Святитель Филарет (Дроздов) [Pagez.ru]



Начало: Святитель Филарет (Дроздов)

Митр. Филарет (Дроздов). Слава Богоматери

Глава семнадцатая
О СКОРБЯХ И СТРАДАНИЯХ В ЗЕМНОЙ ЖИЗНИ
Блажен человек который переносит искушение
(Иак. 1,12)

Бедствие человека непорочного и доброго есть одна из трудных загадок, какие предлагает видимая вселенная человеку размышляющему. Видя доброго страждущего, другой добрый страждет и сам, ибо чувствует сострадание, и таким образом от одной загадки родится другая: за: что и сей страждет? Видит это слабый верою и - подвергается искушению в вере. Видит склонный к пороку и разрешает загадку на свою голову: какая же, говорит; польза быть добродетельным! Видит склонный к неверию и непонятную загадку разрешает другою, еще более непонятною, он говорит: случай господствует в мире и в делах человеческих.

Благословенная в женах! Непорочнейшая из дщерей человеческих! И Тебе премудрый старец Симеон не усомнился предложить эту грозную загадку: и Тебе же самой душу пройдет оружие (Лк 2,35). День ужасный и плачевный, но вместе спасительный разрешил Тебе загадку пророчества: терние венца Иисусова, гвозди Его распятия, копие прободения Его, Его раны, Его болезненный вопль, Его умирающий взор - вот оружия, которыми Твое Матернее сердце было пронзено столь же безпримерно глубоко, сколь совершенна Твоя любовь, сколь безпримерна Твоя непорочность. Теперь, когда Ты царствуешь в Божественной славе Сына Твоего, для Тебя уже разгадана и загадка необычайного события: теперь Ты видишь во свете Божием, для чего надлежало пройти оружию и Твою чистую душу и как это согласно и с безконечною премудростию, правдою и благостию Провидения, и с Твоим безконечным блаженством.

Матерь Света! низведи нам искру света от ума Христова, чтоб и нам уразуметь тайну бед и скорбей земных, не столько, сколько желало бы наше любопытство, но сколько нужно для нашего мира и спасения.

Не было бы никакого зла на земле и никакого бедствия в человеках, если бы не было греха. Единым человеком грех в мире вниде и грехом смерть (Рим 5,12), смерть - в имени которой заключается сокращение всех бед и зол. За грех определен человеку принудительный и изнурительный труд, вместо легкого и свободного делания: в поте лица твоего снеси хлеб (Быт 3,19); за грех - болезни: в болезнех родиши чада (16); за грех - смерть: в оньже аще день снесте от плода запрещенного, смертию умрете (2,17).

Человек, потеряв опыт первоначального чистого бытия своего и вселенной, потерял и понятие о том. Как рыба, Движущаяся в воде, не знает лучшей и более совершенной жизни, какою животные живут в воздухе, так бедная душа человеческая, погруженная в грубый и тленный стихийный мир, и в нем живущая как рыба в воде, не знает тонкой и нетленной жизни райской. Отсюда недоумения своемудрствующего разума о судьбе человека в его земной жизни.

Испытующий разум предлагает вопросы: зачем бедствуют и невинные? Зачем и те, которые не безвинны, страждут не в соразмерности с своей виною, а нередко наименее виновные страждут наитягчае? Дадим ответы на эти вопросы.

Для этого воззрим на человечество не нашим поверхностным взглядом, но глубоко проницательным взором людей, просвещенных свыше. В каком виде представляется им человечество? - Вот в каком: вси согрешиша и лишены суть славы Божией, говорит Апостол (Рим 3,23); кто чист будет от скверны греха? вопрошает Иов, и ответствует: никтоже, аще и един день житие его на земли (Иов 14,4-5); в беззакониих зачат семь и во гресех роди мя мати моя, исповедует Давид (Пс 50,7), не опасаясь таким отзывом нарушить заповедь почтения к родителям. Что ж это значит? - то, что все человеки согрешили еще в Адаме, который поелику начал рождать детей уже после греха, то потому не мог передать им того, чего сам уже не имел - безгрешности и нетления, а естественно передал им то, что сам возымел - грех и тление. Если бы кто дерзнул еще спросить: чем же виноваты мы, невольно наследовавшие от Адама грех и тление, - таковому, если он хоть сколько-нибудь внимателен к себе, могла бы ответствовать и заградить ропотливые уста его собственная совесть, которая может в жизни каждого указать случаи, в коих мы не были верны добрым побуждениям, быв для того довольно сильны и при наследованном повреждении. Болий есть Бог сердца нашего и весть вся (1Ин 3,20); и потому видит в нас и те тонкие нравственные нечистоты, которых более или менее огрубелая совесть не примечает. Итак, аще беззакония назриши Господи, Господи, кто постоит? (Пс 129,3). Таким размышлением вопрос: почему бедствуют и невинные - не только разрешается, но и уничтожается, потому что, по строгому суждению, на земле нет невинных, и следственно все бедствующие бедствуют как более или менее виновные, кроме Единого, Иже греха не сотвори (1Пет 2,22) и Которого страдания высочайше таинственные имеют блаженнейшее для нас изъяснение - яко Той язвен бысть за грехи наша и мучен бысть за беззакония наша, наказание мира нашего на Нем, язвою Его мы исцелехом (Ис 53,5); Он подъял и понес тяготы, нас подавляющие, чтоб вместе с тем возставить нас от падения.

Что касается до вопроса: зачем люди, хотя может быть не безгрешные, но по всем открытым признакам безвинные, бедствуют иногда чрезмерно тяжко, - то кто может обличить Провидение в такой чрезмерности? Если признаем, что бедствующий не безгрешен; и если знаем, что всякий грех есть нарушение закона, следственно - возстание против воли Законодателя, мятеж в царстве Божием, оскорбление вечного величества Божия: то скажите, какой грех слишком мал для временного бедствия? или какое временное бедствие слишком велико для греха?

Нет спора о том: что не все грехи одинаково тяжки и что есть разные степени виновности в одном и том же грехе: но кто из людей может довольно верно взвесить эту тяжесть и довольно точно определить эту степень? Для этого должно положить на весы и поставить в миру не только видимое дело, но и невидимое желание, и сокровенное намерение, и тайную мысль, силу и немощь, знание и неведение, пособия и препятствия, прельщение к злу и поощрение к добру, невнимательность к неизведанному и неверность дознанному опытом, закоснение и раскаяние, ожесточение и сокрушение: кому же все это возможно, как разве Единому Испытующему сердца и утробы, всеобъемлющему и всеведущему? Равно и для того, чтоб взвесить тяжесть бедствия, надлежит принять в разсуждение не только открытый вид постигшего бедствия, но и степень чувствительности бедствующего, также скудость и даже отсутствие или напротив обилие противодействующих утешений и многое такое, для чего нет веса и меры у внешнего зрителя. Как же говорим мы о чрезмерной тяжести бедствия в сравнении с тяжестью греха - разве наугад и наудачу?

На временную жизнь человека, поврежденного грехом, Бог действует не только в качестве судьи - чему еще будет особенное время в конце веков, но также и даже преимущественно - в качестве врача, чему теперь то и есть время. А посему Он определяет человеку меру бедствия и скорби, иногда не как отсчитанное воздаяние за его дела, но как прием врачества, способный препобедить силу греховной болезни: а это совсем другой расчет. Есть болезненные состояния, которые кажутся маловажными и не угрожающими, но против которых сведущий врач находит нужным употребить жестокие и решительные врачебные средства. Притом же, Врач небесный не всегда начинает врачевать болезнь душевную уже по раскрытии ее: Его взор проникает в глубину души, для самой сей души невидимую, и открывая там тонкий зародыш греха, страсти, самоволия, самоугодия, тонкую примесь зла и нечистоты к добрым склонностям и расположениям, - орудием искушения извлекает наружу эти болезненные начала, для их уврачевания и для возведения души к высшей чистоте. Не случается ли видеть, что люди даже благоучрежденные в жизни и охотно прибегающие к Богу, лишась того, что сильно любили, например детей или супруга, мирской чести и славы или имущества, - так предаются скорби, что в ней одной сосредоточивают жизнь свою, не умеют подкрепить себя здравым размышлением, в котором прежде не имели недостатка, не могут довольно собрать себя в молитву, в которой прежде находили услаждение; вера, любовь к Богу, преданность в волю Божию суть теперь для них только знакомые имена и звуки, вместо того что прежде они ощущали в себе силу и действие оных. Что это значит? - то, что любезное им они любили чрезмерно и паче Бога, хотя сами того не замечали; что дети, супруг или супруга, честь, слава, имущество - были идолы их сердца. Что же было делать Сердцеведцу и душелюбцу Богу, как разве отнять идол, исторгнуть хотя болезненно неправильную любовь из души, которую Он хочет наполнить Своею Божественною любовью? Он любит, милосердует, очищает, врачует, приготовляет к блаженству; а мы смотрим и говорим: как Он тяжко посещает!

Наконец, согласимся, что есть бедствия, о которых нельзя спрашивать: за что, но разве: к чему? - в которых не нужно обвинять человека, а нужно только уметь оправдать и возлюбить Провидение. Таковы бедствия Иова, Пророков, Апостолов, Пресвятой Девы. Не быв на этой высшей степени духовного возраста и жизни, когда питаются крепкою пищею креста, мы в нашем младенчестве Христианства - о, дай Бог, чтобы хотя в младенчестве! - без сомнения только слабо и невнятно можем лепетать о путях и подвигах душ полного возраста Христова. Спросим же лучше их самих, что скажут они нам о своих бедствиях. Что же говорит Иов? - Господь даде, Господь отъят: яко Господеви изволися, тако бысть; буди имя Господне благословенно во веки (Иов 1,21). Что говорит Апостол? - Радуюсь в страданиях моих (Кол 1,24); якоже избыточествуют страдания Христовы в нас, тако Христом избыточествует и утешение наше (2Кор 1,5). Видите, как некстати мы грешные вступаемся за Праведников и покушаемся возстать против Провидения за их бедствия! Они не принимают нашей неразумной услуги; они не жалуются на горькую участь свою, не. желают перемены ее: они радуются, благословляют Бога, они счастливы: мы не понимаем их счастия, и думаем, будто можно роптать за то, за что они благословляют.

Как видимый вещественный крест есть державное знамение видимого царства Христова: так крест таинственный (то есть, внутренний или душевный) есть печать и отличие истинных и избранных рабов невидимого царствия Божия. Он есть драгоценный залог любви Божией, жезл Отчий, не столько наказующий и сокрушающий, сколько пасущий и утешающий (Пс 2,9; 22,4), очистительный огнь веры, сопутник надежды, укротитель чувственности, победитель страстей, возбудитель к молитве, страж чистоты, родитель смирения, наставник мудрости, пестун сынов царствия.

Ч.1; 181-5, 29.

Митр. Филарет (Дроздов) Слава Богоматери М.: "Елеон", 1996 [OCR: 28.02.2002]