Тексты, справочники и документы [Pagez.ru]



Начало: Тексты, справочники и документы

Диакон Андрей Кураев
Новые "ревнители" и их привычка бунтовать

Буквально на днях в передаче, которую на "Радио России" ведет Жанна Бичевская, прозвучала очередная порция сплетен. Было сказано, что почивший недавно старец, протоиерей Николай Гурьянов, на самом деле - тайный схимник и, более того, схиархиепископ. Говорилось и о том, что Григорий Распутин - также тайный монах и тайный священник. Он, дескать, тайно поехал на Афон, и там его тайно рукоположили и постригли, он и был духовником царской семьи в последние годы.

Сами по себе эти сообщения, казалось бы, не имеют вероучительного значения, однако же удивляет то, с какой настойчивостью такого типа люди и издания ищут повода, чтобы сказать некое "свое слово". В принципе, вопрос о том, был или нет схимником протоиерей Николай, был он тайным епископом или нет, для нашего отношения к памяти отца Николая не имеет особого значения. Но когда такого рода сообщения попадают в атмосферу кружка Жанны Бичевской или "Русского вестника" и "Руси Православной", они становятся еще одним ядрышком, которое бьет по твердыне церковного канонического сознания. Здесь действует принцип "капля камень точит".

К сожалению, история полемики вокруг индивидуальных налоговых номеров показала, что большинство церковных людей считают ниже своего достоинства опускаться до обсуждения этих сюжетов. Кажется, что это настолько маргинальные издания и что их риторика настолько не здравая, что просто не имеет смысла реагировать. Но здесь вступает в действие один из законов природы: если некое очень малое действие не встречает никакого противодействия, то это малое действие может гору сдвинуть. Нечто подобное происходит сегодня в церковной жизни. Мы пассивно наблюдаем за удивительной активностью такого рода маргиналов. Но если провести социологические опросы среди приходского духовенства, не говоря уже об обычных прихожанах, то выяснится, что на их точку зрения ориентируется уже немалое количество людей. Оказывается, в нашей церковной среде тоже срабатывает известный социологический закон: один сумасшедший всегда переорет целый автобус. Человек, которого страстно охватывает какая-нибудь идейка, становится безумно активным и на свою любимую тему говорит постоянно, по поводу и без повода. А вот в наших официальных церковных изданиях считается, что если на какую-то тему выступили и как бы отметились, то потом к этой теме уже и не имеет смысла обращаться. Но те-то товарищи не успокоились, они продолжают вновь и вновь, несмотря на заявления и послания Патриарха, постановления Синода, - потому что для них все это, по-видимому, не важно.

К сожалению, реакция Церкви даже на уровне священноначалия очень непоследовательна. Например, уже много лет у меня возникает недоумение, почему на каждую Пасху и на каждое Рождество Патриарх посылает поздравления редакции "Русского вестника". Складывается удивительная ситуация. Вот, скажем, в минувшем году на епархиальном собрании Патриарх выразил церковное отношение к двум историческим личностям, о которых здесь идет речь. Но ближайший же номер "Русского вестника" выходит с портретом Григория Распутина на обложке. И следующий, рождественский номер, в котором опять же печатается поздравление Святейшего Патриарха. Возможно, у Святейшего руки не доходят до того, чтобы полистать такого рода издания. Но, я думаю, мы вправе обратить внимание на то, что его имя используется таким, весьма разрушительным, образом.

Помимо того, что такого рода издания иногда маскируются иерархическими благословениями, есть у них и вроде бы более сильный аргумент. Скажем, суждения о Распутине того же протоиерея Николая Гурьянова. Честно говоря, все то, что происходило последние годы вокруг отца Николая, мною воспринималось как нечто болезненное. Конечно, очень хочется, чтобы в Церкви все было иначе, чем в светской жизни. Но в результате долгих раздумий я пришел вот к какому вопросу. Нам известно, какие бывают облики старения и угасания у людей обычной жизни, не преисполненных благодати. Мы знаем, что бывает и ослабление ума, бывает, что человек начинает жить в каких-то своих грезах, будучи не в состоянии адекватно воспринимать происходящее вокруг него. То, что в нашей обычной жизни такое бывает, это очевидно. Может ли Господь попустить, чтобы нечто подобное произошло в жизни подвижника? Или же в жизни старца не может быть проявлений обычной человеческой старости? Ограждает ли Господь своих избранников от такого рода вещей? Я боюсь, что хотя бы временами отец Николай не миновал этого. Кроме того, надо помнить, что у настоящих христиан действует принцип, сформулированный апостолом Павлом: любовь всему верит. Мне вполне понятно психологически, почему отец Николай или отец Кирилл (Павлов), на мнение которого в последнее время начинают все чаще ссылаться, почему эти люди, преисполненные христианской любви, с радушной готовностью принимают рассказы о том, что такой-то "был оклеветан". В самом деле, для христианина одна из величайших радостей - узнать, что человек, о котором тебя приучили думать плохо, на самом деле другой, и иметь возможность сказать: "Слава Богу! Число истинных христовых слуг в нашем мире было или есть больше, чем я думал". Конечно, это очень радостное ощущение. Я и сам помню, что, когда я только приходил в Церковь, среди тех, кто встречал меня у церковного порога, были люди, от которых я впервые услышал о царской семье как о мучениках, о Григории Распутине и т.д. И у меня не было никакой аллергии на эти идеи, они были мне очень понятны, потому что тогда я уходил от советской идеологии и заранее готов был сказать, что все, о чем говорит советская пропаганда, - это неправда. Когда мне говорили: ты знаешь, на самом деле и вот об этих людях тоже советская пропаганда сказала неправду, - для меня было только радостью сразу же с этим согласиться. Это было на уровне эмоций. Но христианину, наверное, даже такие добрые чувства надлежит проверять.

Мы верим в то, что история - это пространство диалога Бога и людей, в то, что церковная история и русская история - это часть священной истории, продолжение библейской истории. И поэтому голос исторического предания для нас очень значим. Казалось бы, так хорошо сказать: да, они все хорошие люди были, замечательные, святые, и так хочется, чтобы еще одним молитвенным заступником было больше, - и все-таки это желание надо сверять с голосом церковного предания.

Взять того же царя Ивана Грозного и его отношение к святителю Филиппу. Ведь помимо разнообразных исторических документов существует литургическое предание Церкви. Литургическое предание выразило себя в службе святителю Филиппу Московскому, в частности в июньской службе, где в каноне на утрене содержится вполне ясная характеристика того человека, чье вмешательство в судьбу святителя Филиппа было столь трагическим. Этот человек не называется по имени, но ведь понятно, о ком идет речь и кто там называется "новым фараоном" и "новым Иродом".

Наши "ревнители" не имеют реального опыта послушания, и в этом смысле их сравнения опричнины с монастырем справедливы. Действительно, и монархическое построение жизни, и монастырское основано на послушании. Но если у вас нет опыта послушания в современной церковной среде, то как вы будете жить, если однажды монархия в России будет восстановлена? Я предвижу, что на следующий день после восстановления в России самодержавия те же ревнители, которые сейчас кричат "даешь монархию!", снова выйдут на Сенатскую площадь, но уже с требованием "царя в отставку!". В крайнем случае, это произойдет в ближайшее Рождество того года, когда монархия будет восстановлена, потому что на Рождество государь пошлет английской королеве поздравительное письмо, в котором назовет эту еретичку "дорогой сестрой во Христе", и в ревнительских изданиях это будет расценено как экуменизм и позорище.

У этих людей уже сформировались диссидентские привычки, привычки бунтовать. Когда я говорю о них, я отчасти говорю и про себя самого. Потому что я легко мог бы оказаться в их рядах - вся инерция моего нецерковного воспитания меня туда толкает. Интеллигенту трудно быть вместе с властью. Для него неестественно власть поддерживать. Он себя очень уютно чувствует в диссидентском подполье, особенно если оно более или менее безопасное: ты им фигу показал и спрятался, а на самом деле тебя никто и не преследует. То есть психологически я понимаю, почему эти люди там, но все-таки надо хоть чуть-чуть церковно взрослеть и церковно меняться.