Начало: Тексты, справочники и документы	Первая страница Святоотеческое наследие Разные тексты Свт. Филарет (Дроздов) OrthodoxyLib Православный интернет Евангельский синопсис Духовные стороны Добротолюбие избранное Пролог в поучениях День за днем Церковный календарь

Публикуется с разрешения К.И. и Н.И. Кривошеиных - г. Париж

(текст опубликован впервые в "Поместный Собор русской Православной Церкви и избрание Патриарха Пимена", изд. "Сатис-Держава", СПб, 2004 г.)

4 сентября 1975 года в возрасте восьмидесяти двух лет скончался митрополит Алма-атинский и Казахстанский Высокопреосвященнейший Иосиф (Чернов). В лице отшедшего ко Господу, Русская Православная Церковь понесла тяжёлую невозвратимую потерю. Покойный был не только человеком святой жизни, выдающимся иерархом, яркою своеобразною личностью, но и стойким исповедником веры. Митрополит Иосиф провёл в общей сложности около двадцати лет в советских ссылках и лагерях. Об этом замечательном человеке мне хотелось бы сказать несколько слов, преимущественно по личным воспоминаниям.

Нам пришлось встретиться с ним и много беседовать на Поместном Соборе Русской Православной Церкви в Троице-Сергиевой Лавре в мае 1971 года. Для подробной и систематической его биографии у меня нет, к сожалению достаточных данных, поэтому мой рассказ о его жизни основан на личных разговорах с митрополитом Иосифом.

Будущий митрополит родился в 1893 году в городе Могилёве. Трудно в точности сказать из какой среды он происходил, но, судя по тому, что все его светское и духовное образование ограничилось "Образцовым Начальным Училищем", можно думать, что его родители были малосостоятельными городскими жителями. Но если митрополит Иосиф и не имел специального богословского образования, это не помешало ему впоследствии восполнить этот недостаток большой начитанностью, как аскетической, так и вообще святоотеческой письменности. В 1906 году, в возрасте тринадцати лет, будущий митрополит поступил послушником в общежительный монастырь в Могилёве, где в 1915 году был рукоположен во иеромонахи. В связи с наступлением немцев в первую мировую войну, этот монастырь был эвакуирован в Донскую область, где с тех пор в течение ряда лет, стала протекать дальнейшая церковная жизнь будущего митрополита. Будучи ещё молодым иеромонахом, о. Иосиф находился под старческим руководством одного известного своей духовной жизнью и опытностью архиерея, которого он обслуживал в качестве келейника. В 1925 году иеромонах Иосиф был арестован, сослан и пробыл в ссылке два с половиной года. В 1932 году он был рукоположен заместителем патриаршего местоблюстителя митрополитом Сергием во викарного епископа Таганрогского. В эти годы его арестовывали ещё два раза, и в общей сложности он провёл в сталинских лагерях шесть с половиной лет. К началу второй мировой войны он вышел из лагерей и проживал нелегально в районе Таганрога у верующих, которые его укрывали. С приходом немцев, в конце 1941 года, епископ Иосиф вышел "из подполья" и в качестве епископа возглавил Ростовскую епархию. Но и с немцами у него сразу возникли трудности. Они не могли простить ему его верности Московской Патриархии и поминовение им в молитвах и на богослужениях имени патриаршего местоблюстителя митрополита Сергия (с сентября 1943 г. патриарха Московского). Как мне рассказывал Владыка Иосиф на Соборе в 1971 году, немцы доносили на него и обвиняли в большевизме, вызывали не раз на допросы, грозили арестом и расстрелом. "А я им сказал: большевики-безбожники со мною никогда так грубо не говорили, как вы!" - рассказывал мне митрополит Иосиф. Перед своим уходом из Ростова немцы вывезли его в Умань, где он и оставался до прихода советских войск. Патриарх Сергий назначил его тогда епископом Уманским. Однако в том же 1944 году, епископ Иосиф был снова арестован ГБ и отправлен в страшные лагеря в Читинскую область, где и пробыл одиннадцать лет, вплоть до 1955 года. Это был уже его четвёртый арест, а провёл он в общей сложности в лагерях и ссылках двадцать лет. По выходе из лагеря в 1955 году он смог возобновить своё епископское служение в Русской Православной Церкви. Через некоторое время он был назначен архиепископом Алма-атинским и Казахстанским, возведён в сан митрополита и в 1972 году удостоен права ношения двух панагий по случаю сорокалетия служения в епископском сане. Митрополит Иосиф был в последние годы своей жизни вторым по старшинству епископской хиротонии архиереем Русской Церкви (Первым был митрополит Орловский Брянский Палладий, рукоположенный в 1930 году).

Как я уже говорил, лично я встретился с митрополитом Иосифом на Соборе 1971 года при избрании Патриарха Пимена. Но ещё до этого, в так сказать "предвыборный период", когда я посетил Москву в октябре 1970 года, мне много пришлось слышать рассказов о митрополите Иосифе. В частности говорили о нём как о возможном кандидате в Патриархи. Говорили будто бы, что алма-атинский уполномоченный по делам религий, настойчиво предлагал ему: "Выставляйте Вашу кандидатуру в Патриархи. Мы Вас поддержим!" На что митрополит Иосиф ответил (ставшей известной фразой): "Мне Вашей поддержки не надо!"

Впоследствии мне рассказывали, что большая группа духовенства и верующих во главе с бывшим настоятелем патриаршего Собора в Москве протоиереем о. Иоанном Потаповым, обратилась к митрополиту Иосифу с письмом. Это письмо было подписано почти двумя тысячами лиц, с настоятельной просьбой не отказываться ради блага Церкви от избрания в Патриархи. Говорилось в этом письме, что он переживший столько гонений и страданий, может быть наиболее значительным кандидатом в Патриархи, добавляя, что в противном случае он ответит пред Богом на страшном Суде. Но митрополит Иосиф продолжал упорно отказываться.

Надо сказать, что в то время, среди московского духовенства наиболее распространено было следующее мнение: "Да, конечно, митрополит Иосиф хороший архиерей, стойкий, энергичный и святой жизни. Но для Патриарха он не подходит. Ему уже 80 лет (на самом деле было 78), а, кроме того, он был под немецкой оккупацией, сидел долго в лагерях, а этого власти не любят".

На Архиерейском Совещании в Новодевичьем монастыре в Москве 28 мая, накануне открытия Собора, мне не пришлось лично встретиться с Владыкой Иосифом. Он на протяжении всего Совещания молчал, в лицо я его не знал, разыскивать его среди множества архиереев было трудно, но познакомиться с ним у меня было большое желание. Я подумал, что, может быть, столкнусь с ним в гостинице "Россия", где мы все были размещены до открытия Собора. Как оказалось, это было не реально, размеры гостиницы, этажи и коридоры нас разделявшие, не позволяли этого. И вот совершенно неожиданно, в субботу 29 мая, мы все оказались в Троице-Сергиевой Лавре и, там за обедом, сама судьба свела нас. Мы разговорились с Владыкой Иосифом. Вернее, он сам заговорил со мною. Мы обедали за небольшими столиками, кроме нас двоих за нашим столом никого не было.

- Вчера все архиереи, - сказал он, обращаясь ко мне, - слушали Вас и были согласны с тем, что Вы говорили. Все архиереи лобзали Ваши уста.

Должен здесь объяснить, что накануне на Архиерейском Совещании мне пришлось много выступать против так называемых "Постановлений 1961 года о приходах". Я оспаривал эти "постановления", как противоречащие канонам, нарушающие единство церковного управления, передающие всю власть в приходах мирянам, одним словом, вредный для Церкви. Мне сейчас было отрадно слушать, что митрополит Иосиф всецело одобряет мои вчерашние выступления.

- Но почему же тогда все молчали?! - спросил я Владыку Иосифа.

- Мы здесь забиты. Не можем говорить. Но Вы говорили от имени всех. Спасибо Вам - ответил митрополит Иосиф.

В последствии наших встреч на Соборе митрополит Иосиф много мне рассказывал про свою жизнь, про то, как он жил все эти годы в СССР. Впрочем, о своих сидениях в лагерях, сроках и арестах, он избегал подробностей. Вообще, он с большей охотой говорил о настоящем, чем о прошлом.

- Часто я себя спрашиваю, - говорил он мне - правильно ли мы делаем, что молчим и не изобличаем, открыто то, что творить у нас в Церкви. А какие она сегодня переживает трудности! Иногда мне становится противно, и я хочу всё бросить и уйти на покой. И совесть меня упрекает, что я этого не делаю. Но потом также совесть говорит мне, что нельзя бросать верующих и Церковь, они во мне нуждаются. А ведь выступить с обличением или даже открыто критиковать у нас в стране церковные порядки, это значит, в лучшем случае, быть сразу отстранённым от всякой церковной деятельности. А что изменится? Ничего не изменится... Вот я и стараюсь, пока есть силы, тихо трудиться для Церкви. Служу часто, каждый раз проповедаю, объезжаю приходы, говорю с мирянами. У меня сорок пять приходов, разбросаны они все на громадном пространстве Казахстана. Ведь в мою епархию входят девятнадцать областей, так что мне приходится иметь дело с девятнадцатью уполномоченными. Расстояния колоссальное, часто более тысячи километров…

- На чём же Вы Владыко разъезжаете? - спросил я.

- У меня две машины. Стараюсь, как можно чаще говорить со священниками, назначать хороших и удалять плохих. А главное - служить часто литургию и молиться за всех.

- Скажите, а как складывается Ваша личная жизнь? Не обижают Вас?

- Сейчас нет, - ответил он. - Живу в отдельном хорошем доме. Развожу в моем саду розы, у меня их более ста сортов. С уполномоченным отношения хорошие.

- А правда, что он даже предлагал Вам выставить Вашу кандидатуру в Патриархи? - спросил я митрополита Иосифа.

- Да, это чистая правда. Но на это я никогда не соглашусь. Во-первых, слишком уже стар, а затем у меня нет богословского образования... да и светское маленькое. Не хочу, чтобы меня потом в Синоде укоряли за невежество, заставляли бы соглашаться с их мнениями на том основании, что они богословы, а я неуч и должен их слушать.

В последующие дни Собора, мне пришлось ещё два раза беседовать с Владыкой Иосифом. Случилось так, что мне необходим был совет, и я обратился к нему за таким духовным советом. Дело в том, что некоторые архиереи, участники Собора, в разговорах со мною убеждали меня больше не выступать по вопросу о "постановлениях 1961 года", они настаивали на том, что это повредит Церкви. Я был в полном недоумении, что делать и решил посоветоваться с митрополитом Иосифом.

- Владыко, спросил я его, - меня некоторые здесь отговаривают больше не выступать о "постановлениях". Что Вы об этом думаете?

Ответ митрополита Иосифа был очень энергичным и решительным.

- Тот, кто Вас отговаривает - сволочь!

- Так по Вашу нужно продолжать настаивать?

- Да, продолжайте говорить и бороться за Церковь, даже если Вам придётся за это пострадать. Благословляю Вас от имени Церкви и верующих на этот подвиг! Я знаю, что Вам это дорого далось, на Вас будут нападать, но продолжайте.

Вот, что ответил мне митрополит Иосиф. Я был, тронут прямотой слов престарелого митрополита и благодарен за его нравственную поддержку.

В день, когда происходило обсуждение прочитанных докладов, и выступали записавшиеся накануне ораторы, во время обеденного перерыва, митрополит Иосиф сам ко мне обратился. Надо сказать, что все эти выступление не отличались новизной и оригинальность, а по большей части смахивали на трафарет и сводились к пересказу прочитанных докладов. В докладах обходились все острые вопросы, церковная жизнь в них мало отражалась, и потому они были лишены подлинного интереса. И вот подойдя ко мне во время перерыва, митрополит Иосиф в свойственных ему ярких выражениях, отметил именно эту скуку и безличие: "Опять нас будет сегодня тошнить от этих обсуждений!" И действительно, послеобеденные выступления дали повод для таких "характеристик".

Хочу отметить, что как личность, митрополит Иосиф производил впечатление жизнерадостного человека, склонного пошутить и даже поюродсвовать. Конечно, возраст чувствовался, и видно было, что он много пережил. Однако в нём не было ничего сломленного, трагического, жуткого даже, что можно увидеть на лицах людей просидевших в лагерях. В нём можно было увидеть редкое сочетание старца и юродивого провидца в лице архиерея Церкви Христовой. Эта склонность "поюродствовать" даже рассматривалась некоторыми, как одна из причин, почему Владыка Иосиф не подходит для Патриарха. И вот какое странное замечание я услышал от одного видного и культурного архиерея: "Посмотрит он на Вас, а потом неожиданно скажет, да так точно... а глаза то у Вас светлые, светлые, для Патриарха такие реакции ни к чему, даже неудобно".

Вот об этом блаженном старце, архиерее Божием и исповеднике веры, жизнью своей доказавшем своею верность Русской Православной Церкви, я хотел правдиво рассказать, что знаю и что слышал, и тем самым внести посильную лепту в сокровищницу его блаженной памяти.

А. В. (Брюссель-Бельгия)