Святитель Филарет (Дроздов) [Pagez.ru]



Начало: Святитель Филарет (Дроздов)

Записка о последствиях стеснения сект и снисхождения к ним (1858)

С некоторого времени в отношении к управлению делами о раскольниках повторяется мысль, что будто бы нигде стеснение сект не останавливало их успеха, а напротив того, будто бы содействовало их распространению, и что по сей самой причине должно бы отменить существующие о раскольниках постановления, как стеснительные для них, так что настоящее наше относительно раскола положение должно почитать переходным.

По сему предмету необходимо обратить внимание на следующие обстоятельства:

1) Существующая система действий относительно раскольников есть последствие многолетних наблюдений и опытов; при том она уже не только в прошедшее царствование, но и в настоящее утверждена высочайшей волею.

2) Православие и раскол так противоположны друг другу, что покровительство и защита Православия естественно должны стеснять раскол; снисхождение же к расколу естественно должно собою стеснять Православную Церковь. Существующая система неудобна для раскола, но разве лучше та, которая будет неудобна для Православия?

3) Примеры истории показывают, что если секты от стеснительных мер усиливались, то это только там, где сии меры были не тверды, где они подвергались изменениям; а где они были тверды, там успех сект останавливался и даже уничтожался.

Первая замечательнейшая в средней Европе секта гусситов, сначала было принявшая огромные размеры, потом энергическими мерами правительства подавлена так, что Богемия, где она возникла, совершенно обратилась в римско-католическую страну.

Спустя после через сто лет возникшее протестантство имело успехи только там, где сами государи явным образом приняли его сторону.

Но во Франции, где сего не было и где правительство, наконец, сильнейшим образом противодействовало протестантству, оно, после отмены Нантского эдикта, так ограничено, что уже не могло более распространяться.

Те же следствия были в Бельгии, где правительство употребило все усилия против распространения протестантства, а в Испанию и Италию по сей самой причине оно даже не могло и проникнуть, хотя и никак нельзя оправдывать ужасов безчеловечной инквизиции.

В Англии протестантство окончательно утвердилось жестокими мерами покровительницы его, королевы Елизаветы. С тех пор и до нашего времени латинское исповедание не имело там никаких успехов, но как только правительство уравняло последователей оного в правах с прочими гражданами, число приверженцев папы более нежели удвоилось и теперь постоянно и быстро умножается.

В Пруссии лет за двенадцать пред сим появились было неокатолические общества, но о них почти уже не слышно с тех пор, как правительство положило преграду их беззаконному распространению.

Если же истинная святая вера Христова распространялась в первые века посреди жесточайших гонений, то это было неопровержимое знамение Божественности учения Спасителя, и применять столь чудесное ее распространение к невежественным сектам значило бы унижать действие всевышней благодати.

Но к дальнейшему распространению христианства промысл Божий употребил впоследствии и покровительство властей; с принятием святой веры императорами римскими, распространение оной сделалось гораздо более быстрым и повсеместным. Наконец, и во всех европейских державах, равно как и в нашем Отечестве, распространению христианства особенным образом способствовало покровительство Государей.

И наша Православная Церковь уже сама горьким опытом убедилась, что стеснения не распространяют, а подавляют, если не навсегда, то на долгое время, истинное учение веры. Так было в западном крае России, где гонение Православия создало унию и могло бы вконец подчинить весь народ Риму, если бы Промыслу не угодно было возвратить тот край в недра православной России. Так и теперь в австрийских владениях Православие, стесняемое тамошним правительством, постепенно оскудевает.

Что касается нашего раскола, всем известно, что число последователей его сначала, несмотря на возникшие от них самые дерзкие смуты, было весьма малозначительно, за исключением тех, которые отпадали в раскол вследствие введенных Императором Петром I европейских обычаев, но только со времен Императора Петра III стали особенным образом возрастать успехи раскола, по мере как возрастало снисхождение правительства, и, наконец, достигли неожиданных размеров к концу царствования Императора Александра I. После сего раскол усиливался только в тех губерниях, где со стороны местных властей оказывалась ему потачка, ослабевал же там, где обращаемо было строгое внимание на его оказательства, на совращения и на другие злоупотребления. Итак, снисхождение к расколу содействовало и содействует его усилению гораздо более, нежели стеснение.

Никто, конечно, не станет в наше время одобрять мучительства и гонений, противных духу Христовой Церкви. Но разве можно почитать мучением и гонением всякое должное взыскание? Если бы не было воспрещения совращать православных в раскол или соблазнять их оказательством раскола, если бы ослушники сего не преследовались законом, то как же бы иначе правительство охраняло веру и верных ей? А если уклонившиеся от законного порядка и содействующие уклонению других ограничиваются законом в правах, злоупотребляемых ими для успеха секты на прельщение слабых мирскими выгодами, тут видно одно законное следствие общественного благоустройства, иначе не будет пределов своеволию и прельщению. Наконец, закрытие устроенных тайно скитов и других сектантских мест и сборищ есть простая потребность всякого благоустроенного государства, в коем подобное самовольство не дозволяется и людям господствующей веры. Без таковых законов, конечно, неприятных расколу, не было бы и покровительства Православию, и ни малейшего гражданского обуздания преступлений против веры. Но тогда нарушены были бы и самые уставы Вселенских соборов, на основании коих в христианской империи оказывается защита Православию от ересей.

4) Раскол не может идти в сравнение с терпимыми в России исповеданиями, которые не скрывают пред правительством своих учений и не касаются коренного русского населения. Напротив того, раскольники в действиях своих не дают правительству отчета и, по духу своего прозелитизма, никогда не разграничатся с православными. Оттого существует значительное число (до 600 тыс.) колеблющихся между Православием и расколом. Эти люди еще ходят к православному Богослужению, не исключают себя из Церкви, боятся ответственности и пред законом, к ним еще имеет доступ духовенство, их тайное уклонение от Православия еще не имеет наглости; но при послаблении законов все они сделаются быстрой и невозвратной добычей раскола, а явное их отпадение укажет путь другим.

5) Если нынешнюю, неоднократно высочайше утвержденную систему действий подвергнуть новому пересмотру и до окончания этого огромного труда решать текущие дела о раскольниках, имея в виду будущие о них постановления и нарушая существующие, то такое распоряжение не замедлит сделаться известным всем раскольникам, везде прибавит число и явных, и тайных, и обратит в ничто все усилия ревностных наших архипастырей, когда люди, склонные к расколу, получат убеждение, что правительство само облегчает им переход в общества, непокорные Церкви. И где же будет преграда отверстому для них пути? По какому праву правительство скажет одному из заблудших: "Ты можешь принять раскол" (т.е. преступить закон), а другому: "Ты этого не можешь".

6) Православный народ составляет несравненное большинство русского народа и, без сомнения, вернейшую опору правительства. Неужели оно может пожелать, чтобы число это умалялось к приращению раскола, составляющего язву и Церкви, и государства? И по какой причине? Потому только, что раскольники жалуются? Но они перестанут жаловаться тогда лишь, когда будут торжествовать.

Когда они перестанут жаловаться, тогда наступит охлаждение православного народа к правительству, покровительствующему расколу, дающему льготу неверным и непокорным к соблазну верных и покорных.

В заключение должно присовокупить, что если делать раскольникам уступки, то наше в отношении к ним положение действительно будет переходным к худшему для Православия, а лучше ли будет правительству оттого, когда оно ослабит Церковь, с которой тесно соединено, и когда на счет Церкви усилит раскол, с которым ему неестественно соединиться и который всегда будет работать к его же ослаблению?

Источник: Филарета митрополита Московского и Коломенского Творения, М. - 1994;