Святоотеческое наследие [Pagez.ru]



Начало: Святоотеческое наследие

Игумен Ростислав (Колупаев)
Русская Церковь в Магрибе
Глава 1. Путь в изгнание

Содержание
На чужбине

"Нам нужно готовиться к отплытию, а Бог будет спасать Родину какими-то другими путями"
Бар. П.Н. Врангель [1]

Русское духовенство, по сравнению с другими социальными группами, подвергшимися репрессиям в советской России, дало наибольшее число жертв и меньше всего беженцев. Лишь около 0,5% священников ушло в эмиграцию [2]. Сравнительно высокий процент епископата (10%) [3] ушедшего за границу, свидетельствует, как раз о том, что отрыв иерархической верхушки от народной паствы достиг своего напряжения.

Архиереи, связавшие свою судьбу не с судьбой народа, а с судьбой монархии, образовали Зарубежную часть Русской Церкви. Другая часть высшего духовенства, ради видимой структуры церкви пошла на компромисс и сотрудничество с коммунизмом и, тем самым действительно сохранив церковные учреждения в СССР, в вопросах морали подчинилась советской системе двойных стандартов. Третья часть, преодолев национальное русское тяготение, стала Экзархатом Вселенской Патриархии.

С отходом армии генерала П.Н. Врангеля из Крыма, территория полуострова постепенно занималась большевиками. О том, какая непростая ситуация в отношении к религии и церкви сложилась здесь свидетельствуют следующие факты: "Матросами убит прот. Михаил Чефанов только за то, что напутствовал Святыми Тайнами приговоренного к смерти" [4]. В городе Севастополе после прихода красных собор был, подвергнут бомбардировке. В других местах, тоже проявлялись негативные случаи, так "в 20-ти верстах от Симферополя солдаты ворвались в храм, издевательски спросили у настоятеля, почему на лампаде лента зеленая, а не красная. Вывели о. Иоанна Углянского на церковный двор и расстреляли" [5].

Историк церкви пишет: "...Несчастная Ялта разделила ужасы, которые витали над всей Россией. Ненависть к духовенству граничила с животной злобой... вообще на юге во всех городах, занятых большевиками, кровь лилась рекой..." [6]. Тема послереволюционного террора против православной церкви и борьба с религией в СССР, в настоящее время подвергается объективному историческому изучению.

Но, дабы быть объективным, необходимо сказать о том, какое место религия занимала в белых рядах. На этот счет сохранились мемуарные свидетельства представителей армейского и флотского духовенства. Служивший во врангелевской армии, епископ (впоследствии митр.) Вениамин (Федченков) вспоминает: "...Я был поражен духом добровольцев. Да, это были действительно отчаянные герои! Да, они любили Россию и безумно складывали за нее свои буйные головы...", далее, об одном офицере, архиерей пишет: "Но он в этот же вечер, накануне смерти, совершенно открыто, почти цинично насмешливо заявил мне, что ничуть не верит в Бога..." [7].

Об уровне морали и этике в армейской среде защитников старой России, в воспоминаниях того же владыки, говорится: "И я слышу, как он самой площадной бранью ругает и Бога и Божью Матерь, и всех святых! Я ушам своим не верю. Добровольцы, белые - и такое богохульство!" [8] Один благочестивый офицер, в разговоре с епископом, сказал: " - Где же нам, маленьким бесенятам, победить больших бесов - большевиков? И это сказано было не для красного словца, а спокойно, с глазу на глаз" [9].

"Везде матерная брань висела в воздухе. Несколько позже я обратился к главнокомандующему с настойчивой просьбой принять решительные меры против этой разлагающей гнусности. - Хорошо! Заготовьте об этом приказ по армии от моего имени. - Я поручил написать проект моему помощнику по флоту, протоиерею о. Георгию Спасскому, человеку талантливому и давно знавшему военную среду. Приказ был написан сильно и коротко. Последние две строчки приблизительно говорили: "И пусть старшие показывают добрый пример младшим в решительном искоренении этого ужасного обычая! - Как оказалось, в последствии Приказ не вышел, генерал был против. Вскоре, однако, стало известно, что Троцкий [10] издал приказ по Красной Армии - вывести беспощадно матерщину" [11]. Далее этот иерарх писал: "Не высока была и мораль: не белыми были, а серостью" [12].

С горечью он писал: "Такое тяжелое впечатление получил я от первого знакомства с нашей армией. И только одно светлое воспоминание унес я от Перекопа - ту группочку безусых розовых мальчиков, которые у тлеющего костра спрашивали меня ночью: - А что? Мы победим? Ведь мы за Бога и Родину. - Когда я вернулся с фронта то доложил нашему Синоду, а потом и ген. Врангелю. Буквально так: - Наша армия героична, но она некрещеная! - Вывод в сущности ужасный. Что делать? Синод, архиереи - мы были бессильны и совершенно не авторитетны в глазах военных" [13].

Церковь уже давно в России превратилась из силы направляющей общественную мораль, вдохновляющую на примеры и подвиги во имя священных понятий веры и национальных святынь, в общество по удовлетворению культовых потребностей и совершения привычных ритуалов. Эту мысль можно подтвердить следующей цитатой: "Авторитет Церкви вообще был слабый. Необходимо сознаться в этом. Голос наш дальше храмовых проповедей не слышался. Да и всё движение добровольцев было, как говорилось, патриотическим, а не религиозным. Церковь, архиереи, попы, службы, молебны - все это для белых было лишь частью прошлой истории России, прошлого старого быта, неизжитой традиции и знаком антибольшевизма, протестом против безбожного интернационализма. А горения не было ни в мирянах, ни даже в нас, духовных. Мы не вели историю, а плелись за ней, как многие иные, потому не имеем никаких оснований жаловаться на паству, по пословице: "Каков поп, таков и приход", и наоборот... Все люди ученые, будто бы умные. Но почти бессильные. Ни Гермогенов [14], ни Палицыных [15] среди нас не оказалось... Да, мы оказались бряцающим кимвалом [16], которого никто почти не слышал. Ничего нам сваливать вину лишь на других" [17].

Религиозные порывы и влияние церкви сохранялись, разве что в среде простого народа. Так, когда в Севастополь привезли знаменитую чудотворную Курскую-Коренную икону Божией Матери [18], очевидец вспоминал: "Когда пароход прибыл в Севастополь, то навстречу иконе вышел, чуть ли не весь город, человек около семисот тысяч, преимущественно рабочие люди. Подъем был необычайный! За эти три года люди намучились и хотели чуда..." [19]

Были и среди русских офицеров отдельные благочестивые люди, равно, как и, наоборот, среди духовенства ремесленники-требоисполнители. В мемуарной литературе упоминается такой случай, произошедший в момент эвакуации "Я предложил о. Николаю, сидевшему в канцелярии среди груды всяких узлов и вещей - отслужить молебен. "Все уже уложено", отвечал он, как будто для этого нужны были кресты или иконы" [20].

Церковь сопровождала паству, а это в данном случае, были люди военные, члены их семей и примкнувшие в момент бегства другие россияне, в эмиграцию. Уже в период временного пребывания в беженских лагерях, русские приспосабливали для церковных целей подходящие условия. Так, "была устроена галлиполийская [21] церковь, художественно украшенная изделиями из самых простых материалов, включая консервные банки, превращенные в изящные орнаменты" [22], - пишет историк.

"Значение православной церкви в жизни русского зарубежья было очень велико и нельзя кратко изложить все то, что она сделала вне России" [23] - справедливо пишет историк. Спасаясь бегством от насилия, грабежей и ужасов войны, революции и братоубийства, люди оказывались в состоянии потерянности, безысходности и отчаяния. При всей невосполнимости утрат материального положения и общественного статуса, самой тяжелой представляется крушение привычных психологических и духовных ориентиров. Вслед за ломкой дорогих идеалов и надежд наступает состояние духовного одиночества и потеря морального равновесия. "Внутренняя опустошенность застыла в глазах тех, кто эвакуировался из Крыма, гражданских беженцев в бывших лагерях для военнопленных, детей и студентов во временных убежищах, мужчин, женщин и детей в наспех сооруженных бараках в Латвии, Болгарии, Югославии или тех, кто по воле случая оказался без средств на улицах..." [24] Прежние общественные и политические идеалы утратили свое значение. Привычные ценности общественного строя, казавшиеся незыблемыми, были не просто поколеблены, но подчас и низринуты со своих пьедесталов. Монархия, как форма государственного и общественного устройства оказалась отжитым явлением, показав неспособность удержать общество от хаоса. Либеральные и социал-демократические программы оказались также малосостоятельны. В таких условиях, церковь, из всех привычных общественных институтов, оставалась едва ли не единственным образованием, способным утешить, вдохновить, наполнить внутренним содержанием и силой, помочь преодолеть последствия утрат и душевной пустоты.

Для русского человека вера традиционно ассоциируется с русским православием. В центре такой организации жизни находится авторитетность иерархии, исполнение обрядов и приоритет определенных идеалов. Вполне естественно, что в условиях эмиграции жизнь заставляла отказываться от строгого следования старым обычаям и искать новые формы организации церковной жизни.

НА ЧУЖБИНЕ

Эмигранты селились в чужом окружении маленькими группами, соответственно и их приходы тоже были небольшими, бедными, зачастую ютились во временных помещениях. Часто один священник обслуживал несколько таких церквей, здесь следует также учитывать и факторы финансового свойства, когда приходы не в состоянии были содержать своих священников. Зарубежный историк пишет: "повсюду, где возникали русские колонии или просто поселения группы русских, первым их делом было построение храма или, по крайней мере, устройство помещения для совершения богослужений. Вокруг церквей объединялись русские и в центре их общественной и культурной работы, почти всегда стоял храм. Начав со скромных комнат в частных квартирах, иногда даже без иконостаса и с временным столом для литургии... русские колонии обзаводились постепенно постоянными помещениями, потом строили церкви-бараки, которые украшались и расширялись" [25]. Именно с богослужений, организованных в 1928 г. в таком бараке, переданном французской администрацией, началась жизнь русской общины в Рабате. "Следующим этапом было построение деревянного храма, который потом заменялся кирпичным, а иногда и каменным с куполом и звонницей" [26], - продолжает тот же автор. И вновь его слова оказываются справедливыми, как иллюстрация истории построения Воскресенского храма в марокканской столице.

В Каире русские начали создание своего прихода с того, что в приемной поликлиники, где работали русские врачи, повесили икону и крест. В этой же комнате они собирались по воскресным и праздничным дням для общественного богослужения. Затем, эта инициатива переросла в специально оборудованное помещение. Таким образом, возникла русская церковь при медицинском учреждении.

В Тунис церковная жизнь пришла вместе с военными кораблями. Затем культовое оборудование перенесли в один из казематов форта. А уже в 1937-1938 гг. построили храм в честь святого Александра Невского в Бизерте, а в 1957 г. возникла Воскресенская церковь в столице - г. Тунисе.

Позволю здесь обратить внимание на то, какие названия русские присваивали своим храмам. "Святого Воскресения" в Рабате и Тунисе - это, очевидно связано с надеждой на новое, на перемены к лучшему на родине, с верой в воскресение России. "Андрея Первозванного" в Алжире - в честь святого покровителя российского флота и государства Российского, этот апостол принес первым свет христианской религии в пределы Руси. "Киприана Карфагенского" в Танжере - святителя древней африканской церкви, тем самым русские подчеркивали свою духовную связь с историческими корнями христианства на этой земле.

Относительно эстетического и архитектурного вкуса этих храмов необходимо сказать следующее. Святыни строились на беженские гроши и, среди них был "ряд красивых церквей в русском стиле, из которых некоторые значительных размеров" [27].

Важную роль для затерянных в глухой африканской, провинции русских эмигрантов, имело общение со своим административным центром и епархиальным начальством. Когда в 1932 г. состоялось освящение церкви в Рабате, то "приезд митр. Евлогия в Марокко и возглавление им торжества православия в г. Рабате имели огромное значение. Русские почувствовали себя объединенной семьей чад Православной Русской Матери Церкви" [28].

"Вокруг церквей создавались школы, читальни, библиотеки, сестричества, хоры, организации молодежи, благотворительные учреждения. Они были местом встреч русских и при них устраивались лекции и собрания" [29]. Нередко общины возникали возле заводов, где работали русские. Такой случай имел место в Марокко, в городе Курибге. "Некоторые из (заводских церквей) были малочисленны и не могли содержать священника, другие приглашали их изредка и тут встало два трудных вопроса: недостаток духовенства и его полная необеспеченность. Из России... выехало всего полпроцента священников" [30].

Что касается способности к выживаемости русских людей, то для иллюстрации того, в каком бедственном положении, подчас, пребывали русские батюшки, приведу пример: однажды митр. Евлогий, рассматривая смету одного заводского прихода, заметил, что "это не сумма, а сума нищего странника" [31]. Действительно, среди русских священников, встречались разные типы. Были привычные профессионалы, которые и за границей сумели создать возню, ее возглавить и затем стать церковными администраторами и "талантливыми" руководителями. Были и другие пастыри - всегда и везде видевшие долг помощи и самоотверженного служения.

Проблему подготовки церковных кадров решали по-разному, это и экстернат, например, в случае со священником в Рабате отцом Варсонофием (Толстухиным) и обучение в семинариях Сербии и Болгарии, как, это делал, например отец Митрофан (Ярославцев) из Курибги. Нередки были случаи посвящения в сан людей без образования из числа благочестивых мирян.

Важную роль в церковной жизни диаспоры играл, созданный в Париже, русскими богословами, под руководством митр. Евлогия, Богословский институт [32]. Посвятив это научно-богословское и учебное заведение покровительству преподобного Сергия Радонежского [33], организаторы тем самым подчеркивали связь с родиной. Ведь имя святого Сергия является символом для всей православной Руси. Когда митр. Евлогий обратился к русскому обществу за границей с просьбой о помощи создаваемому институту, русские откликнулись с энтузиазмом. В своих воспоминаниях, письменно оформленных к 1938 г., владыка-архиепископ писал: "Замечательно, что один жертвователь из Марокко, пожелавший остаться неизвестным, до сих пор, на протяжении многих-многих лет ежемесячно вносит на Сергиевское подворье по 100 франков в месяц. Дай ему Господь здоровья и всякого благополучия!" [34]. Финансовую помощь в этом деле оказывали приходы Западно-Европейской русской епархии, составной частью которой были также православные общины в Северной Африке. Церковный архив в городе Рабате содержит финансовые документы, подтверждающие участие русских церквей в Магрибе в содержании богословского института. В свою очередь из Парижа шла методическая помощь по вопросам организации духовно-просветительской приходской работы. Кроме того, говоря о влиянии этого богословского и учебного центра, следует иметь в виду, что результат частных и деловых контактов духовенства и возможность получения систематического образования, делали это влияние ощутимым в православных приходах Туниса, Алжира и Марокко. По разным причинам, в первую очередь экономическим, не все студенты проходили полный курс обучения, но, безусловно, то, что благодаря подготовке кадров духовенства Сергиевский институт сыграл свою роль в сохранении русской культуры в диаспоре. Преподаватели института были авторами некоторых известных книг, через чтение которых формировались религиозные взгляды русских людей.

Можно указать на некоторые книги, сохраняющие свою актуальность до наших дней и пользующиеся спросом среди читающей русской публики в современном Рабате. Это книги проф., прот. Георгия Флоровского [35] "Пути русского богословия", в библиотеке Воскресенского храма имеется раритетное парижское издание 1928 г. Среди наиболее известных его книг: "Восточные отцы ранней церкви" и "Византийские отцы церкви". Книги другого автор Г. Федотова [36] "Святые древней Руси" и "Жизнеописание митрополита Филиппа", так же представлены в церковной библиотеке.

По разным адресам русского рассеяния рассылались, издаваемые при институте Сергиевские листки. Это было дешевое, популярное, необходимое издание, по типу, знаменитых в России Троицких или Почаевских изданий. В Марокко их присылали в количестве 13 экземпляров. Таким образом, можно говорить, что Свято-Сергиевский институт в Париже в немалой степени способствовал сохранению религиозной жизни в чуждом национальном и конфессиональном окружении, восполняя недостаток, который испытывала диаспора в религиозной литературе.

Другая известная церковная организация в диаспоре - РСХД (Русское Христианское Студенческое Движение) [37]. О его влиянии на русские общины в Северной Африке можно говорить исходя из того, что издания этой организации представлены на полках библиотеки. Касаясь анализа печатной продукции можно указать на ежемесячный "Вестник". Он содержит в себе, в первую очередь статьи посвященные проблемам православного вероучения и богослужебной практики, отчеты о конференциях, молодежных встречах и летних лагерях, сообщения о других религиозных движениях, идеях и дискуссиях в европейских кругах.

Эмигрантские церкви занимались большой благотворительной работой, причем сами условия существования, этих приходов были и есть более чем скромные. Многие приходы в России, и в таких слабо развитых странах, как, например, арабские страны африканского Магриба, получали посылки с литературой из Фонда помощи, образованного при церкви "Введения во храм Пресвятой Богородицы" в Париже. Разница в юрисдикционном положении не могла быть препятствием для проявления чувства взаимопомощи. Например, зарубежный приход в г. Лос-Анжелесе, известен своей активной просветительской деятельностью. Брошюры, издаваемые отцом Александром Милеант [38], пополнили приходскую библиотеку в Марокко. Слова благодарности следует, так же отнести и греческому архимандриту Тимофею из монастыря параклит, направлявшему книжные посылки для русских прихожан в Марокко.

Религия для эмигрантов выступала и, как фактор объединения. Воскресные и праздничные богослужения, использовались, как форма активности, как место встречи. Современный исследователь пишет: "Стержнем, делавшим из эмиграции единый национальный организм, была церковь. В "бесплотном" эмигрантском состоянии, в отрыве от родной земли, очень остро чувствуется потребность в материальных ее символах. Такими символами подлинной России были русские храмы...- они-то и стали центрами притяжения эмиграции. Кто-то писал, что бывает странно выходить из русского храма и видеть иностранную улицу..." [39] Люди, идя в церковь, надевали парадную форму, знаки отличия, награды. Здесь они чувствовали себя в своей среде, в искусственно воссозданной атмосфере, в старой, привычной, но потерянной жизни. Этим, в немалой степени, объясняется активное участие эмигрантов в церковной жизни, в работе ассоциаций и т.д. Православные приходы выполняли не только религиозные цели.

Учитывая то обстоятельство, что в жизни православной церкви большую роль всегда играли монастыри, следует упомянуть о некоторых из них, имеющих непосредственное значение к церковной истории северно-африканских приходов. Монастыри оказывали заметное влияние на духовную жизнь диаспоры. Известная обитель преподобного Иова Почаевского, расположенная в Западной Украине, по условиям Рижского мирного договора, отошла к Польше. Таким образом, монастырь оказался в пределах соседнего государства. Далее деятельность этого монастыря продолжалась в Ладомировой в Восточной Словакии.

При монастыре была образована первоклассная типография. Настоятель обители архимандрит Виталий (Максименко) организовал выпуск дешевой литературы для простого народа. Помимо миссионерских листков, попавших из этой обители в приходскую библиотеку Рабата, можно указать на книги богослужебного характера. Богослужебные книги и брошюры распространялись по всему русскому зарубежью. До сегодняшнего дня в Воскресенской русской церкви марокканской столицы совершаются богослужения, в том числе и по этим книгам. Немалое количество богослужебной литературы из монастырской типографии попадало и на другие русские приходы в Африке.

После второй мировой войны деятельность монастыря и типографии переносятся в США, в Джорданвилль [40]. Этот церковный центр за годы своего существования издал немало хорошей литературы для нужд русского православия за границей.

Монастыри Валаамский и Коневский, оказавшиеся на территории Финляндии связаны непосредственным образом с личность архимандрита Варсонофия (Толстухина) - первого русского священника и организатора православной церкви в Магрибе.

Помимо того, следует упомянуть знаменитый монастырь святого Иоанна Рыльского в Болгарии [41], который также интересен нам в свете духовных связей, через личность отца Варсонофия. Последний провел в этом монастыре некоторое время после отъезда из Финляндии.

Женская обитель-приют "Нечаянной Радости" в Гарган-Ливри во Франции [42], где также был о. Варсонофий до получения назначения в Рабат, также привлекает наше внимание.

Подводя итог настоящему краткому обзору, приведу слова современного исследователя: "любой группе эмигрантов свойственно сохранять и поддерживать традиционную роль своей церкви. Однако модернизация общественной роли церкви и активизация ее идейной жизни, которые имели место в Русском Зарубежье, отнюдь не являются типичной чертой всякой эмиграции. Будущее покажет, найдут ли эти достижения применение на родине. Судя по некоторым признакам, это представляется вполне возможным. Если так произойдет, это может иметь глубокие последствия для развития русской культуры, а быть может, и русской общественной жизни. Это будет ценнейшим даром Русского Зарубежья новой России" [43]

Примечания
1. Цит. По: Вениамин Ф. Ук. соч. - с.271.
2. См.: Ковалевский П. Ук. Соч. - с.201.
3. См.: Там же.
4. Русак В., д. Свидетельство обвинения. Ч.1. - М. - с.64.
5. Там же. - с.65.
6. Там же.
7. Вениамин Ф. Ук. соч. - с.245.
8. Там же.
9. Там же. - с.246.
10. Троцкий (Бронштейн) Лев Давыдович (род. 1877).
11. Там же.
12. Там же.
13. Там же. - с.247.
14. Гермоген - патриарх Русской церкви (1530-1612 гг.), служил священником в Казани, в его приходе была обретена чудотворная Казанская икона Божией Матери. Будучи патриархом, в период польско-литовской интервенции был заточен в Чудов монастырь в Кремле, писал послания, одно из которых подняло нижегородское народное ополчение, под предводительством Минина и Пожарского. Поляки уморили патриарха голодом. Канонизирован, память 17 февраля, 12 марта и 5 октября (ст. стиль).
15. Палицын Авраамий, архим., келарь Троице-Сергиевой лавры, известный деятель Смутного времени, патриот, скончался в 1626 г. в Соловецком монастыре.
16. См.: "Аще любви не имам… кимвал бряцаяй" (1Кор.13:1), здесь в смысле - пустой звук.
17. Там же. - с.266-267.
18. Курская Коренная икона Божией Матери, - иконографический образ по типу "Знамения", прославилась многими чудесами. После опустошительного нашествия Батыя, разрушившего г. Курск, один охотник обрел икону у корней дерева в лесу в 1259 г. В последствии иконы была перенесена в г. Рыльск. При отступлении частей Белой армии, икона вывезена за рубеж. В настоящее время находится в ведении РПЦЗ.
19. Там же. - с.267.
20. Кнорринг Н. Ук. Соч. - с.125.
21. Галлиполи, - полуостров в северной части Греции, вблизи Афона, где под наблюдением французских военных властей были размещены части Первого корпуса русской армии, эвакуированного П. Врангелем из Крыма.
22. Ковалевский П. Ук. Соч. - с.302.
23. Там же. - с.197.
24.Раев М. Ук. Соч. - с.152.
25. Ковалевский П. Ук. Соч. - с.200.
26. Там же. - с.200.
27. Там же. - с.302.
28. Историческая записка о Воскресенской церкви в г. Рабате. - ОВЦС МП. Архив. - с.25.
29. Ковалевский П. Ук. Соч. - с.201.
30. Там же.
31. Евлогий Г. Ук. Соч.
32. Свято-Сергиевский Богословский институт в Париже основан в 1925 г. в приобретенном на аукционе здании протестантского храма. Институт оказал огромное влияние на духовное становление Русского Зарубежья. Преподавателями и студентами института были многие видные иерархи Русского Зарубежья, ведущие духовные писатели и богословы. В настоящее время здесь учатся студенты из Франции, России, Румынии, Греции, Белоруссии и других стран мира.
33. Сергий Радонежский (1314-1392 гг.), преподобный, основатель и игумен Троицкого монастыря, один из самых почитаемых русских святых.
34. Там же. - с.405.
35. Флоровский Георгий Васильевич (1893-1979 гг.), проф., прот., выпускник Новороссийского университета. Преподавал, с 1926 г. профессор патрологии Богословского института в Париже. Переехал в США.
36. Федотов Георгий Петрович (1886-1951 гг.), - русский религиозный философ, историк, публицист.
37. РСХД было основано в 1923 г. на учредительной конференции в г. Пшеров (Чехословакия). С Движением тесно связано парижское издательство "YMCA-Press", выпустившее немало книг, сыгравших значительную роль в духовном становлении Русского Зарубежья и современной России. С 1928 г. издается журнал "Вестник Русского студенческого христианского движения" (позднее - "Вестник Русского христианского движения").
38. Александр (Милеант), род. в Одессе в дворянской семье. В1944 г., в 6-летнем возрасте, вместе с семьей покинул Россию. В 1948 г. попал в Аргентину, где поступил в университет, с 1963 г. учился в Свято-Троицкой духовной семинарии в Джорданвилле (США), которую закончил бакалавром в 1967 г. С 1967 г. священники. Служил в Покровском приходе в Лос-Анджелесе. Окончил Калифорнийский университет со степенью магистра (1979 г.). С 1980-х гг. составлял православные миссионерские листки. С тех пор издано более 100 наименований, около 50 переведено на английский и 20 на испанский языки. В 1995 г. возведен в сан архимандрита. С 1998 г. епископ Буэнос-Айресский и Аргентино-Южно-Американский.
39. Назаров М. Ук. Соч. - с.36.
40. Свято-Троицкий монастырь в Джорданвилле основан в 1930 г. Новый этап в деятельности монастыря начинается около 1948 г., когда в монастырь переезжают монахи из обители преп. Иова Почаевского под руководством. При монастыре действуют издательство преподобного Иова Почаевского, иконописная мастерская, Свято-Троицкая духовная семинария, библиотека, русское кладбище и исторический музей. Главная святыня обители - почитаемый список Почаевской иконы Божией Матери. Монастырь является фактической резиденцией нынешнего Первоиерарха РПЦЗ - митрополита Лавра.
41. Иоанн Рыльский (876-946гг), преподобный, подвижник, основатель знаменитого в истории Болгарии Рыльского монастыря, современник царей Симеона и Петра, когда Болгарское царство достигло наибольшего расцвета. Память 18 августа и 19 октября.
42. Обитель в честь иконы Божией Матери "Нечаянная Радость" в Гарган-Ливри, под Парижем возникла в 1926 г. монахиней Евгенией (Митрофановой Е.К.), вдовой ректора Варшавского университета, принявшей монашество в Константинополе, с целью приюта и обучения детей. Просуществовал монастырь около 8 лет, затем настоятельница уехала в Иерусалим.
43. Раев М. Ук. Соч.- с.197.