Начало: Тексты, справочники и документы	Первая страница Святоотеческое наследие Разные тексты Свт. Филарет (Дроздов) OrthodoxyLib Православный интернет Евангельский синопсис Духовные стороны Добротолюбие избранное Пролог в поучениях День за днем Церковный календарь

Русский перевод доклада, прочитанного на английском языке 28 апреля 1971 г. в Миннеаполисском университете, США.

Согласно принципам и букве петровских реформ русское Православие как официальная религия государства стало частью централизованного управления империи, как если бы и не было "Церкви" - ибо Церковь предполагает некую ступень самостоятельной организации, - но только вероучение, разделяемое подданными императора и требующее поддерживаемых государством общественных и образовательных "ведомств". Церковь в юридическом отношении стала "Ведомством православного вероисповедания". Несоответствие этой системы традиционному православному понятию о Церкви очевидно.

Византийский средневековый образец, бережно сохраненный в православных, канонических сборниках, предполагал "симфонию" между империей и священством, а не поглощение последнего государством. Что бы ни говорилось о практическом применении этого византийского образца на Московской Руси (когда власть царя была в действительности более произвольной, чем власть византийского василевса), идея симфонии предполагала богословское различие между основными функциями Церкви и государства: только отличные друг от друга реальности могут взаимодействовать в "симфонии", тогда как ведомство - лишь часть государственной машины.

По стереотипному представлению о русском Православии при старом режиме считается само собою разумеющимся, что духовенство, в большинстве своем, не осознавало недостатков системы, было довольно своим мнимо привилегированным положением и не было склонно поддерживать какую бы то ни было реформу status quo. Цель этой статьи - разрушить такое представление, не делая, правда, значительного нового открытия в области русской истории, а лишь указав на одно весьма важное издание: три, in folio, тома официальных ответов русских епископов на циркулярный указ от 27 июля 1905 г., разосланный им Святейшим Синодом и требующий описания тех сторон жизни Русской Церкви, которые, по их мнению, нуждались в изменениях или реформе [1]. Ответы с мест поступили в канцелярию Синода к декабрю 1905 г. Они представляют собою довольно непосредственную, а иногда и импровизированную реакцию на неожиданную возможность свободной дискуссии о церковной реформе. Эта возможность представлялась архиереям, то есть лицам с оправданно консервативной репутацией. В общем-то никто не ожидал бы, что революционная - или хоть реформистская - мысль может исходить от епископов! Тем не менее в этом случае проявилось почти единодушие русских святителей в расположении к реформам и, что более важно, - широкий богословский и идеологический консенсус относительно принципов большей независимости Церкви в ее служении обществу.

Этот консенсус показал, что внутренняя, духовная свобода осталась жива в жестких рамках послепетровского русского церковного строя. Более внимательный взгляд на "Отзывы" позволяет определить образовательный и интеллектуальный фон авторов, их духовную родословную в предшествующих столетиях и десятилетиях, их замечательную способность распознания не только богословских и канонических вопросов дня, но и жизненных проблем, стоящих перед рядовым духовенством и церковным народом.

1. Официальные шаги в направлении церковной реформы в 1904-1905 гг.

Наиболее дальновидная и образованная часть русских духовных деятелей, включая и мирян, профессоров духовных школ, осознавала ненормальный характер петровского режима. Мнения, выраженные по этому поводу такой выдающейся фигурой XIX столетия, как митрополит Московский Филарет (Дроздов), разделялись многими. В первые годы XX века оптимистически реформистское настроение интеллигенции и широкое принятие среди богословов идеи соборности, выраженной А.С. Хомяковым, как необходимого основания всех возможных реформ, создали общую атмосферу, к которой, как свидетельствуют "Отзывы", была причастна и большая часть епископата и которой объясняются некоторые официальные шаги в направлении церковной реформы, предпринятые в 1904-1905 гг. Эти шаги не были следствием каких-либо захватывающих революционных событий. Они объяснялись, скорее, совпадением точек зрения епископата, интеллигенции и ведущих элементов духовенства. Расхождения во мнениях, конечно, проявились очень скоро, но первоначальный порыв к реформе показал замечательное единодушие всех слоев церковного общества.

Факты довольно общеизвестны. Под давлением общественного мнения, в особенности Земского съезда (ноябрь 1904 г.), изданный 12 декабря 1904 г. указ о веротерпимости отменил многие ограничения, препятствовавшие деятельности неправославных религиозных групп в пределах империи.

В результате обнаружилось, что "привилегированная" и официальная Российская Православная Церковь была на самом деле под более строгим контролем государства и в большей зависимости от него, чем неправославные религиозные общины. В первые недели 1905 г. это открытие привело к опубликованию трех текстов, положивших начало процессу, который после долгой отсрочки, объяснявшейся политическими причинами, завершился Собором 1917-1918 гг. Это были:

а) "Памятная записка" Антония (Вадковского), митрополита С.-Петербургского и Ладожского, обращенная к царю и Комитету министров и содержащая просьбу о специальном совещании представителей церковной иерархии, с участием компетентных лиц из клириков и мирян (но без каких бы то ни было официальных представителей от государства) для выработки предложений об:

- автономии Церкви и ее "праве на инициативу";
- гарантиях свободы Церкви от возложения на нее какой бы то ни было прямой государственной или политической миссии;
- гарантиях свободы в управлении "внутренними делами" Церкви;
- предоставлении приходу статуса "юридического лица" с правом владения собственностью;
- допущении духовенства к участию в земской деятельности;
- предоставлении епископу (или епископам) одного (или нескольких) мест в Государственном Совете и прямого доступа в Совет Министров [2].

Умеренная по своему тону и требованиям "Записка" ведущего члена Святейшего Синода отражала не только желание большей независимости Церкви от государства, но и недовольство иерархии в связи с необходимостью обращаться к высшим властям только через посредство обер-прокурора Святейшего Синода; подлинная независимость Церкви предполагала бы возможность прямого доступа к царю и правительству.

б) "Памятная записка", подписанная самим С.Ю. Витте, председателем Комитета Министров, и представленная на специальном Совещании по церковным делам при Комитете Министров; набросок текста был сделан либеральными профессорами духовных академий, пользовавшихся сочувствием Витте, и был гораздо более радикальным, чем "Записка" митр. Антония. В ней существующий церковный режим был назван "незаконным", поскольку он держал Церковь "в состоянии паралича". В ней также отстаивался принцип соборности, включая требование полного участия мирян в предполагавшемся соборе и даже избрания кандидатов от духовенства общинами мирян [3].

с) Либеральный манифест, подписанный тридцатью двумя священниками столицы и отражавший мнение ведущих представителей белого духовенства. В нем высказывалось требование созыва собора с широкой повесткой дня, включавшей и такие вопросы, как избрание епископов их епархиями [4].

Осмелевший под влиянием общественного мнения, сам Святейший Синод, возглавленный митрополитом Антонием, также обратился к царю с просьбой о разрешении созвать поместный архиерейский собор, который, по православному каноническому праву (ср. Первый Вселенский собор, правила 4 и 5), должен был созываться дважды в год, но в действительности не созывался в России в течение двухсот лет!

По совету К.П. Победоносцева Николай II отказался удовлетворить просьбу Синода. Однако обер-прокурор, стремясь как-то замедлить ход событий и ожидая, что со стороны епископата проявятся желательные для него реакционные тенденции, решился, вместо собора, на письменный опрос мнений архиереев по обсуждавшимся вопросам. Таково происхождение "Отзывов". Дошли они до Петербурга уже после громовых событий, происшедших осенью 1905 г.: "Октябрьского манифеста" и отставки Победоносцева. В январе 1906 г. Предсоборная комиссия, само создание которой означало восстановление соборности в Русской Церкви, начала работу по подготовке поместного собора. Некоторые епископы - из самых влиятельных - ожидали, что собор состоится после Пасхи 1906 г. (III, 276) [5].

Следующие основные стороны церковной жизни затрагивались в "Отзывах":

1) Состав будущего собора, то есть в основном вопрос о том, будут ли допущены к голосованию клирики и миряне, а не только епископы. Идеи, высказанные архиереями в этом вопросе, были отражением дебатов, проходивших в печати.
2) Децентрализация церковного управления.
3) Реформа центрального управления и последующее восстановление патриаршества.
4) Церковные суды и расширение их компетенции (особенно в бракоразводных делах).
5) Желательность проведения регулярных епархиальных съездов клира и мирян.
6) Вопрос об участии духовенства в общественной деятельности.
7) Роль прихода как ядра церковной жизни и его каноническое и юридическое положение.
8) Проблемы церковной собственности: приобретение, отчуждение и т.д.
9) Богословское образование.
10) Сферы литургической практики и церковной дисциплины: широкое большинство выражало неудовлетворенность по поводу недоступности большей части литургических обрядов для массы верующих, а меньшинство предлагало перевести литургические тексты с церковнославянского на современный русский язык; практически все епископы требовали принятия мер, направленных на то, чтобы молящиеся могли более полно участвовать в богослужении.

Проблема церковно-государственных отношений не обсуждается епископами прямо, но она явно предполагается, особенно во втором, третьем и шестом разделах. Поскольку полный анализ "Отзывов" представлял бы собою более обширный замысел, требующий гораздо больше времени и места, мы ограничимся здесь лишь несколькими краткими замечаниями по этим трем разделам. Даже и при таком ограничении наш анализ будет далеко не исчерпывающим. Надеемся, что он подвигнет других на более полное использование массы материалов, имеющихся в "Отзывах".

2. Проекты децентрализации

Только три архиерея выразили мнение, что существующая система церковного управления не должна подвергаться изменениям. По-видимому, их мнение было чисто консервативной реакцией, отражавшей страх перед любой переменой в связи с революционной атмосферой, существовавшей в 1905-1906 гг. Страх этот заметно проявляется в отзыве одного из этих трех архиереев - епископа Тульского Лаврентия: "Разделение Церкви, как и государства, - пишет он, - не может быть одобрено, особенно в настоящее смутное время"(III, 387).

Все другие члены русского епископата единодушно выступают за создание церковных округов, или областей, управляемых местными митрополитами, с областными синодами епископов, наделенными некоторой автономией. Причиной такого замечательного консенсуса, несомненно, была непопулярность централизованной синодальной бюрократии, возглавлявшейся обер-прокурором - мирянином, но также и заинтересованность в восстановлении системы, более соответствующей каноническим правилам и церковной традиции. В связи с обсуждением церковной реформы русская богословская наука тех лет обогатилась несколькими ценными исследованиями в области истории древнего церковного строя, и епископы (или же комиссии, созданные для подготовки "Отзывов") основательно их использовали [6].

Два лейтмотива проходят через "Отзывы": с одной стороны, создание "митрополичьих округов" должно дать Церкви большую независимость и, с другой - позволить ввести в практику регулярную соборность, неосуществимую на всероссийском уровне (ср. "Отзыв" Никанора Пермского, II, 389-390).

Наиболее важная функция областного Собора, как это выражено в канонических текстах, цитируемых в "Отзывах", состоит в избрании епископов и суде над ними. Понятно в связи с этим, что самой основной в вопросе о децентрализации была проблема зависимости Церкви от государства: со времен Петра все епископы назначались указом Святейшего Синода, который в действительности был органом государства. В этом контексте некоторые из епископов (например, Константин Самарский - I, 431) цитируют апостольское правило 30-е, по которому считается недействительным "всякое избрание во епископа", сделанное "мирскими начальниками". Буквальное толкование этого правила фактически означало бы, что все назначения епископов со времен Петра - недействительны. Одно это положение исключало возможность искусственно восстановить строй древней Церкви, который действовал в иных исторических условиях. Поэтому несколько наиболее влиятельных членов русской иерархии настаивают на том, что цель реформы заключается в необходимости ответить на конкретные потребности Российской Церкви в XX столетии. Задача предстоящего собора в том, чтобы восстановить канонические нормы, а не копировать структуру древней Церкви во всех деталях (см. мнение профессора А. Бриллиантова, включенное в "Отзыв" Антония С.-Петербургского - III, 117-118; и Сергия Финляндского - III, 277). Митрополит Флавиан Киевский, один из старейших и почтеннейших членов русского епископата, резюмирует задачи проектируемой реформы в следующих четырех положениях:

1) Епархии, связанные между собою только через центральное управление в С.-Петербурге, фактически отделены одна от другой и не способны разрешить местные пастырские вопросы.
2) Соборность должна быть восстановлена прежде всего в церковных округах.
3) Существующая централизованная бюрократия присвоила себе власть, которая по каноническим основаниям принадлежит епископам округа, встречающимся соборно.
4) Реформа даст возможность создать более мелкие и многочисленные епархии (в каждом уезде) и потому позволит епископам быть настоящими пастырями их паствы, а не недоступными высшими администраторами (II, 103).

По этому последнему пункту архиепископ Антоний Волынский, тоже сторонник более многочисленных и мелких епархий, высказывается и за упразднение викарных епископов - установление, недавно заимствованное из Западного христианства (I, 122).

В значительном числе "Отзывов" предлагается, чтобы поместные соборы, наряду с епископами и председательствующим на них митрополитом (или патриархом), включали также представителей клира и мирян, чье участие на соборе, однако, определяется в некоторых "Отзывах" лишь как совещательное (Стефан Могилевский - I, 99-100; Симеон Екатеринославский - I, 78; Флавиан Киевский - II, 75). Довольно язвительные возражения архиепископа Антония Волынского против какого бы то ни было "демократического" участия на соборах клириков и мирян (I, 112-120) являются исключением. Дебаты по этому поводу возникнут также в связи с вопросом о составе Всероссийского поместного собора.

"Отзывы" включают конкретные схемы будущих церковных округов. Число возможных митрополий варьируется от 7 до 22. Схемы, в которых предлагается меньшее число (ср. "Отзывы" из Курска, Перми, Волыни, Гродно, Олонца, Томска, Рязани и Америки), явно построены на географическом, этническом и историческом принципах: в них рекомендуются митрополии на северо-западе (С.-Петербург), в Центральной России (Москва), на юге (Киев), на Кавказе (Тифлис), в Белоруссии, на востоке (Казань) и в Сибири. Другие епископы предлагают различные возможности дальнейшего, более дробного подразделения крупных округов.

Принятие церковного регионализма в управлении Русской Церковью не могло не поставить вопроса о многонациональности Российской империи. К 1905 г. проблема эта еще не достигла той остроты, какую она приобрела в более поздние времена, но она уже ставится в некоторых "Отзывах". Так, в "Отзыве" Стефана Могилевского упоминается опасность грузинского сепаратизма как одна из невыгодных сторон регионализма (который он в остальном поддерживает); епископ Стефан предлагает, чтобы будущий митрополит Кавказский, управляющий частями Кавказа, не входящими в Грузинский Католикосат, всегда был русским (I, 97). О необходимости сохранения единства России упоминается также - довольно периферически - епископами Белоруссии и Украины. Однако и противоположная тенденция выражается свободно: в "Отзыве" экзарха Грузии открыто выражена желательность восстановления традиционной автокефалии Грузинской Церкви, что, по мнению Экзарха, не поведет к политическому сепаратизму (III, 510). Епископ Алеутский и Северо-Американский Тихон, будущий патриарх, предлагает создание отдельной, автономной, а может быть, и автокефальной Церкви в Америке, где русский епископ находится в совершенно иных политических условиях, как глава многонациональной массы верующих, включающей не только русских и карпато-русских эмигрантов, но и алеутов, индейцев, эскимосов, а также сербов, сирийцев, греков и др. (I, 531). Проект епископа Тихона, свидетельствующий о замечательном понимании им американской ситуации, послужит авторитетным образцом при создании автокефальной Церкви в Америке в 1970 г.

3. Реформа центрального церковного управления

За исключением лишь четырех архиереев весь русский епископат требует восстановления патриаршества, упраздненного Петром I. Три из несогласных с общим мнением голоса (Парфений Подольский, Димитрий Балтский, викарный епископ Подольской епархии - II, 490-497 и Лаврентий Тульский - III, 381-382) боятся каких бы то ни было значительных реформ в условиях революционной атмосферы. Они выступают и против самой идеи собора. Четвертый (Паисий Туркестанский) выражает крайне противоположное настроение: он боится, что государству было бы легче осуществлять контроль над патриархом, чем над коллективным управлением Церковью, и выступает за коллегиальное и выборное руководство на всех уровнях церковной администрации (I, 50-52).

Большинство епископов, защищавших идею восстановления патриаршества, практически единодушны в критике существующего социального режима, который они считают неканоническим и противоречащим началам соборности. Избрание патриарха рассматривается ими как необходимое условие независимости Церкви - под руководством первосвятителя, ответственного за соборную форму правления, - от централизованной государственной бюрократии (см., в особенности, "Отзывы" из Уфы - II, 54-55; Пскова - II, 224; Киева II, 103; Москвы III, 253-256; Варшавы - II, 273-275; Рязани - III, 579; Волыни - III, 186-194; Оренбурга - II, 146-147; Холма - II, 466 и Америки - I, 530).

Наряду с этими основными аргументами - в которых консерваторы и либералы соглашаются, хотя и по несколько различным мотивам, - в некоторых "Отзывах" приводятся дополнительные доводы, особенно тот, что, согласно православной традиции, каждая поместная церковь должна быть руководима лично епископом главного города: среди православных Церквей-сестер русская, со времен Петра, единственная из всех, была лишена этого личного руководства.

Широкое единодушие авторов "Отзывов" в вопросе о восстановлении патриаршества не распространялось, однако, на определение роли и ответственности патриарха. Историк И. Соколов, специалист по истории Константинопольского патриархата, которого митрополит С.-Петербургский попросил высказаться о каноническом аспекте намечавшихся реформ, изложил обоснованное мнение, защищающее монархическую власть патриарха в Церкви, распространяющуюся и на собор (III, 128-130). Широкое большинство епископов, однако, характеризует патриарха лишь как "первого среди равных", так что собор всех епископов является в действительности высшей властью, и суду его может подлежать и сам патриарх (ср., например, "Отзывы" из С.-Петербурга - III, 86; Москвы - III, 256; Калуги - I, 29; Вятки - II, 509-510; Холма - II, 466; Ставрополя - II, 261; Финляндии - III, 269-270; Орла - I, 520-521; Оренбурга - II, 146-148; Иркутска - II, 227).

Много внимания уделяется в "Отзывах" вопросу о составе будущего собора: будет ли он чисто епископским собранием или будет включать и клир и мирян? Этот же вопрос будет обсуждаться в работе Предвыборной комиссии, а также в богословских и церковных журналах в период между 1905-1917 гг. Решение, которое будет в итоге принято на соборе 1917-1918 гг., явственно подтвердит принцип соборности: патриарх ответствен перед собором, а собор включает епископов, клириков и мирян. Но статут 1917 г. защитит также и особую роль епископов, предоставит им коллективное право veto на все соборные решения. Интересно, что именно эта система соборной работы и избрания патриарха предлагается в "Отзыве" будущего патриарха Сергия (Страгородского): три кандидата на патриаршество выделяются путем повторных голосований "палаты" епископов, "нижней палаты" клириков и мирян и решением царя. Затем патриарх избирается по жребию (III, 269-270). Именно так, по жребию, будет в октябре 1917 г. избран патриарх Тихон, после выдвижения кандидатов всем собором - епископами, клириками и мирянами (но уже не царем!).

Разумеется, никто из епископов не предвидит в 1905 г. ни конца монархии в России, ни отделения Церкви от государства. Во многих отзывах выражается уверенность, что будущая Россия станет либеральным государством, в котором восстановленный патриархат будет играть самостоятельную и социально влиятельную роль. Почти для всех архиереев естественной резиденцией патриарха представляется С.-Петербург. Только два епископа (Тамбовский - III, 318 и Финляндский - III, 269) считают, что Москва - исторический престол предшествующих русских митрополитов и патриархов - должна стать религиозной столицей России.

4. Участие духовенства в общественной и политической жизни

Неизбежным следствием петровской системы, при которой духовенство замыкалось законом в особое сословие, явилось то, что роль клира в русском обществе была почти исключительно ограничена богослужением. Официальные административные обязанности духовенства по регистрации рождений и браков и скромное участие в государственной образовательной системе не могли, конечно, обеспечить настоящую возможность влиять на русское общество, а наоборот, подчеркивали его отчужденность. Приходится, увы, признать некоторую преемственную связь между современным советским законодательством о религии, ограничивающим деятельность священнослужителей лишь "культом", и требованиями петровской системы, ограничивающей деятельность духовенства рамками "духовного сословия". Глубокая неудовлетворенность, вызванная положением социальных "отверженцев", была довольно сильной среди русского духовенства предреволюционных лет, и, конечно, влияние ее сказалось - прямо или косвенно - на некоторых требованиях и предложениях, выдвинутых в "Отзывах". Вопрос о роли Церкви и духовенства в обществе будет также центральным на соборе 1917-1918 гг., особенно в связи с защитой большинством членов недавно развившейся системы приходских школ, которая рассматривалась духовенством как один из путей к более гармоническому единению Церкви и общества, тогда как Дума и Временное правительство считали систему приходских школ устаревшей и финансово обременительной. Уже после революции "обновленческая", или "живая", Церковь будет в некоторой степени отражать те же чаяния белого духовенства и части социально настроенной интеллигенции, но, увы, раскольнический и продажный характер "обновленческой" организации скомпрометирует и те положительные течения, которые вошли в первоначальный состав обновленческого движения.

Резкие выпады архиепископа Антония Волынского (Храповицкого) против "прогрессивных", "республиканских" и "демократических" священников являются отражением не только его консервативного мировоззрения (в котором архиепископ Антоний на самом деле не очень последователен), но и его презрения к духовенству как сословию (I, 112-120). В "Отзывах" они стоят совершенно особняком. В целом епископы успешно избегают крайних позиций и руководствуются в своих мнениях лишь богословскими и пастырскими соображениями. Большинство архиереев требуют, чтобы духовенству была дана возможность иметь свой голос политической и общественной жизни России - не как выразителю своих сословных интересов, а как свидетелю благовестия Христова. Как гражданам, священнослужителям следует предоставить право участия в выборах в земство, Городскую и Государственную Думу (Чернигов - I, 111), а также право быть избранными в эти законодательные органы - в особенности для того, чтобы голос Церкви был бы в них услышан ответственно и внятно (Полоцк - I,173-174; Харьков - I, 20; Калуга - I, 33; Америка - I, 536-537). Эти требования уже высказывались ранее в "Записке" митрополита Антония С.-Петербургского, который выражал также мнение, что патриарх и некоторые из епископов должны быть ex officio членами Государственного Совета.

Выражая положительный взгляд на участие духовенства в общественной жизни, некоторые из епископов предостерегают против опасности вовлечения Церкви в "политику", цитируя древние каноны, запрещающие принятие на себя духовенством прямой политический власти или каких-либо юридических или финансовых обязанностей. По мнению большинства архиереев, лица духовного звания, избранные в законодательные органы, должны вносить свой вклад в обсуждение вопросов церковного строительства, образования, общественного благосостояния и морали, но не участвовать в политике как таковой (Воронеж - I, 145; Новгород - II, 203; Холм - II, 489; Казань - III, 436). Интересно, что в числе других такие предостережения высказывают епископ Холмский Евлогий, который сам станет выдающимся и очень активным членом Государственной Думы. Фактически епископы явно сознают трудности определения того, что такое "политика", непозволительная для духовенства, и что такое "общественные обязанности", составляющие необходимую часть церковной деятельности. По понятным причинам они, конечно, не могли обладать практическим опытом в этой области.

Заключение

Содержание "Отзывов" возможно анализировать и критиковать с разных точек зрения. Так, с богословской точки зрения вопрос о соответствующей роли на соборе епископов, клириков и мирян, обсуждаемый в "Отзывах", не может быть по-настоящему разрешен без предварительного установления основных экклезиологических предпосылок: о природе поместных церквей (или епархий), о способе избрания епископов и о сущности епископского служения. Общее понятие соборности слишком неопределенно и явно недостаточно для того, чтобы дать ответ на все конкретные экклезиологические вопросы. Экклезиологические идеи, легшие в основу "Отзывов", потребовали бы, таким образом, специального изучения. Подобно этому и отразившееся в "Отзывах" влияние господствующих направлений общественной мысли - склонность к либеральной демократии, романтическому народничеству, консервативной реакции - нуждается в серьезном анализе. Наконец, чисто историческое и просопографическое значение собрания "Отзывов" чрезвычайно велико, поскольку все выдающиеся личности русской церковной истории революционной и послереволюционной эпохи представлены в числе составителей: будущие патриархи - Тихон (Белавин) и Сергий (Страгородский); Евлогий (Георгиевский), позднее митрополит Западно-Европейский (1922-1946); Антоний (Храповицкий), позднее митрополит Киевский, а затем глава Русской Зарубежной Церкви в Сремских Карловцах, и многие другие. Следует также отметить, что большинство "Отзывов" отражает работу комиссий, созданных в епархиях. Некоторые из этих комиссий - особенно в С.-Петербурге, Москве, Киеве и Казани, - где местный епископ мог использовать персонал духовных академий, составили доклады, имеющие подлинно научный интерес. Работа комиссий в других местах отражает настроения провинциального духовенства и его руководства. Все это способствовало тому, что собрание "Отзывов" является наиболее значительным и обширным документом о состоянии Российской Церкви в последние годы старого режима и о ее чаяниях на будущее.

Примечания
1. См. Отзывы епархиальных архиереев по вопросу о церковной реформе. Т.1-3. СПб., 1906 и Прибавления.
2. "Записка" митрополита Антония была опубликована в "Слове" (1905, 28 марта) и перепечатана в книге: Церковная реформа. Сборник статей духовной и светской периодической печати по вопросам о реформе, изданной И.В. Преображенским (СПб., 1905, с.133-136).
3. См. текст в "Слове", 1905, 28 марта.
4. См. текст в "Церковном вестнике", 1905, №11; перепечатан в сборнике: Церковная реформа..., с.1-6.
5. Здесь и ниже ссылки даются на том и станицы издания: Отзывы епархиальных архиереев... СПб., 1906. Упоминаемый здесь "Отзыв" принадлежит архиепископу Финляндскому Сергию (Страгородскому).
6. Наиболее часто цитируются книги: Лебедев А.П. Духовенство древней вселенской церкви. М., 1905 и Гидульянов П. Митрополиты в первые три века христианства. М., 1905. Второе из этих исследований гораздо основательнее первого. Многие богословские периодические издания также посвящали этому вопросу многочисленные статьи в период 1904-1917 гг.

Протоиерей Иоанн Мейендорф. Православие в современном мире. - М.: Путь, 1997, сс. 206-219.