Бог по Своему человеколюбию обещал, что никогда уже не наведет потопа, а они ни наказаниями не вразумились, ни от благодеяний не сделались лучше.

Потому слушай, что следует далее, и познай величие неизреченнаго человеколюбия Божия. И сниде, сказано. Господь Бог видети град и столп, егоже созидша сынове человечии (Быт. XI, 5). Смотри, как Писание выражается по-человечески. Cниде, говорит оно. Господь Бог, - не для того, чтобы мы понимали это по-человечески, но чтобы чрез это научились никогда не осуждать неосмотрительно братьев наших, и не судить о них по слуху, пока не получим полнаго удостоверения. Да и все, что ни делает Бог, делает для этого; и всегда такое снисхождение употребляет Он для научения рода человеческаго. И сниде Господь Бог видети град и столп. Смотри, Он не с самаго начала останавливает их неистовство, но показывает великое долготерпение, и выжидает, чтобы они привели в исполнение весь злой замысл свой, и чтобы тогда уже разстроить Ему их предприятие. Дабы никто не мог сказать, что они и решились было, но не привели в исполнение свои замыслы, Бог выжидает, чтобы они исполнили свои предприятия, и потом уже показывает, как безполезны их замыслы. И сниде, сказано, Господь видети град и столп, егоже создаша сынове человечестии. Смотри, какое великое человеколюбие! Попустил им понести труды и тягости, чтобы самый опыт сделался для них учителем. И как увидел, что зло усиливается и болезнь распространяется, то уже не оставляет их в конец, но, являя Свою благость, как наилучший врач, заметивший, что болезнь усиливается и рана оказывается неизцелимою, производит скорое сечение, чтобы совершенно уничтожить самую причину болезни. И рече, сказано, Господь Бог: се род един и устне едине есмь, то есть, одна речь и один язык, и сие начаша творити: и ныне не оскудеют от них вся, елика аще восхотят творити (Быт. XI, 6).

4. Видишь человеколюбие Господа? Так как Он хочет разстроить их замысл, то предварительно составляет оправдание (этого своего намерения), указывает на великость греха их, на чрезвычайность злонравия, на то, что они не по надлежащему воспользовались единством языка. Се, говорит, се род един и устне едине есмь, и сие начата творити: и ныне не оскудеют от них вся, елика аще восхотят творити. Бог, обыкновенно, поступает так: когда намеревается послать наказание, то прежде показывает великость грехов и как бы представляет оправдание, а потом уже и наказывает. Так и во время потопа, когда Он восхотел сделать страшную ту угрозу. Писание говорит: видев же Господь Бог, яко умножишася злобы человеков, и всяк помышляет в сердце своем прилежно на злая от юности (Быт. VI, 5). Видишь, как сперва Он показал крайность их развращения, а потом уже сказал: потреблю человека (ст. 7)? Так и теперь: се род един и устне едине есмь, и сие начаша творити. Если они теперь, пользуясь таким единством мыслей и языка, впали в такое неистовство, то не сделают ли с течением времени еще худшаго? Не оскудеют от них, говорит, вся, елика аще восхотят творити. Ничто уже не в силах будет удержать их стремления, напротив, они постараются привести в исполнение все свои замыслы, если не понесут тотчас же наказания за свои дерзкия предприятия. Точно так было и с первым человеком. И там Бог, когда положил изгнать (Адама) из райскаго жилища, говорит ему: кто возвести тебя, яко наг еси? И еще: се Адам бысть, яко един от нас, еже разумети доброе и лукавое. И ныне, да не когда прострет руку свою, и возмет от древа жизни, и снест, и жив будет во век. И изгна его Господь Бог из рая (Быт, III, 11, 22, 23). И теперь говорит: се род един и устне едине всем, и сие начаша творити: и ныне не оскудеют от них вся, елика аще восхотят творити. Приидите, и сошедше, смесим тамо язык их, да не услышат кийждо гласа ближняго (- XI, 7). Смотри опять, какое снисхождение в словах. Приидите, говорит, и сошедше. Что значат эти слова? Не требует ли Господь у кого содействия к исправлению, или помощи к разсеянию этих людей? Нет; напротив, как выше уже сказало Писание: сниде Господь, чтобы этим показать нам, что Он ясно видел чрезмерность греха их, так и здесь (Бог) говорит: приидите, и сошедше. Без сомнения, к равночестным сказаны эти слова: приидите, и сошедше смесим, язык их, да не услышат тийждо гласа ближняго. Такое наказание, говорит, налагаю на них, как какой-нибудь вечный памятник, чтобы оно продолжалось весь век, и ни в какое время не забыли о нем. Так как они не по надлежащему воспользовались единством языка, то хочу вразумить их - разноязычием. Так и везде поступает Господь. Так поступил вначале и с женою: она не по надлежащему воспользовалась данною ей честию; поэтому Бог, и подчинил ее мужу. Тоже и с Адамом: он не воспользовался великим счастием райской жизни, но чрез преступление сделал себя достойным наказания; поэтому Бог изгнал его из рая и наложил на него всегдашнюю казнь, сказав: терние и волчцы взрастит тебе земля (Быт, III, 18). Итак, когда и эти люди, пользовавшиеся одним языком, употребили во зло данное им преимущество, Бог останавливает стремление их нечестия разноязычием. И смесим, говорит, язык их, да не услышат кийждо гласа ближняго, - чтобы, как единство языка совокупляло их в одном месте так жительства, так разность языка заставила их разсеяться. Не имея одного языка и образа речи, как бы они могли жить вместе? И разсея их, сказано, оттуду Господь Бог по лицу всея земли, и престаша зиждуще град и столп (Быт. XI, 8). Смотри на человеколюбие Господа, в какое Он привел их затруднение! Они стали после этого похожи на безумных: один требовал того, а другой подавал иное, так что все их усилия наконец сделались безплодными. Потому и престаша зиждуще град и столп. Сего ради наречеся имя его смешение, яко тамо смеси Господь Бог устна всея земли: и оттуду разсея их Господь Бог по всей земле (ст. 8 и 9). Смотри, сколько сделано, чтобы память об этом сохранилась во вся веки. Во-первых, разделение языков, но еще более и прежде этого, самое наречение имени, потому что имя Фалек, которое Евер дал своему сыну, значить разделение. Потом название места - место названо смешением, что и значит Вавилон. Наконец сам Евер остался с тем же языком, чтобы и это служило ясным знаком разделения. Видишь, какими мерами Бог восхотел это событие сохранить навсегда в памяти (у людей) и спасти от забвения? С тех пор уже отец должен был разсказывать сыну о причине разности языков, и сын старался узнать от отца, почему так названо то место. Вавилоном названо то место потому, что оно означает смешение, что тамо смеси Господь Бог устна всей земли и оттуду разсея их. Это название места, мне кажется, равно означает и то, что Бог смесил языки, и то, что от этого люди разсеялись.

5. Слышали вы, возлюбленные, отчего произошло разсеяние этих людей и разделение языков. Не станем же, прошу, подражать им; будем пользоваться, как должно, тем, что дано нам от Бога, и помня природу человеческую, будем предпринимать только то, что прилично предпринимать людям смертным. Размышляя о тленности настоящаго и о кратковременности нашей жизни, будем предуготовлять себе великое дерзновение совершением добрых дел, и в эти дни не только покажем особенное усердие к посту, но и подадим щедрую милостыню и принесем прилежныя молитвы. С постом всегда должна быть соединена молитва. И что это правда, послушай, как говорит Христос: сей род не исходит, токмо молитвою и постом (Матф. XVII, 21). И об апостолах также сказано: помолившеся и постившеся, предаша их Господеви, в него же увероваша (Деян. XIV, 21). И еще говорит апостол: не лишайте себе друг друга, точию в молитве и посте (1 Кор. VII, 7). Видишь, как пост нуждается в содействии молитвы? Да и молитвы совершаются со вниманием особенно во время поста, потому что тогда душа бывает легче, ничем не отягчается, и не подавляется гибельным бременем удовольствий. Молитва великое оружие, великая защита, великое сокровище, великая пристань, безопасное убежище: только бы мы приступали к Господу с бодрою душою и сосредоточенными мыслями, не давая никакого доступа врагу нашего спасения. Так как он знает, что в это время, беседуя о необходимом для нас (ко спасению), и исповедуя свои грехи и показывая раны врачу, мы можем получить совершенное исцеление, то особенно в это время и нападает и употребляет все усилия, чтобы низложить нас и повергнуть в безпечность. Поэтому, молю вас, будем бодрствовать, и, зная коварство диавола, постараемся особенно в это время отгонять его так, как будто бы мы видели его присутствующим и стоящим пред нашими глазами, постараемся удалять от себя всякий помысл, смущающий душу вашу, напрягать все свои силы и творить усердную молитву, так чтобы не только язык произносил слова, но и душа вместе с словами восходила (к Богу). Если язык произносит слова, а душа скитается вне, помышляя о домашних делах, мечтая о том, что бывает на торжище, то нам не будет никакой пользы (от молитвы), а скорее будет еще и большее осуждение. Если мы, пришедши и к человеку, показываем такое к нему внимание, что часто не видим даже людей, стоящих по близости, но сосредоточиваем мысль свою, и видим того только, к кому пришли, то тем более должны мы так поступать в отношении к Богу, всегда и непрестанно пребывая в молитвах. Поэтому и Павел писал: молящееся на всякое время, молитеся и духом (Ефес. VI, 18), то есть, не языком только и с постоянным бдением (телесным), но и самою душою: духом. Ваши прошения, говорит, да будут духовны; да бодрствует ваш ум, ваша душа да внимает словам. Просите того, что прилично просить от Бога, чтобы получить вам и просимое. И при этом ведите себя внимательно, трезвясь и бодрствуя душею, не выказывая небрежности, не носясь умом туда и сюда, но свое спасение со страхом и трепетом соделывайте, потому что сказано: блажен, иже боится всех за благоговение (Прит. XXVIII, 14). Великое благо молитва. Если кто, разговаривая с добродетельным человеком, получает от того не малую пользу, то каких благ не получит удостоившийся беседовать с Богом? Молитва есть беседа с Богом. И чтобы тебе удостовериться в этом, послушай, что говорит пророк: да усладится Богу беседа моя (Псал. CIII, 34), то есть, да будет приятна Богу беседа моя. Разве не может Он, и прежде нашего прошения, подать нам? Но Он потому ожидает (нашего прошения), чтобы иметь случай праведно удостоить нас своего промышления. Итак, получим ли просимое, или не получим, будем прилежать к молитве и благодарить не только тогда, когда получаем, но и когда не получаем, потому что и неполучение, когда бывает по воле Божией, не менее благотворно, как и получение. Мы ведь и не знаем, что нам полезно, в той мере, в какой Он это знает. Следовательно, получим ли, или не получим, мы должны благодарить. И что удивляешься, (когда говорю), что мы не знаем, что полезно для нас? И Павел, муж столь великий и высокий, удостоившийся таких неизреченных (откровений), не знал, что он просил неполезнаго ему. Видя себя окруженным бедствиями и непрестанными искушениями, он молился об избавлении от них, и не однажды, не дважды, но многократно; трикраты, говорит, Господа молих. Трикраты, т.е. многократно, он молил, и не получил. Посмотрим же, как он это перенес. Возроптал ли? Впал ли в уныние? Отчаялся ли? Нет; но что говорит? Рече: довлеет ти благодать Моя, сила бо в немощех совершается (2 Кор. XII, 8, 9). Бог не только не освободил его от постигших его бед, но и попустил ему оставаться в них. Пусть так. Но откуда известно, что он не роптал на это? Слушай, что сам Павел говорил, когда узнал, что так угодно Богу. Сладце убо похвалюся в немощех моих; не только, говорит, не ищу уже освободиться от этих бед, но еще с великим удовольствием хвалюсь ими. Видишь, какая признательная душа? Видишь, какая любовь к Богу? Послушай, что еще говорит он: о чесом бо помолимся, якоже подобает, не вемы (Рим. VIII, 26), - то есть, мы, как люди, не можем знать все обстоятельно. Итак, должно все предоставить Создателю естества нашего и принимать с веселием и великою радостию все, что ни определит Он, и смотреть не на то, чем кажутся вам происшествия, а на то, что угодно Богу. Он, лучше нас зная, что вам полезно, знает и то, как устроить наше спасение.

6. Итак, единственным делом с нашей стороны да будет постоянно пребывать в молитве и не роптать на нескорое исполнение (наших прошений), но показывать великое терпение. Бог медлит исполнить наши прошения не потому, чтобы отвергал их, но потому, что хочет научить нас усердию (к молитве) и постоянно привлекать нас к Себе. Так и чадолюбивый отец будучи и часто упрашиваем сыном, не исполняет просьбы его де потому, чтобы не хотел дать, но чтобы чрез это побудить сына к усерднейшему прощению. Зная это, не будем никогда отчаиваться, и не перестанем приступать (к Богу) и возносить к Нему усердныя молитвы. В самом деле, если усердная просьба женщины подействовала на того жестокаго, безчеловечнаго и небоявшагося Бога судию, и заставила его оказать ей защиту (Лук. XVIII, 2 и след.), то мы ли, если только захотим подражать этой женщине, не расположим оказать нам помощь нашего милосердаго и человеколюбиваго Господа, который по благоутробию Своему хочет устроить наше спасение? Итак, научимся неотступно и постоянно прилежать к молитве, и днем и ночью, и особенно ночью, когда никто не смущает, когда ум спокоен, когда великая тишина и нет никакого волнения в доме, никто не препятствует нам заняться молитвою и не отвлекает от нея, когда возбужденная душа может обстоятельно высказать все Врачу душ. Если блаженный Давид, царь и пророк, хотя был отягощен многочисленными делами, и облечен в порфиру и диадему, говорил, однакож, о себе: в полунощи востах исповедатися тебе о судьбах правды твоея (Псал. CXVIII, 62), то что скажем мы, которые, хотя и проводим частную и свободную от дел жизнь, однакож не делаем и того, что он делал? Так как днем у него было множество забот, дел и безпокойств, и он не находил времени, удобнаго для молитвы, то время покоя, которое другие проводят во сне, возлежа на мягких постелях и ворочаясь туда и сюда, он - царь, связанный такими заботами, употреблял на (молитву), беседовал наедине с Богом, и вознося искренния и усердныя моления, получал то, чего желал. При содействии этих молитв он счастливо вел войны, воздвигал трофеи, одерживал победу за победою, потому что у него было непобедимое оружие - сила вышняя, которая может выдержать борьбу не только с людьми, но и с демонскими полчищами. Итак, ему-то будем подражать и мы, частные люди царю, ведущие жизнь легкую и спокойную тому, кто, облеченный порфирою и венцом, превзошел монахов в (строгой) жизни. Послушай, в самом деле, как он же говорит в другом месте: быша слезы моя мне хлеб день и нощь (Псал. XLI, 4). Видишь, как душа его была в непрестанном сокрушении? Пищею для меня, говорит он, хлебом, пиршеством было не другое что, как слезы мои ночью и днем. И еще: утрудихся воздыханием моим, измыю на всяку нощь ложе мое (Псал. VI, 7). Что скажем, или чем извинимся мы, которые не хотим показать и такого сокрушения, какое показывал царь, обремененный столькими делами? А что, скажи мне, прекраснее этих глаз, которые непрестанными слезами украшались, как бы перлами? Ты видел царя, который и ночью и днем проливал слезы и пребывал в молитве: посмотри и на учителя вселенной, как он, заключенный вместе с Силою в темницу, имея ноги, забитыя в колоду, молился всю ночь, не удерживаясь от этого ни болью, ни узами, но тем большую и пламеннейшую показывая любовь к Господу. Павел и Сила, говорится, в полунощи молящеся, хваляху Бога (Деян. XV, 28). Давид, облеченный царским достоинством и диадемою, всю жизнь пребывал в слезах и молитве; апостол, восхищенный до третьяго неба, удостоенный (откровения) неизреченных тайн, находясь в узах, в полночь возносил молитвы и хвалы ко Господу. И царь, вставая в полночь, исповедывался, и апостолы также в полночь совершали усердныя молитвы и хвалы. Им-то будем подражать и мы, будем ограждать жизнь нашу непрестанными молитвами, и пусть ничто не будет для нас препятствием к этому, - ведь действительно ничто и не может воспрепятствовать нам, если только мы сами бдительны. Разве для этого мы нуждаемся в (особом) месте, или времени? Всякое место и всякое время удобно для нас к молитве. Послушай, в самом деле, того же учителя вселенной, что он говорит: на всяком месте воздеюще преподобныя руки без гнева и размышления (1 Тим. II, 8). Если сердце твое свободно от нечистых страстей, то, где бы ты ни был, на торжище ли, дома ли, на пути ли, в суде, на море, в гостинице, или в мастерской, везде можешь помолиться Богу и получить просимое. Зная это, прошу вас, вместе с постом покажем усердие и к молитве, и в ней приобретем себе помощницу, чтобы, удостоившись благодати Божией, провести нам и настоящую жизнь благоугодно Ему, и в будущей сподобиться Его человеколюбия, благодатию и щедротами Господа нашего Иисуса Христа, с Которым Отцу, со Святым Духом, слава, держава, честь, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.