Начало: Духовные стороны христианства	Первая страница Святоотеческое наследие Разные тексты Свт. Филарет (Дроздов) OrthodoxyLib Православный интернет Евангельский синопсис Духовные стороны Добротолюбие избранное Пролог в поучениях День за днем Церковный календарь

Если же и говорит апостол: "Первый человек - из земли, перстный; второй человек - Господь с неба" (1 Кор. 15, 47), он не утверждает того, что тело - с неба, но объясняет,, что Он не есть один только человек. Ибо - смотри! - он назвал Его и человеком, и Господом, указывая на то и другое вместе. Ибо слово "Адам" переводится: "происшедший от земли", а ясно, что происшедшее из земли есть естество человека, образованное из праха. А слово "Господь" показывает Божественную сущность.

Апостол же опять говорит: "Бог послал Сына Своего (Единородного), Который родился от жены" (Гал. 4, 4). Не сказал: "через жену", но "от жены". Итак, божественный апостол показал, что Тот Самый есть Единородный Сын Божий и Бог, Который произошел от Девы человеком, и что Тот Самый родился от Девы, Который есть Сын Божий и Бог, родившийся же телесным образом, поскольку Он сделался человеком, не в прежде созданном человеке вселившись, как в пророке, но Сам существенно и воистину сделавшись человеком, то есть дав в Своей Ипостаси бытие плоти, одушевленной душою, одаренной и разумом, и умом, и Сам сделавшись для нее Ипостасью. Ибо это означает изречение: "родился от жены", потому что каким образом Само Слово Божие очутилось бы под законом, если бы Оно не сделалось единосущным с нами. человеком?

Поэтому праведно и воистину Святую Марию называем Богородицей, ибо это имя составляет все таинство Домостроительства. Ибо если Родившая - Богородица, то Родившийся от Нее - непременно Бог, но непременно и человек. Ибо каким образом мог бы родиться "от жены" Бог, имеющий бытие прежде веков, если бы Он не сделался человеком? Ибо Сын Человеческий, без сомнения, есть человек. Если же Тот Самый, Который родился "от жены", есть Бог, то, без сомнения. Один и Тот же есть и Тот, Который родился от Отца в отношении к Своей Божественной и безначальной сущности, и Тот, Который в последние времена рожден от Девы в отношении к сущности, получившей начало и подчиненной времени, то есть человеческой. Это же обозначает единую Ипостась и два естества и два рождения Господа нашего Иисуса Христа.

Но Христородицей мы не называем Святой Девы никоим образом, потому что это наименование, как оскорбляющее, выдумал нечистый, и Гнусный, и по-иудейски мыслящий Несторий, сосуд бесчестия, для уничтожения слова "Богородица" и для лишения чести Богородицы, Которая одна только поистине почтена выше всякой твари, хотя бы тот и разрывался от горя вместе со своим отцом - сатаной. Ибо и Давид-царь называется Христом, то есть помазанным; также и первосвященник Аарон, потому что как царское достоинство, так и жречество было связано с помазанием; и всякий богоносный человек может называться Христом, но не Богом по естеству, подобно тому как и отверженный Богом Несторий в своей гордости назвал Рожденного от Девы Богоносцем. Но да не будет, чтобы мы сказали или помыслили, что Он - Богоносец, а что Он - воплотившийся Бог. Ибо Само Слово сделалось плотью, будучи зачатым от Девы, но явившись Богом вместе с воспринятою плотью, так как тотчас и она была обожествлена Им одновременно с приведением ее в бытие, так что вместе случились три обстоятельства: восприятие, бытие, обожествление ее Словом. И, таким образом. Святая Дева мыслится и называется Богородицей не только по причине естества Слова, но и по причине обожествления человеческой природы, коих одновременно и зачатие, и бытие было совершено чудесным образом (зачатие, конечно, Слона, а бытие - плоти в Самом Слове), так как сама Богоматерь преестественно доставляла Создателю то, чтобы и Он был созидаем, и Богу и Творцу всего, обожествляющему воспринятое человечество, то, чтобы и Он сделался человеком, и чтобы соединение сохраняло соединенное таковым, каковым оно и было, то есть сохраняло ни Божество только, но и человечество Христа (то, что выше нас, и то, что одинаково с нами). Ибо не ставшее прежде подобным нам сделалось выше нас, но всегда - с начала бытия существовало то и другое, потому что с начала зачатия в Самом Слове оно возымело свое бытие. Итак, что есть человеческое, то таково по своей природе, а то, что - Божие и Божественное, таково преестественным образом. Сверх того, Он имел свойства и одушевленной плоти, ибо их приняло Слово в рассуждении Домостроительства, происходящие поистине естественным образом, согласно с порядком естественного движения (гл. 12, с. 148-152).

О свойствах двух естеств

О двух волях и свободах Господа нашего Иисуса Христа

По этой причине в Отце и Сыне и Святом Духе, вследствие тождества, и деятельности, и воли, мы признаем тождество естества. А в Божественном Воплощении, вследствие различия действий и желаний, мы признаем и различие естеств; и, зная о различии естеств, вместе исповедуем и различие желаний и действий. Ибо подобно тому как число естеств Того же Самого и единого- Христа, благочестно и мыслимое, и объявляемое, не разделяет единого Христа, но показывает и в соединении сохраняющееся в целости различие естеств, так и число желаний и действий, существенно свойственных Его естествам - ибо Он в отношении к обоим естествам был одарен способностью желать и совершать наше спасение,- не вводит разделения - да не будет! - но показывает их сохранение и целость даже и при соединении, и только это! Ибо мы говорим, что желания и действия суть свойства, относящиеся к естеству, а не личные. Говорю же я о самой силе желания и действования, сообразно с которой желает и действует как желающее, так и действующее. Ибо если мы допустим, что они - личные свойства, то будем вынуждены сказать, что Три Лица Святой Троицы различны между Собой по воле и деятельности. Ибо должно знать, что не одно и то же - желать и каким образом желать; ибо желать, подобно тому как и видеть, есть принадлежность естества, потому что это свойственно всем людям; а то, каким образом желать, есть свойство не естества, но нашей души, избирающей направление и решающейся, подобно тому как и то, каким образом видеть, хорошо или худо. Ибо не все люди одинаковым образом желают и не одинаковым образом видят. Это же мы допустим и относительно действий. Ибо то, как желать, как видеть или как действовать, есть образ того, как кто-либо пользуется волей и способностью зрения и действования, свойственной одному только пользующемуся, и, сообразно с обыкновенно разумеемым различием, отличающим его от остальных.

Итак, просто желать называется желанием, или желательной способностью, которая есть разумное стремление и естественное хотение, а то, каким образом желать, или то, что подлежит желанию, есть тот предмет, которого желаем, и желание, соединенное с деятельностью разума. ........... же есть то, в чем от природы находится сила желания, как, например. Божеское естество есть ..........., то есть имеет силу желания, равно как и человеческое; желающий же есть тот, который пользуется желанием, или лицо, как, например, Петр.

Итак, потому что Христос - един и Ипостась Его также едина, един и тот же самый есть и Желающий как Божеским образом, так и человеческим. А так как Он имеет два естества, одаренные способностью желания, потому что они разумны, ибо все разумное и способно к желанию, и свободно, то мы скажем, что в Нем две воли, или два естественных хотения. Ибо Один и Тот же Он обладает способностью желания сообразно с обоими Его естествами. Ибо Он воспринял ту желательную способность, которая в нас находится от природы. И так как один - Христос и один и тот же Желающий сообразно с каждым из двух естеств, то мы скажем, что предмет желания в Нем один и тот же, не потому что Он желал одного только того, чего желал по естеству как Бог, ибо не свойственно Божеству желание есть и пить и подобное; но потому что Он желал и того, что составляет человеческую природу, не вследствие противоположности мнения, но вследствие свойства естеств; ибо тогда Он естественно желал этого, когда желала и Божественная Его воля и позволяла плоти страдать и делать то, что ей было свойственно.

А что желание свойственно человеку от природы, ясно отсюда. За исключением Божественной жизни, есть три вида жизни: растительная, чувствующая, разумная. Принадлежностью растительной жизни, конечно, является движение питающее, возращающее, рождающее; чувствующей же - движение согласно с побуждением; разумной же и духовной - свободное. Итак, если растительной жизни по природе свойственно движение питающее и чувствующей - движение согласно с побуждением, то, следовательно, разумной и духовной по природе свойственно движение свободное. Свобода же не есть что-либо другое, кроме воли (или желания). Поэтому Слово, сделавшись плотью одушевленною, и разумною, и свободною, было одарено и способностью желания.

Далее, что естественно, то не приобретается учением, ибо никто не учится думать, или жить, или алкать, или жаждать, или спать. Не учимся же мы и желать, так что то обстоятельство, что мы желаем, врожденно.

И опять: если в бессловесных животных природа управляет, а в человеке, движущемся самовластно, по желанию, она управляется, то, следовательно, человек по природе обладает способностью желания.

И опять: если человек произошел по образу блаженного и пресущественного Божества - а Божественное естество по природе независимо и обладает способностью желания,- то, следовательно, и человек, как образ Его, по природе свободен, и обладает способностью желания. Ибо отцы определили волю как независимость.

Сверх того, если всем людям присуще желание, а не так, что одним присуще, другим же не присуще, а то, что созерцается совместно во всем, характеризует естество в подчиненных ему неделимых, то, следовательно, человек по естеству обладает способностью желания.

И опять: если природа не допускает большего и меньшего, но желание присуще всем поровну, а не так, что одним в большей степени, другим же в меньшей, то, следовательно, человек по природе обладает способностью желания. Если человек по природе обладает способностью желания, то и Господь по естеству обладает способностью желания, не только поскольку Он - Бог, но и поскольку Он сделался человеком. Ибо подобно тому как Он воспринял наше естество, так воспринял Он по естественным законам и нашу волю. И поэтому отцы говорили, что Он отпечатлел в Себе Самом нашу волю.

Если воля не есть естественная, то она будет или ипостасна, или противна естеству. Но если она ипостасна, то при таких обстоятельствах Сын будет различаться от Отца со стороны воли, ибо то, что ипостасно, способно характеризовать одну только ипостась. Если же воля противна естеству, то она будет отпадением от естества, ибо то, что противно естеству, разрушительно для того, что согласно с естеством.

Ибо Бог и Отец всех вещей желает или поскольку Он - Отец, или поскольку Он - Бог. Но если Он желает, поскольку Он - Отец, то воля (или желание) Его будет иною в сравнении с волей Сына. Ибо Сын - не Отец. Если же Он желает, поскольку Он - Бог, а Бог и Сын, Бог и Дух Святой, то, следовательно, воля принадлежит естеству, то есть естественна.

Сверх того, если чего, по мнению отцов, одна воля, того одна и сущность, а воля Божества Христа и человечества Его едина, то, следовательно, одна и та же самая будет и сущность их.

И опять: если, по мнению отцов, различие естества в единой воле не выказывается, то необходимо, чтобы или, говоря о единой воле, мы не говорили о естественном различии во Христе, или, говоря о различии естеств, не говорили о единой воле.

И далее: если, как говорит Божественное Евангелие, Господь, придя в области Тира и Сидона "и, войдя в дом, не хотел, чтобы кто узнал; но не мог утаиться" (Мк. 7, 24); если Божественная Его воля всемогуща, а Он, пожелав, не был в состоянии "утаиться", то, следовательно. Он не был в состоянии, поскольку Он был человек; и Он обладал способностью желания и насколько был человеком.

И опять: придя, говорит Святое Евангелие, на место, называемое Голгофа, говорит: жажду. И "дали Ему пить уксуса, смешанного с желчью; и, отведав, не хотел пить" (Ин. 19, 28; Мф. 27, 33-34). Итак, если Он возжаждал как Бог "и, отведав, не хотел пить" то, следовательно. Он был подвержен страсти и как Бог, ибо как жажда, так и вкушение - страсть. Если же Он возжаждал не как Бог, то непременно как человек и обладал способностью желания также и как человек.

Сверх того, блаженный апостол Павел говорит: "смирил Себя, быв послушным даже до смерти, и смерти крестной" (Флп. 2, 8). Послушание есть подчинение воли, которая действительна, а не той, которая неистинна, ибо неразумного животного мы не назовем послушным или непослушным. Господь же, сделавшись послушным Отцу, сделался не поскольку Он был Бог, но поскольку - человек. Ибо как Бог Он ни послушен, ни непослушен, потому что это, как говорит богоносный Григорий, свойственно подчиненным существам. Следовательно, Христос и как человек обладал способностью желания.

Говоря же о естественном желании, мы утверждаем, что это не вынужденно, но свободно, потому что если оно разумно, то непременно и свободно. Ибо не только Божественное и несозданное естество не имеет ничего вынужденного, но не имеет также и разумное и сотворенное. Это же ясно, ибо Бог, будучи по природе благим, и по природе Творцом, и по природе Богом, не есть это вследствие необходимости, потому что кто же - навлекающий эту необходимость?

Должно же знать, что о свободе говорят во многих значениях: так как иначе - в отношении к Богу, и иначе - в отношении к Ангелам, и иначе - в отношении к людям. Ибо в отношении к Богу (это слово должно быть понимаемо) - пресущественным образом. В отношении же к Ангелам - так, что решение на что-либо следует вместе с расположением к этому и совершенно не допускает промежутка времени. Ибо, по природе обладая свободой. Ангел пользуется ею беспрепятственно, не имея ни противодействия со стороны тела, ни того, кто бы нападал на него. В отношении же к людям - так, что со стороны времени расположение души к чему-либо мыслится прежде исполнения. Ибо хотя человек независим и по природе обладает свободой, однако он терпит и нападение со стороны диавола, и имеет движение тела. Итак, по причине того нападения и по причине тяжести тела решимость на что-либо следует позже расположения души к этому.

Итак, если Адам послушался, желая, и, пожелав, съел, то, следовательно, первое в нас желание навлекло смерть. Если же первое желание подлежало смерти, а Воплотившееся Слово не восприняло его вместе с естеством, то, следовательно, мы не сделались свободными от греха.

Сверх того, если свободная воля естества есть дело Его, а Он ее не воспринял, то или потому, что возымел дурное мнение о Своем произведении, как не хорошем, или потому, что захотел даровать нам ее (то есть свободной воли) уврачевания, лишая нас совершенного исцеления, а Себя Самого показывая подлежащим страсти через то, что Он не хотел или не мог нас совершенно исцелить.

С другой стороны, невозможно говорить о чем-либо сложенном из двух воль, как о едином, подобно тому как говорим об Ипостаси, сложенной иэ естеств. Во-первых, потому, что сложения бывают того, что существует ипостасно, и не того, что созерцается в ином, а не в собственном смысле. Во-вторых же, потому, что если будем говорить о сложении воль и действий, то будем вынуждены сказать о сложении и остальных естественных свойств: несозданного и сотворенного, невидимого и видимого и подобного. А также как будет названа воля, сложенная из двух воль? Ибо невозможно, чтобы сложное называлось именем тек вещей, которые сложены, так как в противном случае и сложное из естеств мы назовем естеством, а не игостасью. Сверх того, если будем говорить о единой сложной воле во Христе, то волею разлучим Его от Отца, ибо воля Отца не-сложна. Поэтому остается сказать о единой только Ипостаси Христа, как сложной и общей как естествам, так и естественным Его свойствам.

Но о мнении и выборе в Господе говорить невозможно, если только мы желали бы говорить в собственном смысле. Ибо мнение есть наступающее после исследования относительно неведомого предмета и обдумывания, то есть совещания и решения, расположение к тому, что решено, после которого следует свободный выбор, который избирает для себя и предпочитает одно перед другим. Господь же, будучи не одним только человеком, но и Богом и зная все, не имел нужды в рассматривании и исследовании и совещании и решении и по природе имел как расположение к прекрасному, так и отвращение к злу. Ибо так говорит и пророк Исаия, что "прежде нежели этот младенец будет разуметь отвергать худое", изберет "доброе" (Ис. 7, 16). Ибо слово "прежде" обозначает, что Он не так, как мы, исследовав и обдумав, но, будучи Богом и Божественным образом даровав ипостасное бытие плоти, то есть ипостасно соединившись с плотью, в силу самого бытия Своего и знания всего, владел благом по Своей природе. Ибо добродетели естественны и естественным образом и поровну находятся во всех, хотя мы и не все поровну совершаем то, что согласно с природой. Ибо через преступление мы впали из того, что было согласно с природой, в то, что противно природе. Господь же возвратил нас из того, что противно природе, в то, что согласно с природой, ибо это значат слова: "по образу и по подобию" (Быт. 1, 26). А также и подвижническая жизнь и труды ее выдуманы не для приобретения добродетели, которая извне привносима, но для того, чтобы мы свергли с себя чуждый и противный природе грех, подобно тому как и с усилием удаляя ржавчину, находящуюся на железе, которая не природна, но произошла вследствие нашей небрежности, мы показываем естественный блеск железа... (гл. 14, с. 152- 161).

предыдущий материал

оглавление

продолжение...