Начало: Святитель Филарет (Дроздов)	Первая страница Святоотеческое наследие Разные тексты Свт. Филарет (Дроздов) OrthodoxyLib Православный интернет Евангельский синопсис Духовные стороны Добротолюбие избранное Пролог в поучениях День за днем Церковный календарь

В 1861 году возникла мысль о назначении епископов членами Государственного совета. Мера эта должна была служить к возвышению духовенства. Конечно, этот проект был представлен на суд митрополита Филарета и у него было запрошено мнение по этому вопросу. Митрополит Филарет отозвался на запрос запиской довольно обширной, в которой излагал свое мнение и мотивы, по которым он такового держался.

"Назначение первенствующего члена Святейшего Синода и других епископов наравне со светскими сановниками членами Государственного совета было бы, кажется, нововведением неудачным и, под благовидной наружностью, сильным ударом для Церкви". Далее митрополит Филарет разъясняет этот взгляд: "Доныне, когда Государственный совет по делам касающимся Церкви нуждался в ее мнении, то министр и другие члены Государственного совета съезжались к митрополиту Новгородскому в комитет, в котором он председательствовал. Такой порядок в производстве дел отделял в достоинстве Церковь от министерств, т.е. светского управления" [154].

Митрополит указывал далее, что епископы не посвящены в дела, о которых рассуждается в Государственном совете, что, будучи обязанными подписывать протоколы без активного участия в обсуждении дел, незнакомых для них, они будут разделять ответственность за дела, которые будут подвергаться критике, что при современном направлении умов может "послужить поводом к кощунству". Так как господствующий дух во всяком случае не таков, чтобы государственное управление приняло характер церковный, то можно, по словам митрополита Филарета, опасаться, что Государственный совет, "пользуясь присутствием епископа, будет решать дела, подлежащие Синоду, и таким образом светское управление еще более прострет свою власть на Церковь" [155].

Неизвестно, было ли в мыслях авторов этого проекта, являвшегося, по-видимому, столь благотворной мерой, действительно поставить со временем власть церковную в зависимость от власти светской; но то, несомненно, что святитель Филарет в данном случае, как и всегда, видел гораздо дальше своего времени, видел те последствия, какие грозят Церкви, если бы эта мера была проведена и осуществлена; он предусматривал то, чего не могли вполне ясно себе представить деятели 60-х годов, действовавшие иногда бессознательно, но с удивительной последовательностью в духе своего времени. То, что эти деятели видели только в пространстве каких-нибудь годов, притом, как часть одного целого, святитель Филарет зрел целым, во всем объеме на протяжении десятилетий. В эпоху, когда всеми мерами старались подавить влияние духовенства, далеко не соответствовавшее требованиям этой эпохи, которая имела целью идти по стопам гуманного либерального Запада, странно было заботиться о возвышении духовенства; а между тем, мотив этот был выставлен как один из главных для введения епископов в высшее законодательное учреждение. По-видимому, стали нуждаться и в их голосе при решении важнейших дел; видно и их стало необходимым ввести в круг действий правительственных. Но митрополит Филарет, которого нелегко было увлечь "блестящими нравственной красотой" фразами, под этой "благовидной наружностью" усмотрел то, чего, может быть, не заметил никто: он увидел в этой мере тяжкий удар для Церкви. "По рассуждению более строгому, - пишет он в письме к графу Толстому, - Государственный совет наполнять должно не для возвышения какого-либо звания, но для вернейшего достижения государственной пользы. Но голос немногих духовных лиц, если бы и был значителен сам по себе, едва ли может иметь значительное влияние на движение мнений в Государственном совете, составленном из многочисленных членов" [156]. Гораздо полезнее, если действительно ощущается необходимость в содействии духовенства светской власти для воздействия на общество, не задаваясь мыслью возвышать его в не принадлежащей ему по его положению сфере, оказывать ему поддержку в области его прямого действования. "Российское духовенство, - пишет митрополит Филарет, - издревле доныне твердо держась алтаря, с тем вместе всегда предано престолу и Отечеству. В настоящее время деятельность его значительно возбуждена. Примечая распространившуюся в светской литературе заразу неверия, материализма, безнравственности, духовная литература обнаруживает благонамеренные усилия противостоять злу. Ревность духовенства о распространении первоначального образования в народе возрастает и расширяется; не полезнее ли держать и поддерживать духовенство в сей, свойственной ему, сфере, нежели вводить его в менее свойственную ему и обширнейшую сферу, тогда как в сей господствует тревожное движение разнообразных идей, взаимно борющихся и обуревающих общество?"

Митрополит Филарет поразительно веско опровергает мотив возвышения духовенства путем назначения епископов в Государственный совет: "Возвышенное и смиренное положение духовенства существенно зависит от алтаря Божия, близ которого оно поставлено Богом. Именем Божиим оно благословляет, учением наставляет, таинствами освящает вельможу, равно как и поселянина. Засим в общественном мнении и быте возвышают духовенство его благочестие и добродетели и благочестивое расположение общества, в котором оно служит. Посему, может быть, не столько нужно то, чтобы епископ заседал в правительственном собрании вельмож, сколько то, чтобы вельможи и благородные мужи чаще и усерднее, вместе с епископом, окружали алтарь Господень, украшая тем Церковь и ее праздники, утешая своим общением и поощряя епископа и подавая назидательный пример народу, который довольно прилежно окружает епископа в праздники церковные" [157].

Больше можно ли что прибавить к этим словам, выражающим мысль светлую, логику несокрушимую?

В последнее время снова было поднялся вопрос о назначении в Государственный совет преосвященных, уже послуживших в сане епархиальных епископов и заслуживших покой и почетное положение. Как мотив для введения преосвященных в это высшее законодательное учреждение, теперь высказывалась мысль о возвышении личности епископа, с одной стороны, и об использовании его сил и опыта до последних его дней - с другой. Таким образом, по этому новому проекту епископ, достаточно потрудившийся на епархиальной службе, благодаря этой службе приобретший опыт и глубокое понимание всех сторон жизни, на старости лет может иметь обеспеченное и почетное положение члена Государственного совета; а это высшее государственное учреждение, в свою очередь, приобретает полезного и опытного члена. По-видимому, тоже мысль благая, показывающая, что общество желает войти в более тесное общение с Церковью, получать от Церкви не только освящение, но и руководство в сфере государственных, гражданских дел. Проект нынешний несколько, как мы видим, разнится от проекта графа Валуева, но в данном случае, когда мы желаем поставить его на суд святителя Филарета, эта разница для нас не имеет значения.

Думается, не может быть никакого сомнения, что и в наши дни взгляд митрополита Филарета остается в полной силе по этому вопросу. В самом деле: разве теперь лица духовного звания по своему образованию и служебным занятиям более подготовлены к суждению о предметах, рассматриваемых в Государственном совете? Разве теперь господствующее направление дает возможность надеяться, чтобы государственное управление приняло характер церковный? Разве нет оснований опасаться и теперь, что Государственный совет, пользуясь присутствием епископов, будет решать дела, подлежащие Синоду, и что, таким образом, светское управление еще более прострет свою власть на Церковь? Разве, наконец, не на все времена и эпохи имеет силу мысль, что "Государственный совет наполнять должно не для возвышения какого-либо звания, но для вернейшего достижения государственной пользы?"

Все эти соображения безусловно имеют силу и значение в наши дни и теперь даже более, чем когда-либо. Но почему возник этот вопрос, уже решенный в известном отрицательном смысле около полувека назад? Можно с убеждением сказать, что в данном случае не может быть и речи о тайном желании, чтобы светская власть простерла руку на власть духовную. Наоборот, все говорит за то, что есть в этом проекте зерно желания поднять авторитет церковной власти. Значит, наше время особенно требует попечения со стороны правительства о возвышении Церкви через посредство мер экстраординарных; а это подтверждает еще раз наше положение, что митрополит Филарет был глубоко прав, когда для возвышения духовного сословия, для большего сближения Церкви с обществом выставлял первой и существенною необходимостью, чтобы вельможи и благородные мужи чаще и усерднее вместе с епископом окружали алтарь Господень... и подавали назидательный пример народу, который (как мы видим это и в наши дни) довольно прилежно окружает епископа в праздники церковные" [158].

Так, благодаря отрицательному отношению митрополита Филарета к предлагаемой мере возвышения духовенства, не имел дальнейшего движения вопрос о расширении сферы деятельности тех, кто по своему положению пастырей Церкви имеет на все времена одну очень определенную границу действования. Мы видим, что святитель Филарет бдительно оберегал эту границу и радел о том, чтобы в сей свойственной духовенству сфере оно было почетным и уважаемым сословием в государстве, и что он неодобрительно относился к мерам возвышения духовенства на почве, противной канонам и преданиям церковным. Вся архипастырская епархиальная деятельность святителя характеризуется непрестанным радением о том, чтобы "духовенство достойно ходило" своего "звания", чтобы оно высоко держало знамя пастырства, чтобы оно не по имени только было пастырем овец словесных, но и на деле своими нравами, благочестием, преданностью уставам Церкви и заветам Христовым подавало мирским людям пример следования по стопам древних великих пастырей, в духе учения Пастыреначальника и Главы Церкви, чтобы оно достойно было своего служения, "служения высокого - по благодати данной ему, смиренного - по примеру и заповеди смиренного сердцем Иисуса Христа, трудного - по причине страстей и немощей человеческих, спасительного - по своей цели" [159]. Мы можем судить на основании вышеизложенного, каким ценным достоянием для своего времени был митрополит Филарет и как важно для нас, его потомков, что сохранилось дорогое наследие его мыслей и взглядов на самые разнообразные стороны государственного и церковного управления.

Примечания
154. Собрание мнений и отзывов митрополита Филарета. Т.V. С.174.
155. Там же.
156. Там же. С.175.
157. Там же. С.178-179.
158. Там же.
159. Там же. С.512.

Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий (Симанский). Митрополит Филарет о Церкви и государстве.
© Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 2005