Начало: Тексты, справочники и документы	Первая страница Святоотеческое наследие Разные тексты Свт. Филарет (Дроздов) OrthodoxyLib Православный интернет Евангельский синопсис Духовные стороны Добротолюбие избранное Пролог в поучениях День за днем Церковный календарь

СОДЕРЖАНИЕ
Предисловие к русскому изданию
От греческих издателей
ПИСЬМО ПЕРВОЕ. К новоначальным
Миссия монаха (Подготовка в миру, О хранении душевной и телесной чистоты. Духовное чтение. Приготовление родителей, братьев и сестер. Семейные обязанности). Удаление от мира (Избрание монастыря. Монашество и мирское мудрование). Начало монашеского жития (Послушание. Контакты с посетителями и братиями. Пользование келлией. Осторожность за пределами келлии. Непрестанная молитва и познание самого себя. Духовное чтение. Подвижничество. Рассудительность в отношении поста. Поклоны. Рассудительность в отношении сна. Внимание в духовном подвиге. Духовная радость. Покаяние)
ПИСЬМО ВТОРОЕ. Маленькое благословение - немного "орешков"
Монашество. Любовь. Смирение. Молитва. Богословие. Отцы Церкви. Гордость. Искушения. Святость. Рассуждение.
ПИСЬМО ТРЕТЬЕ. Духовные лекарственные травы
ПИСЬМО ЧЕТВЕРТОЕ. Горсть опыта - семечки, поджаренные на огне искушений
ПИСЬМО ПЯТОЕ. О девстве и любви
ПИСЬМО ШЕСТОЕ. Блаженства

ПИСЬМО ВТОРОЕ. Маленькое благословение - немного "орешков"

Калива Честнаго Креста,
21 ноября 1975 г.

Помощь наша - Введение Пресвятой Богородицы! [1]
"Слава Тебе, Господи, слава Тебе, Святый, слава Тебе, Царю!.." [2]

Cнова благодарю Благаго Бога, что Он не гнушается мною (Своим сопливым ребенком), но, подобно любящему Отцу, во всякое время подает мне Свои благословения, и особенно в светлые праздничные дни, как, например, сегодня - в праздник Введения Пресвятой Богородицы, который с особым благоговением празднуют те, которые посвятили себя Богу, подражая Божией Матери.

Раз уж мне нечего больше послать, я решил послать это сегодняшнее благословение своим сестрам, потому что братья должны посылать своим сестрам благословения, особенно когда находятся в отъезде. Не имеет значения, велико их благословение или нет, потому что сестры ценят больше братское внимание и заботу, которую ощущают в этом выражении любви. Имея такой помысел, я и сам осмелился послать вам немного духовных орешков.

Конечно, если бы мое духовное состояние было хорошим, то и благословение было бы большим и лучшим, и орехи не имели бы такой толстой скорлупы или большой скорлупы и маленькой сердцевины, какие вы увидите. Некоторые из них, как вы увидите, чем-то похожи друг на друга, но тем не менее между ними есть небольшое отличие, как между грецкими и лесными орехами. Но и орехов одного вида, поскольку они мелкие, есть нужно много - опять-таки не для того, чтобы насытиться, ведь благословение посылается не для насыщения.

Ах, если бы у меня было много орехов и я мог бы их вам послать! Но, к сожалению, находясь на чужбине, я не приобрел духовного преуспеяния, в отличие от других отцов, которые с ревностью и усердием трудились и духовно обогатились. Со мной произошло то, о чем говорит пословица: ленивый в молодости - бедный в старости. Сейчас я, конечно, набрался ума. Но какой в этом прок, когда мои телесные силы уже истощились и я не могу трудиться? Единственное, что у меня осталось, - это надежда на великое благоутробие Божие, и я надеюсь, что по вашим молитвам буду помилован даром.

От всего сердца желаю вам доброго духовного преуспеяния и доброго просвещения, чтобы вы уже сейчас смогли понять то, что я, к сожалению, понял только в старости.

[1] Обычная в Греции форма поздравления с праздником, здесь - с праздником Введения во храм Пресвятой Богородицы. - Ред.
[2] "Слава Тебе, Господи, слава Тебе, Святый, слава Тебе, Царю, яко Дал еси нам брашно и веселие. Исполни нас и Духа Святаго, да обрящемся пред Тобою благоугодни и непостыдни, егда воздаси комуждо по делом его". Эта молитва в Греции читается после вечерней трапезы. Предпосылая ее письму, старец, как можно догадываться, благодарит Бога за дарованную ему духовную трапезу слова, которую он предлагает читателям. - Ред.

Монашество

Как я убедился, для того, чтобы соединиться с Богом, нужно сначала освободиться от мира и возлюбить подвижничество ради Бога, чтобы получить благодать и постепенно стать земным ангелом, конечно, подвизаясь со смирением, потому что черные ангелы Люцифера подвизаются больше всех, но что пользы - у них совсем нет смирения.

Перед тем как начать ангельское жительство, человеку нужно хорошо усвоить, что, будучи монахом, он больше поможет себе и миру через молитву и молчаливую проповедь (через пример), даже материально (опять-таки через молитву), простирая руки к небу и собирая облака, чтобы выпал дождь, если наступила засуха, а не простирая руки к богачам, чтобы потом помогать беднякам.

И уж конечно не следует терпеть в обители голых туристов, чтобы собирать деньги и затем одевать бедных людей, потому что это уловка лукавого, хотящего отчуждить монаха от благословений Божиих и обмирщить его. Подлинное же удаление монаха от мира ради Христа делает его богатым добродетелями.

Те, которые по благодати Божией достигли познания суетности этой жизни, получили наибольшее дарование. Для них не является необходимым дар прозорливости, потому что человеку достаточно предвидеть спасение своей души (старец имеет в виду: заботиться о спасении своей души - греч. ред.) и предпринимать наилучшие духовные меры, чтобы спастись.

Помысел говорит мне, что наибольшим врагом спасения нашей души, даже большим, чем сам диавол, является мирской дух, потому что он сладко влечет нас к себе, но в конце концов приносит нам вечную горечь. А если бы мы увидели самого диавола, то нас охватил бы страх, и мы вынуждены были бы прибегнуть к Богу, обеспечивая себе таким образом рай.

Монахи, которые соревнуются в мирском прогрессе с мирянами, показывают тем самым, что ошиблись в выборе своего пути. Да и сами они могут удостовериться в этом из мирского беспокойства в душе, которое испытывают.

Самым большим беспорядком в монастыре является мирской порядок с военной дисциплиной, которая не только утомляет, особенно современный уставший мир, но и изгоняет святую простоту и расточает все духовные и телесные силы на земное, из-за чего человек забывает Бога. Тогда как мы видим великую простоту Божию, простирающуюся и на Его творение, например на Его небесные фонарики (звезды). С какой простотой Божественная рука рассыпала их, не используя отвеса и уровня, и как люди отдыхают, глядя на них! Тогда как мирские фонари, выстроенные в ряд, очень утомляют.

Поэтому если мы хотим жить по-ангельски, то должны избегать не только мира, но и мирского духа и подвизаться по-святоотечески, чтобы легко совершить духовный взлет. Даже толстые куры - если бы могли удалиться от того места, где копаются в мусоре, от обильной пищи и человеческого порядка в маленьких курятниках и похудели - могли бы летать, как птицы небесные.

Внешнее безмолвие в соединении с рассудительным подвижничеством очень быстро приносит также внутренний покой (мир души), без которого невозможна тонкая духовная работа, потому что насколько удаляется человек от мира, настолько мир удаляется из его души, и тогда мирские помыслы исчезают, ум человека очищается и он становится человеком Божиим.

Очистившийся монах, который, будучи живым, облекается в черный саван (рясу), умирает для мира и через таинство ангельского образа (то есть через монашеский постриг - пер.) внутренне облекается в покаяние, - совершает этим самое великое в своей жизни чудо, и ему уже не нужно совершать другие чудеса в своей жизни.

Помысел говорит мне, что б?ольшую ценность имеют живые иконы, ставшие ангелами, нежели те, которые пишут лучшие иконописцы. Однако монахи, которые не подвизаются, чтобы стать ангелами, но ложно успокаивают себя только тем, что поменяли место жизни, мирское имя и одежду, хотя не изменились при этом внутренне, похожи на тех несчастных душевнобольных, которые одевают военную форму, офицерскую фуражку, сами вешают себе награды (изображая из себя генералов) и любуются собой, но мирские люди только смеются над ними.

Большое воодушевление и небольшой эгоизм простительны новоначальным монахам, если они юны возрастом: так и малые дети радуются своим первым зубам и первым шагам. А взрослым это уже неприлично.

Нам не принесет пользы одно лишь хорошее начало, которое мы полагаем, уходя из мира, если мы не закончим хорошо - на небе.

Древние святые отцы были очень внимательны, подвизались с великим самоотречением, уклонялись от мира, воздерживались от всего, очень любили Бога и всякую духовную пищу для спасения своей души и предпочитали пресную вареную пищу для плоти, и таким образом становились святыми. Но в наше время, к сожалению, многие из нас не имеют горячей веры и любви к Богу и поэтому остаются безразличными к подвижничеству, пренебрегают пресной пищей и таким образом постепенно, сами того не замечая, становятся "пресными" отцами (то есть неискусными монахами - ред.).

Мирские люди усиленно подвизаются на стадионах, стараясь преуспеть в суетном: метают ядра и копья, ногами и головой подбрасывают мяч в воздух и бьют воздух. Напротив, для монахов подвиг имеет большой смысл, потому что с его помощью они стремятся совлечь с себя ветхого человека, борясь одновременно с душевными страстями (через внимание к чувствам, молитву, соединенную со всегдашним смирением и любовью даже к врагам, - то есть способом, совершенно противоположным мирскому), побеждают крепких демонов и увенчиваются от Христа. Таким образом они получают рай, а не никчемный мирской кубок.

Православное воздержание и вообще духовные упражнения всегда направлены к наивысшей духовной цели - к освящению души. Тогда как другая, мирская, аскеза, как, например, у прельщенных йогов и так далее, направлена на то, чтобы тело сделать гибким, для того чтобы выкручивать себе руки и ноги, как у бумажного карайоза (главного героя греческого народного театра теней, шута - пер.), и получать похвалы неразумных людей, а затем издевательства насмешливых демонов.

Подвижничество, совершаемое ради любви Христовой, скрывая в себе стремление к спасению души, которую любит Христос, очень услаждает и покоит своей утомительностью душу, укрепляет тело, а также приносит бесстрастие, потому что благодаря ему смиряются бесчинные движения тела, и тогда оно может обходиться меньшим количеством пищи, ибо этого бывает достаточно, когда в душе мир, а в теле - кротость.

Разнообразие блюд, и особенно жирных, неприлично не только монахам, но и благочестивым мирянам, за исключением, конечно, праздников - ради радости дня, во славу Божию, - или случаев, когда нужно оказать гостеприимство по любви. Речь не идет также о больных, потому что для них пост может быть отменен: им достаточно славить Бога в своих болезнях, чтобы увенчаться, подобно святым мученикам.

Для здоровых юношей воздержание является самой крепкой уздой против страстей, необходимой для того, чтобы господствовал дух и царил двойной мир. Тогда в чистоте сердца они могут уже чисто смотреть на людей, как ангелы смотрят на ангелов. Те же, которые не воздерживаются и живут необузданно, даже на ангелов смотрят плотски, как жители Содома (см.: Быт.19,5), удалившиеся от Бога. Естественным следствием этого является то, что любящие свою хорошо откормленную плоть и удобства жизни любят людей плотски и их духовно разрушает собственная плоть.

Хотящие, чтобы их плоть была как скелет от подвижничества, тем самым почитают ее, как святые мощи, и любят ее, как доброго друга своей души, а также всех людей любят тогда непорочной любовью как образы Божий, как своих братьев.

Невинный младенец смотрит на все невинно, и все смотрят на него, как на ангелочка, даже если он нагой, потому что он одет божественной благодатью невинности. Взрослые же - если не станут немного невещественными благодаря подвижничеству, чтобы к ним пришла божественная благодать непорочности, - будучи хоть немного обнаженными, сильно соблазняют плотских людей, а духовным людям кажутся очень бесстыдными.

В общении с мирскими людьми нужно быть очень осторожными, никогда не допускать вольности и не позволять им вмешиваться в духовные вопросы, чтобы не повредить себе и им, потому что у них другой устав и другой канонарх (управляющий пением хора; здесь имеется в виду "князь мира сего". - ред.)...

Чистые помыслы очень очищают душу и делают бессильным все оружие блудного беса. Тогда враг не может уже вести брань ни с помощью помыслов, ни через плотское возбуждение, и эта детская невинность предохраняет человека от опасности лучше всего остального, потому что тогда в чистом теле сохраняется чистая душа, а в чистой душе пребывает благодать Божия.

Те, которые принимают нечистые помыслы, а также пекутся о плоти, питая ее и покоя, и при этом говорят, что лукавый борется с ними по зависти, клевещут на диавола.

Те, которые без уважительной причины пренебрегают своими духовными обязанностями и остаются безразличными к своим мелким грехам, очень скоро рухнут, как деревья, которые вдруг падают от множества червей, а не от топора.

В мире нет человека сильнее, чем тот, кто сражается с человекоубийцей (то есть с диаволом - пер.) и безжалостно бьет свои страсти, отсекая их и духовно освобождаясь от рабства страстей.

Если человек сурово подвизается, но не может отсечь свои страсти, то обычно это значит, что в нем есть гордость, которая постоянно пускает свои ростки. Иногда страсти не отступают, так как у нас есть предрасположенность к гордости или же Бог испытывает нас, чтобы мы подвизались еще больше, получили большую награду и чтобы благодаря этому утешились малодушные и боязливые, чтобы они стали мужественными, подвизались и не отчаивались, видя, как другие преуспевают, а сами они остаются на месте.

Часто Благий Бог, чтобы мы не потерпели вреда, не показывает нам наших противников, потому что подвизающийся каждый день вступает в брань со все большим и большим количеством бесов. Насколько больше сил мы прикладываем к тому, чтобы с корнем вырвать страсть, настолько больше врагов собирается и тащит ее снизу за корни. Тогда, хотя продвижения не видно, оно тем не менее существует и душа преуспевает сильнее, потому что больше смиряется, больше подвизается и понуждает себя прибегать в молитве к Богу. В этом смиренном состоянии разочарования (в себе самом) кроется хорошее духовное состояние.

В начале духовной жизни Бог из любви не попускает человеку познать свою греховность и множество благодеяний Божиих, для того чтобы он не отчаялся, особенно если он - чувствительное создание Божие. Поэтому не будем отчаиваться, но всегда с надеждой, смирением и ревностью будем подвизаться, и тогда все наши страсти по благодати Божией постепенно уйдут, потому что грозовые тучи не остаются на небе постоянно, но уходят и опять появляется солнце. Надежда и терпение изгоняют зиму с ее холодами и приносят весну с хорошей погодой, которая разогревает землю солнечными лучами и постилает свой зеленый ковер. Не будем ожидать духовной весны, пока не переживем духовной зимы, чтобы умерли все духовные насекомые. Не будем ждать того, чтобы в нас выросло божественное, если сначала не умрет человеческое, то есть пока земля, заросшая мирской травой, не будет духовно перепахана и пока в нее не упадет зерно пшеницы, чтобы произвести настоящие пшеничные стебли, которые приносят обильный плод.

Конечно, плуг земледельца пашет настолько глубоко, насколько позволяет земля. Если послушник неподатливый, он самому себе вредит тем, что мешает земледельцу (то есть старцу - ред.) пахать глубоко. И естественно после этого, что в саду его сердца много пырея. Старец не несет ответственности за это, потому что его ответственность соразмерна послушанию, которое оказывает ему послушник.

Старец является зеркалом послушника. Если послушник не отражает своего сердца в старце, то неизбежно будет осмеян миром за покрывающие его грязные пятна. А уголек для каждения, хотя и весь черный, но когда попадет в руки пономаря и тот его сначала разожжет, чтобы из него вышли дым и сера, а затем положит на него ладан и принесет жертву Богу, - наполняет храм благоуханием.

Юноши, которые не ощущают необходимости послушания, чтобы предохраняться советами старших от искушений, но свободно живут по своей воле, вскоре получают от врага смертельные раны, и он берет их в плен, потому что мирская свобода ведет к духовному рабству.

Сумевшие отсечь свою волю с большой легкостью рассекают путы страстей и освобождаются от духовной оккупации человекоубийцы. Для монаха следствием следования своей воле бывает прелесть. Мирянин же, который верит своему помыслу, обычно заканчивает в психбольнице.

Самого большого успеха лукавый достигает тогда, когда ему удается хотя бы немного испортить помыслы послушника относительно его старца. Тогда новоначальный падает сам, как обрушивается купол, если вынуть из его вершины один кирпич.

Те, которые с простотой вверяют себя своему духовному отцу, продвигаются вперед в полной безопасности и не устают (потому что старец несет их на своих плечах) и с радостью достигают рая. Тогда как с послушниками, которые пытаются избежать послушания, случается то же, что с резвыми бычками, которые постоянно дергают за привязь, пока не вытащат кол, и потом как сумасшедшие бегут за ограду, запутываются в кустах и, если кто-нибудь им не поможет, то - Боже сохрани! - погибают, задушенные ветками.

Новоначальный не должен ни подвизаться по своей воле, но только под наблюдением старца, ни отрываться по своей воле от братии, будучи еще незрелым, чтобы якобы больше подвизаться в пустыне, потому что незрелые смоквы, когда их срезают с дерева, становятся негодными и вместо меда источают молоко, показывая этим, что еще нуждаются в "кормлении грудью". Как младенцы нуждаются, чтобы мать два-три года кормила их своим молоком, чтобы они выросли телесно, так и новоначальный должен "питаться молоком" в обители, где принял постриг, по крайней мере три года, а потом Бог благословит его на отшельничество, если пустыня будет полезна его душе.

Новоначальный не должен эгоистически принуждать себя к подвижничеству, потому что не получит духовной пользы, но лишь повредит себе телесно и станет ни на что не годным. Так и незрелая дыня не поспеет оттого, что ее будут много мять, но поспеет в свое время и сама обнаружит свою зрелость ароматом. Те, которые подвизаются эгоистически, с самонадеянностью, мучаются и подрываются на мине самонадеянности. Те же, которые подвизаются со смирением и подчиняются с благоговением, уже в сей жизни вкушают небесный мед, который беспрестанно источается в их сердцах от этого духовного сжатия - благоговения (страха Божия). (Здесь - игра слов: "благоговение, стеснительность" (греч. συστολή) означает также "стеснение, сжатие". - Ред.)

Послушник вначале должен быть очень внимательным, чтобы не быть нерадивым, но положить доброе начало, потому что если при изготовлении свечи ее фитиль впитает воду, то будет негодным, сколько его ни погружай в расплавленный воск, так как все время будет шипеть. Так и послушник, если не положит доброго начала, постоянно будет роптать, мучиться сам и мучить других.

Дерзость является наибольшим врагом послушника, потому что изгоняет благоговение, за чем следует бесчувствие с непокорностью и безразличием вначале к мелким грехам, к которым он привыкает и на которые смотрит уже как на естественные, но при этом в глубине души не имеет покоя, а одну лишь тяжесть. Он даже не может понять, что с ним происходит, потому что его сердце покрыто жиром, и не чувствует своего упрямства. Бесчувственного человека сколько ни бей, у него будет болеть только тело. Тогда как чувствительный и ревностный получает глубокую рану даже от одного слова, чувствует даже самый мелкий свой проступок, часто считает его большим прегрешением и страдает от духовного кровотечения, когда жестокие люди безрассудно пытаются очистить его маленькую ранку своими грубыми ногтями.

Послушнику, у которого есть духовные микробы, горячая любовь вначале обычно вредит, тогда как внешне холодное сердце старца дезинфицирует его и вносит в его душу благоговение с помощью этого божественного утеснения внешней холодностью.

Очень чувствительный и ревностный послушник имеет нужду в большой любви рассудительного старца, чтобы тот притормаживал его ревность и он не повредил бы себе сразу своим подвижничеством. Так и альпинисты постепенно увеличивают время своих переходов, хотя в первые дни у них много энергии, и таким образом поднимаются на высокие вершины, не выбиваясь в первые же дни из сил на половине пути.

Если у старца нет большого опыта, но зато есть большая любовь и великое смирение, он сильно помогает своим духовным чадам с помощью опыта более опытных, с которыми советуется, а также с помощью благодати Божией, которую постоянно получает за свое великое смирение. Однако если человек, не достигший зрелого возраста, начинает набирать себе молодых послушников, то тем самым обнаруживает великую гордость, которая пропитала его до мозга костей, и уподобляется младенцу, который рождается с бородой (уроду), а те, которые следуют за ним, показывают этим повреждение своего ума или сердца.

Те, которые не имели возможности жить в подчинении у старца, но имели доброе расположение и внутренне покорный дух, тоже получили великую благодать Божию.

Духовно больны некоторые священники, которые изучают психологию, чтобы помогать душам (человеческим искусством). И удивительно, что их учителя-психологи не верят в Бога и не признают существования души или признают своим особым образом (почти все). Этим подобные священники показывают, что больны духовно и нуждаются в святоотеческом обследовании. Выздоровев, они сами будут различать эту духовную болезнь и одновременно познают благодать Божию, чтобы впредь использовать в отношении, страждущих душ действие божественной благодати, а не человеческое искусство.

Когда человек получает помощь и начинает верить, в Бога и будущую жизнь, то есть начинает понимать, глубочайший смысл жизни, кается и изменяет свою жизнь, тогда к нему немедленно приходит божественное утешение вместе с благодатью Божией, которая изменяет его и изгоняет всю его дурную наследственность. Так было со многими людьми, которые покаялись, подвизались с ревностью и смирением, получили прощение грехов, стали святыми, и сейчас мы с, благоговением почитаем их и просим их молитв, хотя прежде они и имели множество страстей и дурную наследственность.

Например, хотя преподобный Моисей Мурин и был прежде самым кровожадным разбойником с наследственной злобой, однако, как только он уверовал в Бога, покаялся и начал подвизаться, сразу же исчезли все его страсти, его посетила благодать Божия, и он удостоился принять даже дар пророчества. Тонкостью своих духовных чувств он превзошел даже Арсения Великого, который происходил из знатнейшей аристократической римской семьи, имел наследственные добродетели и большую научную образованность.

Следовательно, благодать Божия - это все, и душе может помочь только благодатный духовник, имеющий веру, любовь, сострадание к душе, поскольку знает ее великую ценность. Он помогает ей в покаянии, приносит ей облегчение с помощью исповеди, освобождает ее от гнетущей ее тяжести и ведет в рай. Он устраняет помысел, которым лукавый мучает чувствительную душу, и она исцеляется. Нет большей болезни в мире, чем помысел, то есть когда диавол внушает человеку с помощью помыслов, что с ним что-то не так. В таких случаях нет лучшего врача, чем опытный духовник, который своей святостью вызывает к себе доверие и отгоняет все эти помыслы от чувствительных созданий Божиих, исцеляя души и тела без лекарств - одной лишь благодатью Божией - и обеспечивая им рай.

Любовь

Духовная любовь выше, чем та, которую имеют братья по плоти, потому что делает людей родственниками по Христу, а не по матери. Те, которые имеют такую чистую (благородную) любовь, исполнены доброты, потому что в них пребывает Христос и в их лицах отображается Божество. Конечно, Христова любовь не может войти в нас, если прежде мы не исключим из своей любви самих себя, не отдадим ее полностью Богу и Его образам (то есть человеку, созданному по образу Божию - ред.) и если не будем всегда отдавать себя другим, не желая при этом, чтобы другие отдавали себя нам.

Те, которые сильно болезнуют о спасении всего мира, помогают ему по-своему (подвизаясь) и со смирением вверяют себя в руки Божий, чувствуют величайшую в мире радость, и жизнь их становится непрестанным славословием, потому что их душа летает, как на крыльях, подобно ангелам, день и ночь славословя Бога. Тогда как те, которые безразличны к спасению своей души и пытаются найти радость и покой в этой суетной жизни, постоянно мучаются, запутываются в бесконечных мирских шестеренках и уже здесь переживают адские мучения.

Ревностные люди, пребывающие в небесном славословии, с радостью принимают испытания и прославляют за них Бога так же, как и за благословения. Они постоянно получают благословения Божий и потому внутренне тают от благодарности к Богу, выражая ее всеми возможными способами духовно, как чада Божий.

Благий Бог подает нам обильные благословения и всегда все делает для нашего блага. Он создал весь мир, чтобы тот служил и приносил себя в жертву человеку: от растений до животных и птиц, от малого до великого. Даже Сам Бог принес Себя в жертву, чтобы спасти человека. Однако многие из нас, к несчастью, остаются безразличными ко всем благодеяниям Божиим и ранят Его своей великой неблагодарностью и бесчувствием, хотя Он и дал нам вместе со всеми прочими Своими благами наследственную совесть.

Совесть является первым законом Божиим,: который Он начертал глубоко в сердце первозданных людей и который впоследствии каждый из нас, рождаясь, получает от своих родителей, как ксерокопию. Те, которые утончают свою совесть через ежедневное исследование самих себя, уже чувствуют себя чужими этому миру, и мирским людям их утонченное поведение кажется странным. Однако те, которые не исследуют своей совести, не получают пользы ни от духовного чтения, ни от советов старцев. Они не могут соблюдать и заповедей Божиих, потому что становятся уже бесчувственными.

Чувствительные и ревностные люди, соблюдающие все с точностью, обычно испытывают несправедливое отношение со стороны бесчувственных, постоянно уступая им из любви, однако любовь Божия всегда пребывает с ними. Часто от своей большой чувствительности они сами себя мучают, преувеличивая свои небольшие прегрешения или беря на себя чужие ошибки. Однако Бог опять услаждает их Своей райской добротой и духовно укрепляет их.

Те, которые ранят или обижают чувствительных людей, внутренне не являются людьми.

Называющие себя чувствительными и утверждающие, что имеют любовь и деликатность и терпят несправедливости со стороны других людей, но при этом говорящие: "Пусть им Бог воздаст", подвергаются осмеянию от лукавого, сами того не понимая, потому что таким образом проклинают с вежливостью. В этой жизни все люди сдают экзамены, чтобы попасть в иную жизнь, вечную, - чтобы попасть в рай. Помысел говорит мне, что это вежливое проклятие ниже духовного проходного бала.

Кто обижает других, тот навеки обижает самого себя, а кто с радостью принимает обиды, которые ему причиняют, заслуживает вечного воздаяния с избытком.

Часто Благий Бог отдает добрых людей в руки злых, чтобы они отдали им свою доброту и заслужили небесную награду.

Каждый человек получит плату от того хозяина, на которого работал. Тот, кто работает для Христа, получит сторицею здесь и живот вечный (см.: Мк.10,30), а кто работает на черного хозяина, тому он делает жизнь черной еще здесь.

Те, которые работают для Христа, но с гордостью, портят свои добродетели, подобно тому как портится яичница, когда в нее попадет помет: тогда она годится только на то, чтобы ее выбросили вместе со сковородой.

Те же, которые смиренно трудятся, приобретают добродетели и смиренно, по любви, расточают свой тайный жизненный опыт, являются самыми большими благодетелями, потому что подают духовную милостыню и очень помогают душам немощным и изнемогшим в вере. Те же, которые сами бросаются в мир ради любви, выбросив перед этим все мирское из своей души, летают в небе и мир не владеет ими.

Любовь в соединении с внешней нестяжательностыо способствует приобретению внутренней нестяжательности - нестяжательности в отношении страстей. Оба эти вида нестяжательности делают человека богатым добротой Божией.

Добрые люди, конечно, не держат в своем сердце зла, но также и доброту свою они не держат для самих себя. Поэтому у них нет красивых вещей и их не волнует мирская красота. Таким образом они являют свою горячую веру в Бога и свою великую любовь.

Нет никого умнее человека милостивого, который отдает земные, тленные, вещи и покупает нетленные, небесные. Точно так же нет никого неразумнее лихоимца, который постоянно собирает и постоянно лишается, пока, наконец, на все собранное им состояние не покупает себе ада. Те, которые теряют себя ради материальных предметов, совершенно потеряли рассудок, потому что теряют Христа.

Кем обладают материальные предметы, тем всегда обладают смущение и душевное беспокойство, потому что иногда он боится, чтобы у него не забрали его вещей, а иногда - чтобы у него не взяли души.

Скупой, повредивший свои руки сжиманием богатства, сжал также свое сердце и сделал его каменным. Чтобы исцелиться, ему нужно посетить несчастных людей, почувствовать сострадание к ним, и тогда он будет вынужден постепенно разжать свои руки, а его каменное сердце смягчится и станет человеческим, и так для него отверзутся врата рая.

Доброта смягчает и открывает сердце, как масло - заржавевший замок.

Приближающиеся к страдающим тем самым естественным образом приближаются к Богу, потому что Бог всегда пребывает возле Своих страдающих чад.

Бог духовно укрепляет и освобождает от крестов (испытаний) Своих усердных чад, которые помогают поднимать кресты своим собратьям.

Размышляющие о великих крестах, которые несли праведники, никогда не унывают из-за своих небольших испытаний, понимая, что хотя и оступались в своей жизни больше, чем праведники, однако страдают меньше, чем они.

Страдающие без вины уподобляются Христу. Также блаженны страдающие за свои грехи, потому что они расплачиваются за них в этой жизни.

Не сострадающие страждущим страдают смертельной духовной болезнью - немилосердием. Те, которые раздражаются из-за стонов больных и ропщут, так как не могут из-за них сосредоточиться, страдают от множества духовных болезней.

Истинно любящие и правильно подвизающиеся все переносят с любовью, жертвуют собой, лишают себя всего ради своего ближнего и покоят его, потому что он есть Христос.

Те, которые всегда желают, чтобы другие отдавали себя им, а сами ничего не дают другим и постоянно просят у Бога, не отдавая Ему даже своих грехов (через покаяние), совершенно отчуждаются от Бога и сами себя предают в руки человекоубийцы. Поскольку они возделали любовь к самим себе, то естественно, что в душе их выросло великое беспокойство и они испытывают адские муки уже в этой жизни.

Тех, которые не становятся на место своих страждущих собратьев, оставляет Бог, и тогда они падают, получают ушибы и таким образом учатся сострадать. Тогда как те, которые постоянно сострадают и проявляют участие к другим, оставаясь безразличными к самим себе, получают помощь от Бога, и о них заботятся и Бог, и люди.

Когда человек отдает свое сердце Богу, тогда и ум его пленяется любовью Божией, так что он становится безразличным ко всему мирскому, постоянно думая о Небесном Отце. Охваченный божественной любовью, он день и ночь, как ангел, славословит своего Творца.

Одних лишь благодеяний Божиих, если поразмыслить о них, достаточно, чтобы возбудить ревностное сердце. Тем более, если человек помыслит также о множестве своих грехов и великом милосердии Божием!

Подвизающиеся и чувствующие свою греховность и благодеяния Божий, а также вверяющие себя великому Его благоутробию с большой безопасностью и меньшим телесным трудом возводят свою душу в рай, если имеют благое произволение.

Подвизающиеся много, с большим благоговением, достигшие некоторым образом ангельского состояния и питающиеся уже райским медом все равно не приносят Богу ничего значительного в сравнении с тем, что Он принес нам. Потому что сами они едят мед, а Ему приносят воск. Сами едят сладкие плоды, а Богу в кадиле приносят смолу деревьев. Следовательно, мы ничего не делаем и ничего не приносим Богу в сравнении с Его великими благодеяниями к нам. Хотя Бог создает для нас из наших помоев и даже из навоза прекрасные плоды и мы питаемся ими, однако мы, окаянные люди, превращаем потом эти прекрасные плоды в навоз!

Как благость Божия все использует во благо, так и мы, Его создания, тоже все должны использовать во благо, чтобы приносить пользу и самим себе, и другим.

Добрые люди получают пользу даже от падений своих собратьев, используя их как надежные тормоза, чтобы быть осторожными и не попасть под откос. А лукавые, к несчастью, не получают пользы даже от чужих добродетелей, потому что переводят их на свой язык с помощью своего лукавого словаря и из-за этого помрачаются тьмой человекоубийцы, духовно вредят самим себе и другим, всегда огорчаются и огорчают этой своей духовной мрачностью своих собратьев, в то время как облачная погода вызывает огорчение только у людей, страдающих от печали.

Доброта является одним из многих свойств Божиих, поэтому всегда источает радость, разгоняет тучи, утешает сердца, как весенние лучи солнца, которые изводят из земли цветы и согревают даже змей, так что те выползают из своих холодных нор, чтобы тоже порадоваться доброте Божией.

Злонравные люди постоянно задыхаются от помыслов и обдают холодом своих холодных сердец и душат помыслами страдающих людей, когда те приходят к ним за утешением. Добрые же своей духовной (благородной) любовью, соединенной с состраданием, душат демонов, освобождают души и источают своим собратьям божественное утешение.

Горячая духовная любовь делает людей чувствительных еще более чувствительными, а бесстыдных - более бесстыдными.

Сироту, особенно если у него нет матери, даже если он будет как ежик, нужно обнять с состраданием и горячей любовью, чтобы он сначала согрелся, осмелел и чтобы отверзлось его сердце.

Однако ревностному сироте с его порывами нужны хорошие тормоза, чтобы он не переутомился, показывая свою великую благодарность, и не повредил себе.

Горячая любовь Христова питает лучше всякой вещественной пищи, давая душе и телу множество калорий, а также зачастую без лекарств исцеляет неизлечимые болезни и успокаивает души.

Те, которые не жертвуют своим телесным здоровьем ради любви Христовой и боятся пренебречь своим телесным покоем, не находят себе духовного успокоения ни в этой жизни, ни в будущей, вечной.

Те, которые по своей чистой любви готовы пожертвовать даже жизнью, защищая своих собратьев, подражают Христу. Они поистине являются величайшими героями, потому что даже смерть их боится, ибо они презрели ее ради любви. Они побеждают смерть и обретают под надгробным камнем ключи вечности, легко достигая вечного блаженства.

Для чувствительного человека предпочтительнее один раз погибнуть ради любви, спасая своего ближнего, чем оказаться равнодушным или струсить, а затем всю жизнь страдать от угрызений совести.

Пожертвование ради собрата скрывает в себе великую любовь ко Христу. Имеющие благое произволение подать милостыню, но ничего не имеющие и страдающие из-за невозможности это сделать, подают милостыню кровью своего сердца.

Желающие мученически пострадать ради любви Христовой при отсутствии мучителей могут проявить эту свою любовь, которой горят их сердца, в телесном подвиге, совершаемом ради душ усопших, которые горят в огне, чтобы те получили хотя бы небольшое облегчение.

Безразличные и немилосердные люди, которые думают только о себе, бесчувственно насыщая себя, наполняют одновременно свои сердца большим беспокойством, внутренне страдают от угрызений совести и мучаются уже в этой жизни. Тогда как милосердные, всегда питая своей любовью других, неизменно бывают насыщены любовью Божией и Его обильными благословениями.

Смирение

Блаженны люди, уподобившиеся смиренной земле, которая, хотя ее все попирают, всех носит с любовью и питает с нежностью, как добрая мать, которая дала нам вещество для нашей плоти при нашем создании. Также с радостью она принимает то, что мы бросаем на нее: от хороших плодов до грязных помоев, которые она тихо перерабатывает в витамины, щедро подаваемые ею вместе с ее плодами как добрым, так и злым людям без всякого различия.

Оказывается, что смиренный человек является самым сильным в мире, потому что и побеждает, и поднимает множество тяжестей (то есть множество грехов - ред.) других людей с помощью своей легкой совести. Хотя он и испытывает по отношению к себе пренебрежение и несправедливость из-за чужих прегрешений, которые по любви присваивает себе, но внутренне ощущает величайшую в мире радость, потому что пренебрег этим суетным миром. Оскорбления, несправедливости и так далее являются лучшим ланцетом для согрешивших, потому что с их помощью очищаются старые раны. А для невиновных они являются топором палача, и тех, которые с радостью ради любви Христовой принимают их, можно считать мучениками.

Взрослые люди, не принимающие оскорблений и строгих замечаний, чтобы исцелиться или получить награду (в случае их невиновности), неразумнее маленьких детей, которые не хотят даже слушать врача, боясь уколов (чтобы он не уколол их иглой), а потому постоянно страдают от жара и кашля.

Мы должны быть более признательны тем, которые нас укололи и благодаря которым вышли занозы из нашей души, чем тем, которые даром вскопали наше поле и показали нам наше скрытое неизвестное сокровище.

Нет пользы, если человек натирает себе колени при бесчисленных поклонах и одновременно не устраивает себе головомойку (игра слов: старец употребил здесь идиоматическое выражение "натирать морду", означающее "устраивать головомойку". - ред.) с помощью смирения (внутренних поклонов). Тот, кто просит у Бога смирения, но не принимает человека, которого Бог посылает ему для смирения, не знает, чего просит, потому что добродетели не покупаются, как товар в магазине (на вес, сколько мы захотим), но Бог посылает нам людей для нашего испытания, чтобы мы потрудились, стяжали смирение и получили венец.

Тот, кто со смирением сгибается и принимает удары от других, избавляется от полноты, приобретает духовную красоту, какую имеют ангелы, и проходит через узкие врата рая.

Блажен человек, который избавился от полноты и шествует тесным путем Господним, неся чужую поклажу (клевету и т.д.) и предоставляя людям возможность посредством клеветы сплетать для него нетленные венцы, потому что тем самым он обнаруживает истинное смиренномудрие, которое беспокоится не о том, что говорят люди, но о том, что скажет Бог в день Суда.

Тот, кто серьезно разговаривает с клеветником или глупым человеком, пытаясь найти взаимопонимание, показывает, что и с ним самим не все в порядке, потому что злонравный человек хуже глупца, так как его ум помрачен злобой и эгоизмом.

Имеющие же смирение имеют также доброту и божественное просвещение и не спотыкаются о препятствия лукавого на всем протяжении своего духовного пути.

Большинство искушений создаем мы сами, выставляя свое "я" при общении с другими, то есть желая возвысить себя. Никто не поднимается на небо через мирское возвышение, но лишь через духовное понижение. Ходящий низко ходит всегда в безопасности и никогда не падает.

Тот, кто без совета совершает свое духовное шествие, сбивается с пути, сильно устает и отстает. Если он не смирится и не начнет спрашивать - пусть даже позже, - то с трудом достигнет своей цели. Те же, которые советуются, шествуют с легкостью, в безопасности, их покрывает и просвещает благодать Божия, потому что они смиряются.

Те, которые делают все просто, с благими помыслами и открывают все свои помыслы старцу, а также в великом смирении уверены, что не имеют ничего хорошего, хотя и подвизаются с большой ревностью, скрывают в себе величайшее духовное сокровище, о котором не знают ни сами они, ни другие люди. Благодаря этому оно не расточается ими самими и другие не похищают его.

Если кто-то смирится перед очень смиренным и чувствительным человеком, то получит много пользы. А если смиришься перед человеком, не знающим смирения: попросишь его совета или расскажешь ему о своих недостатках, то сделаешь его еще более гордым и наглым.

Человек, не имеющий смирения и добрых помыслов, полон сомнений и вопросов. И так как от этого он постоянно оказывается удрученным, поначалу ему нужен старец с великим терпением, чтобы постоянно объяснять ему все, пока не очистятся его ум и сердце, чтобы он сам мог ясно видеть.

Смиренный и добрый человек, имея чистоту, а также внутренний и внешний покой, имеет и духовную глубину: он глубоко постигает божественные мысли и, живя божественными тайнами, получает еще большую пользу, а его вера еще сильнее возрастает.

Гордый бывает не только помраченным, но и постоянно внутренне и внешне обеспокоенным, а также из-за своего эгоистического легкомыслия всегда останавливается на поверхности вещей, не имея возможности проникнуть в их глубину, где скрыты божественные жемчужины, чтобы духовно обогатиться.

Молитва

Душа, которую все еще волнуют красоты чувственного мира, обнаруживает тем самым, что в ней еще жив суетный мир, а потому ее привлекает творение, но не Творец, брение, но не Бог. Не имеет значения, чистое это брение или грязь греха, потому что человек сродствен Духу Божию и духом соединяется с Богом через молитву.

Сосредоточенность безмолвной жизни (в пустыне) очень способствует молитве, поскольку создает для нее благоприятные условия. Однако и само по себе безмолвие является таинственной молитвой и очень помогает молитве, как человеку - кожное дыхание.

Молитва в соединении с недосыпанием питает душу, если она при этом духовно бодрствует, и дает ей безопасность, какую ребенок ощущает на руках у матери. Ребенок, который с нетерпением стремится попасть в объятия своей матери, сосет ее грудь и насыщается ее сладкой нежностью и любовью, умнее, чем мы, взрослые, избегающие соединения с Богом через молитву, которую часто считаем трудовой повинностью.

Нет людей блаженнее тех, которые наладили связь с небесной радиостанцией и связаны с Богом по проводу благоговения. И нет людей более несчастных, чем те, которые прервали свою связь с Богом и с тревогой кружатся по свету и крутят ручки приемников, пытаясь поймать радиостанции мира, чтобы хоть ненадолго забыть великое беспокойство своей выбитой из колеи жизни.

Блаженны те, которые имеют в своем сердце ось - Христа и в радости непрестанно вращаются мыслью вокруг Его святого имени, произнося "Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя".

Безмолвие в удалении от мира очень быстро приносит душе внутреннее безмолвие при помощи подвижничества и непрестанной молитвы. Тогда человек уже не беспокоится внешним беспокойством, потому что у него, по сути, только тело пребывает на земле, а ум находится на небе.

В таком состоянии находились святые отцы - сделавшиеся невещественными люди, которые почти ничем не отличались от ангелов, потому что, как и ангелы, день и ночь пребывали на небе, непрестанно молясь умом.

Сердце же, плененное суетным миром, душу держит истощенной, а ум помраченным. Находящийся в таком состоянии если и кажется человеком, по сути является духовным выкидышем.

Бдение вместе с молитвой дают здоровье и жизнь в духовном возрастании, потому что очищают и утончают ум, смиряют непокорную плоть, согревают сердце любовью к Богу, благодаря чему душа принимает божественную благодать.

Ночная молитва намного полезнее дневной, как и ночной дождь полезнее растениям, чем дневной.

Те, которые подвизаются в бдении и молитве, даже если и погружаются ненадолго в дремоту, умилостивляют Бога больше, чем те, которые насытились сном и поэтому не хотят спать. И даже те, которые задремали в стасидии, в тысячу раз лучше тех, которые спят в кровати. Однако не следует все свои силы расточать на суетные предметы, которые в один день превратятся в прах, а затем отдавать Богу свои усталость и зевоту, подобно жертве, которую принес Каин (см.: Быт.4,3). Если наша усталость возникла по уважительной причине и нас клонит ко сну, тогда предпочтительнее позволить сну украсть у нас одну-две минуты во время бдения и отступить естественным образом, чем предварительно изгонять его с помощью кофе и из-за этого прийти в возбужденное состояние, особенно если у нас немирный характер. Предпочтительнее чуть меньше пободрствовать в чистой молитве, чем заставить себя провести без сна ночь, не получив духовной пользы, а затем весь день пролежать трупом.

Чистой молитве очень способствует удаление от мирского шума и множества людей или, если это возможно, пребывание в совершенном уединении.

Когда человек находится в уединении, душа его чувствует себя легко, сердце с благоговением изливается перед Богом, постепенно разбивает покрывающую его грубую скорлупу и освобождается от нее. Человек начинает умиляться не только тогда, когда думает о Боге, но и когда слышит или встречает при чтении Его имя. Тогда сердце его играет и лобызает это имя с великим благоговением. Так же действует на чего имя Христа или Божией Матери: душа его внутренне услаждается.

Монаху подобает пребывать в уединении и находить для себя наибольшее успокоение в молитве, когда он находится один в своей келлии. Ведь потому он и называется монахом, чтобы жить уединенно (слово "монах" происходит от греческого слова μόνος - "один", "одинокий" - пер.) с Богом и непрестанно с Ним беседовать - вместо того чтобы разговаривать с людьми. Насколько избегаешь бесед с людьми, настолько большую получаешь пользу от молитвы и настолько большую пользу приносишь своей молитвой людям, потому что мирские споры, даже если кто-то будет их просто слушать, являются духовными радиопомехами, препятствующими непрестанной молитве, особенно вначале. Поэтому крайне необходимо внимание как вначале, чтобы собрать свой ум, так и впоследствии - чтобы не впасть в прелесть.

Очень полезно чтение святых отцов, потому что святые отцы истолковывают Евангелие своей евангельской жизнью. Также полезно исследование самих себя в отношении своей греховности, неблагодарности и множества изливаемых на нас благодеяний Божиих. Все это естественным образом приносит смирение и после этого неизменно - благодать Божию. Духовное чтение согревает душу и усиленно понуждает ее к молитве и подвигу. Исследование самих себя приносит смирение и понимание необходимости молитвы и милости Божией. Поэтому перед тем как начать отсчитывать четки, хорошо было бы сосчитать свои грехи и многочисленные благодеяния Божий.

Во время молитвы, когда ум отвлекается на непристойные предметы или они сами вспоминаются помимо нашего желания, не нужно вступать с врагом в спор, потому что если даже все адвокаты соберутся вместе, то не смогут справиться с одним бесенком. Эти помыслы могут быть изгнаны только пренебрежением к ним, точно так же, как и хульные помыслы. (Конечно, враг еще довольно долго будет лаять, но потом уйдет.) Человек не должен смущаться из-за богохульств диавола, но только из-за своих личных грехов, а также должен надеяться на беспредельное благоутробие Божие, ибо отсутствие надежды на Бога - дело рук лукавого.

Собрать ум в сердце во время молитвы очень помогает небольшое удерживание дыхания, но не постоянное, потому что это телесное сжатие вредит сердцу. Конечно, сердце очищается не от сжатия подобного рода, но от усердного и смиренного покаянного воздыхания, когда оно исходит из глубины сердца, принося божественное утешение. Когда же человек утесняет себя эгоистически и без рассуждения, тогда телесное сжатие приносит отчаяние и душевную тяжесть.

Когда человек подвизается с надеждой - приходит божественное утешение и душа ясно ощущает ласку любви Божией. Тогда Бог привлекает к Себе сердце человека, и руки перебирают четки с радостью, вызываемою этой божественной теплотой. Конечно, вначале необходима некоторая усердная настойчивость, соединенная с рассуждением, пока не разогреется наш духовный мотор и душа не тронется с места в непрестанной молитве.

Очень полезно разнообразие в бдении. Если человек находится один, то пусть сначала делает земные поклоны, затем поясные, а после этого читает молитву Иисусову сидя или коленопреклоненно. И пусть повторяет это несколько раз соответственно времени, которым располагает. Этот способ очень полезен, потому что дает духовное оживление и с помощью духовных движений - поклонов - изгоняет усталость от неподвижности; также он изгоняет сонливость и приносит ясность ума во время молитвы.

Неумеренный физический труд и вызываемые им утомление и рассеяние изгоняют трезвение и делают грубой душу, особенно если он выполняется со спешкой. Ибо, когда мы оставляем молитву Иисусову и свои духовные обязанности, враг постепенно захватывает наши духовные высоты и сражается с нами как через плоть, так и через помыслы. Он выводит из строя все наши душевные и телесные силы и прерывает наше общение с Богом. Следствием этого является пленение нашей души страстями.

Однако труд с рассуждением, особенно для новоначальных, очень полезен, потому что приносит человеку двойное здоровье и благословение Божие. Потому что тогда ом не только обеспечивает себя всем необходимым, но может также другим давать что-нибудь как благословение, благодаря чему прославляется имя Божие и прощаются грехи его усопших сродников (в Греции принимающие милостыню обычно говорят: "Да получат прощение твои усопшие", молясь таким образом о почивших сродниках дающего - ред.). Монах должен иметь духовное благородство, то есть сам должен раздавать благословения (благословениями здесь называются различные вещи, продукты, одежда и т.д. - Ред.), а не жить за счет благословений других, будучи молодым и здоровым (здесь идет речь об отшельниках, для которых главным источником пропитания служит выполняемое ими рукоделие - ред.). Духовное благородство очень полезно, потому что дает душе крылья, а внутренний мир при этом поддерживает тело с помощью меньшего количества пищи.

Вещи, изготавливаемые со спокойствием и молитвой, освящаются сами, а также освящают людей, которые ими пользуются. Тогда как вещи, изготавливаемые со спешкой и нервозностью, передают это демоническое состояние другим людям. Спешная работа с беспокойством является чертой мирских людей. Монаху же подобают внутренний и внешний .мир, благоговение и непрестанная молитва для освящения его души и молитва о душах его собратьев, у которых нет такой возможности молиться.

Если рукоделие будет производить шум, то тогда очень полезно негромкое псалмопение, пока душа не достигнет состояния божественной отрешенности, когда она уже не слышит шума или слышит его только когда захочет, или, лучше сказать, когда ум спускается с неба. Рукоделие должно быть простым, чтобы руки привыкли работать сами, не имея нужды в помощи ума.

Нужна большая осторожность, чтобы не растратить на рукоделие всех своих телесных сил, иначе потом мы будем не в состоянии исполнять свои духовные обязанности или будем исполнять их без желания и смотреть, когда же будет крестик у четок, чтобы закончить поклоны, которые полезнее всех остальных духовных упражнений.

С помощью коленопреклонений мы смиренно поклоняемся Богу и испрашиваем Его милости, чтобы Он простил нам наши грехи; поэтому они и называются "метаниями" (славянское название поклонов, происходящее от греческого μєτάνοια, что означает "покаяние", а также "поклон" - пер.). Поклоны за самих себя и за наших собратьев (живых или усопших) - это самое главное наше рукоделие, выполнение которого требует бесконечного труда, было бы только усердие приносить покаяние. А если мы теряем покой, заботясь о других, ничтожных, вещах (игра слов: в греческом тексте употреблено идиоматическое выражение "потерянная вещь", означающее "ничтожная, никчемная вещь" - ред.), несущественных, то в конце концов теряем свою душу.

Коленопреклонения бывают многочисленными, когда сердце играет от благодарности Богу, потому что душа выражает свои чувства также и через это внешнее ликование - через поклоны, которые приносят обилие благодати и телесное бесстрастие.

Многочисленные поклоны убирают у новоначальных их неестественно большие животы и помогают им подняться на духовные высоты добродетелей, как если бы они легко и без одышки поднимались на горные вершины.

Если же мы не будем подвизаться, то будем стоять на месте или будем продвигаться вперед медленно. Но если у нас будет по крайней мере большое смирение, то тогда рука Божия вознесет нас на небо даром.

А если у нас - Боже сохрани! - нет даже смирения, то мы стремительно покатимся вниз. Если человек хочет стяжать духовное здравие, то должен усиленно подвизаться, имея великое смирение и не смотря на других и не осуждая их, но лишь самого себя.

Те, которые больны и не могут подвизаться телесно, могут подвизаться духовно с помощью трезвения и непрестанной молитвы, чтобы искоренить свои душевные страсти, а также могут постоянно размышлять о святых страстях Господних, чтобы благодаря им их собственные болезни сделались для них сладкими. Также они могут прославлять Бога своим терпением и получить мученический венец.

Во время, установленное для молитвы, когда другие подвизаются, исполняя свое правило, тот, кто не может делать земных поклонов, пусть делает поясные или, по крайней мере, пусть произносит молитву Иисусову и не спит - если он не болен и не имеет уважительной причины для оставления правила. Всегда нужно проверять себя: есть ли у нас уважительная причина оставить свои духовные обязанности или нет, чтобы не сделаться духовно праздными и чтобы враг, который никогда не спит, но постоянно думает, как причинить нам великое зло, не совершил на нас внезапное нападение.

Поэтому, если мы увидим себя духовно омертвевшими, а свое сердце заледеневшим, нужно посетить какого-нибудь подвижника, чтобы ожить, а также человека больного, чтобы заставить наше сердце сострадать ему, помочь ему с любовью, согреться благодаря любви и оттаять.

Когда человек имеет духовное здоровье и удаляется от людей для того, чтобы больше помочь им своей молитвой, тогда всех людей он считает святыми, а себя одного - грешным.

Очень полезной бывает пустыня (при таком хорошем духовном устроении) вместе с всецелым преданием себя Богу, со свободной от забот и сосредоточенной, "безмолвной" головой, чтобы душа могла делать большие духовные скачки (то есть быстро преуспевать духовно - ред.). Однако в таком случае нужна большая осторожность, чтобы не впасть в прелесть. Поэтому голова подвижника должна быть очень крепко заперта, чтобы лукавый не вложил ему в душу помысел гордости и не прельстил его мечтаниями и ложным светом, который не возводит в рай, но низвергает в ад. Лукавый представляет пропасти в виде садов и таким образом обманывает немощные создания Божий. Конечно, тот, кто духовно здоров, не гонится в этой жизни даже за истинным светом, но ищет лишь милости Божией, и Бог подает то, в чем нуждается Его создание.

Монахи, живущие в монастыре, благодаря братской взаимопомощи, находятся в большей безопасности, чем исихасты, которые живут в уединении, но это при условии, если между ними нет ссор (и они не едят друг друга), потому что при меньшем самоотречении они могут преуспеть духовно. А исихасту нужно иметь большое самоотречение, чтобы вырыть себе сначала могилу, а затем с великим смирением и рассуждением начать свой духовный подвиг, непрестанно трезвясь и молясь.

Новоначальный, который убегает от безопасности киновии и, движимый эгоизмом, затворяется в келлии (хочет быть затворником), похож на человека, которого запирают в сумасшедший дом. Если он к тому же по своей природе склонен к унынию и замкнут, то его начинают душить помыслы и внутреннее беспокойство. Если у него есть хотя бы немного смирения, то он возвращается в киновию и спасается, а если упорствует - погибает.

Естественный путь для монаха - сначала подчинить себя наставнику, пройти обучение и подвизаться всегда с большим смирением, испрашивая с благоговением милости Божией. Таким образом монах постепенно восходит на Голгофу, распинается, а затем духовно воскресает и начинает радоваться ангельской радостью, славословя Бога подобно ангелам.

Те же, которые живут духовной жизнью по-мирски, то есть если у них постоянно Пасха и они не переживут сначала великой четыредесятницы и распятия, не могут духовно воскреснуть и возлюбить Христа, потому что сами не пострадали, чтобы ощутить Христовы страдания, которые Он претерпел ради нашего спасения, и затем насладиться любовью Христовой и духовно обезуметь от божественной любви, будучи всецело поглощенными небом.

Итак, когда человек не продвигается по естественному пути духовной жизни через распятие к воскресению, чтобы пережить небесное пасхальное духовное состояние, он еще более несчастен, чем мирские люди. Ибо последние еще могут что-то понять, если с ними заговорят о божественной любви, тогда как те, которые отправились в путь к небесной любви и высшим радостям, но взирают и на мирские радости (безгрешные), останавливаются на середине дороги, подобно жене Лотовой (cм.: Быт.19,26), а потому их сердце бесчувственно, как камень, и они соблазняются самим словом "божественная любовь", когда читают о ней в книгах нашей Церкви (старец употребляет здесь слово ’′єρωτας, которое обычно имеет значение сильного плотского влечения, любовной страсти; однако многие святые отцы, например святители Иоанн Златоуст, Григорий Нисский, Григорий Палама, использовали это слово в значении самозабвенной, всепоглощающей любви человека к Богу - пер.).

Такие люди больше всех нуждаются в молитве, чтобы Бог сотворил чудо: превратил их сердца из каменных в человеческие, духовные, для того чтобы они могли любить Бога, ибо только Бог может от камения... воздвигнуты чада Аврааму (Мф.3,9), как говорит Евангелие.

Богословие

Богословие есть слово Божие, которое воспринимают лишь чистые, смиренные и духовно возрожденные души, но не красивые рассудочные слова, составляемые с помощью филологического искусства и содержащие в себе юридический или мирской дух.

Искусственные слова ничего не говорят душе человека, как не может разговаривать красивая статуя, разве что если слушатели очень мирские и удовлетворяются просто красивыми речами.

Богословие, которое изучается как наука, обычно исследует предметы с исторической точки зрения, и потому понимает их внешне и, поскольку при этом отсутствуют подвижничество в святоотеческом духе и внутренний жизненный опыт, наполнено сомнениями и вопросительными знаками, ибо никто не может умом постигнуть божественную благодать, если сначала не будет подвизаться, чтобы ее ощутить и чтобы она начала в нем действовать.

Тот, кто думает, что сможет познать тайны Божий с помощью внешнего научного умозрения, подобен безумцу, который хочет увидеть рай в телескоп.

Подвизающиеся по-святоотечески, благодаря посещению благодати Святого Духа, становятся богословами-практиками. Если кто-нибудь из них, кроме внутреннего образования души, имеет также внешнюю образованность, то может описывать божественные тайны и правильно их истолковывать, как это делали многие святые отцы.

Однако если человек не сроднится душой со святыми отцами и пожелает перевести что-нибудь из их творений или написать о них, то из-за своего духовного помрачения нанесет оскорбление и святым, и себе самому, и миру. Также неверно поступает человек, который богословствует, используя чужое богословие, потому что он похож на бездетного человека, который усыновляет чужих детей, а затем выдает их за своих, представляя себя многодетным отцом. Святые отцы выносили из своих сердец божественное слово или свой опыт из духовной брани против зла и огня искушений и смиренно его исповедовали или описывали, чтобы помочь последующим поколениям. Они делали это из любви, которую никогда не приписывали себе самим, признавая также, что их смирение и все их дарования - от Бога.

Те, которые выдают дарования Божий за свою собственность, являются самыми бесстыдными и самыми несправедливыми людьми в мире, потому что несправедливо относятся к Богу, но еще хуже - к самим себе. Ибо они сами являются причиной отнятия божественной благодати, которую Бог у них забирает, чтобы они не оказались еще более неблагодарными и не пали из-за своего великого тщеславия.

Те, которые за все благодарят Бога и постоянно со смирением следят за собой, а также, богословствуя, с добрым душевным расположением созерцают создания Божий, становятся самыми истинными богословами. При этом они могут быть даже неграмотными, подобно простым пастухам, которые день и ночь следят на пастбищах за погодой и благодаря этому становятся хорошими метеорологами.

Те, которые живут просто, с добрым душевным расположением и добрыми помыслами, и стяжали внутреннюю простоту и чистоту, даже вышеестественные вещи видят очень просто, как естественные, потому что у Бога все просто и Он не применяет большей силы для вышеестественного, а меньшей - для естественного, но одну и ту же силу для всего. Потому что у Бога все очень просто, как и Сам Он прост, что и явил нам Его Сын на земле Своей святой простотой.

Если человек стяжал чистоту, за которой следует простота со своей горячей верой и благоговением, то в него вселяется Святая Троица, и тогда, с помощью божественного просвещения, он легко находит ключи к божественным мыслям, имея возможность изъяснить богодухновенные слова очень простым и естественным образом, не ломая голову.

Люди толкуют слова святых соответственно чистоте или лукавству своего душевного расположения и соответственно этому приносят себе и другим пользу или вред. Часто человек приносит вред по неопытности, хотя и имеет доброе расположение. Например, кто-то не знает, что на свете, кроме красного вина, есть еще и белое, и потому бросает в него красную краску, чтобы оно якобы стало хорошим, но оно после этого вызывает у людей отравление. Если же человек и не неопытен, и не лукав, но живет человеческой логикой и справедливостью, то опять-таки оскорбит Дух Божий, а также себя самого и других.

Человеческой логикой и справедливостью живут евангельские делатели первого и третьего часа (см.: Мф.20,1-15), которые вступают в спор с хозяином, считая, что с ними поступили несправедливо. Однако сердцеведец Бог, со всей точностью Своей божественной справедливости, заплатил даже за томительное ожидание, в котором находились работники одиннадцатого часа, пока не нашли себе работу. Хотя по Своей божественной справедливости, которая полна милосердия и любви, Он мог дать работникам одиннадцатого часа еще большую плату, потому что они, несчастные, сильно страдали душой и устали больше других работников, которые устали телесно, трудясь большее время. Но как мы, окаянные люди, можем вместить нашим ограниченным умом эту Его божественную справедливость, равно как и своей ограниченной любовью Его беспредельное милосердие? Поэтому любовь Божия ограничилась тем, чтобы всем дать одинаковую плату, которая им была обещана, для того чтобы не соблазнить еще больше тех, которые себя любили больше, чем других. И когда Он говорил им: "Я не обижаю вас, не за такую ли плату мы договорились?" - то хотел сказать: "Я хозяин с щедрой любовью и божественной справедливостью, которую вы не можете понять", - а не: "Я хозяин, и ни с кем не считаюсь", потому что Бог наш Отец, а мы - Его чада, и все люди знают Его Отеческую любовь, потому что Он был распят, чтобы спасти нас и вновь ввести в рай.

Если бы мы могли выйти за рамки своего "я" (любви к самим себе), то вышли бы за пределы земного тяготения и все предметы видели бы, как они есть, божественным оком - ясно и глубоко. Поэтому сначала нужно выйти из мира в пустыню и там подвизаться со смирением, покаянием и молитвой, чтобы опустошиться от своих страстей, счистить с себя духовную ржавчину и приобрести высокую электропроводность, для того чтобы затем принять божественную благодать и стать настоящими богословами.

Если человек не очистит своих духовных проводов от ржавчины, то постоянно будет происходить короткое замыкание и он будет наполняться мирскими теориями и сомнениями с вопросительными знаками. Тогда он уже не богословствует, так как имеет мирское душевное состояние, но занимается филологией исторической или исследованиями юридическими и математическими. Например, был ли Христос прибит тремя или четырьмя гвоздями и сколько было воинов, когда Его распинали? Однако при этом мы не замечаем того, ЧТО имеет значение, а именно: что Христос распялся за наши грехи, чтобы спасти нас, и что Он пострадал больше, чем все святые мученики. Ибо им Он подавал Свою божественную помощь, но Сам при распятии совершенно не применял божественной силы, испытывая страшную боль ради любви, потому что обе Его руки и обе Его ноги были пробиты. Были ли две Его ноги пробиты одним или двумя гвоздями - это не имеет значения. Достаточно того, что обе они они пробиты и что Он страдал от боли и испил желчь, чтобы даровать нам сладость и вечное пребывание с Ним в раю, ибо Он - наш любящий Отец.

Отцы Церкви

В древности святые отцы сначала уходили в пустыню и, подвизаясь, опустошались от своих страстей. Не имея своих собственных планов и программ, они вручали себя в руки Божий и избегали всяких званий и власти, даже когда достигали меры святости - за исключением лишь тех случаев, когда Мать Церковь нуждалась в их помощи. Тогда они оказывали послушание воле Божией, и имя Божие прославлялось их святой жизнью. Они становились духовными донорами, приобретя сначала в пустыне с помощью хорошей духовной пищи и неусыпного наблюдения духовных отцов духовное здоровье.

Однако, к сожалению, в наше время многие из нас, поддавшись мирской любви, которая не имеет духовного основания, желают якобы сделать добро и отдать свою кровь, тогда как наша кровь полна духовных микробов, и мы таким образом приносим еще больший вред.

Но если бы мы жили по-святоотечески, то все были бы духовно здоровы, так что нашему здоровью завидовали бы все инославные. Тогда они и без проповеди оставили бы все свои болезненные заблуждения и спаслись. Потому что сейчас наше святоотеческое предание не воодушевляет их, ибо они хотят видеть также и наше отеческое его продолжение, наше подлинное сродство с нашими святыми.

В наше время, к сожалению, умножились слова и книги, но уменьшился опыт, потому что люди опять подпали под влияние мирского духа, который постоянно стремится к удобствам и избегает телесного труда. То есть большинство из нас находит себе покой во многом чтении и в малом применении прочитанного к себе, если такое применение вообще существует. Мы лишь восхищаемся святыми подвижниками нашей Церкви, не понимая, сколько они трудились, потому что мы не трудились, чтобы быть в состоянии понять их труд, полюбить их и подвизаться с ревностью, чтобы им подражать.

Те же, которые подвизаются с ревностью, не давая себе покоя, и все делают не выпячивая своего "я", очень положительно помогают другим, потому что только благодаря этому обретают покой души имеющих нужду в помощи и только благодаря этому обретет внутренний покой их собственная душа как в сей жизни, так и в будущей.

Те, которые стремятся к власти, хотя находятся еще во власти страстей, а также выдают свои личные интересы за духовные и даже прибегают к мирским властям, чтобы те решили церковные проблемы, уже оставлены благодатью Божией.

Пусть лукавый не смеется над нами, приводя слова апостола Павла: "Требую суда кесарева" (Деян.25,11), потому что апостол Павел тогда оказался во власти кесаря и, получив перед этим от Бога извещение, что ему должно проповедать Христа и в Риме, потребовал суда кесаря для того, чтобы его отвезли в Рим (за казенный счет).

Если человек пытается ставить церковные вопросы в православном духе, но делает это только для того, чтобы его повыше поставили в Церкви, может ли он получить благословение Божие?

Также не должно восхищаться теми, которые очень хорошо и православно ставят церковные вопросы, когда сами еще недостаточно высоко стоят в Церкви и смущают ее своими безрассудными крайностями или послаблениями.

Противоположные крайности всегда приносят вред Матери Церкви, и те, которые придерживаются их, сами страдают от этого, потому что два противоположных конца (игра слов: употребленное здесь греческое слово ’′ακρο имеет значения "крайность" и "конец", "край" - ред.) обычно сильно ранят. Это похоже на то, как если бы одной крайности держался бесноватый, больной духовным бесстыдством (презрением ко всему), а другой - сумасшедший, у которого безумная ревность соединилась с узколобием. И тогда - упаси Бог! - сторонники двух крайностей постоянно будут сражаться друг с другом и не разберешься, кто прав, кто виноват (игра слов: здесь употреблено идиоматическое выражение, означающее буквально "не найдешь конца" - ред.).

Те, которые смогут сблизить эти две крайности, чтобы они соединились, увенчаются от Христа двумя нетленными венцами.

Не нужно создавать проблемы в Церкви и преувеличивать те небольшие человеческие нестроения, которые всегда в ней присутствуют, чтобы не причинить большего зла, чему лукавый только радуется.

Тот, кто, заметив небольшой беспорядок, начинает сильно возмущаться и изо всех сил порывается якобы исправить его (в порыве гнева), похож на бестолкового пономаря, который, увидев, что течет свеча, сразу же бросается к ней, желая якобы поправить ее. Но при этом он сметает на своем пути людей и подсвечники, создавая во время богослужения еще больший беспорядок.

К сожалению, в наше время много людей, возмущающих Мать Церковь. Те из них, которые имеют образование, приняли догмат умом, а не духом святых отцов. Другие, неграмотные, ухватились за догмат зубами, а потому и скрежещут зубами, когда берутся спорить о церковных вопросах. И так от всех них Церковь получает больший вред, чем от врагов Православия.

Те, которые оправдывают свою злобу тем, что они якобы должны обличать других, не желая обличать самих себя, или тем, что необходимо огласить то, что происходит в Церкви, - даже те вещи, о которых не принято говорить, и при этом ссылаются на заповедь: "Повеждь Церкви" (Мф.18,17), - пусть начнут со своей малой церкви: семьи или братии. И если это покажется им хорошим делом, тогда пусть позорят и Мать Церковь. Хорошие дети, думаю, никогда не будут клеветать на свою мать. Но многие безрассудные православные, к сожалению, дают еретикам обилие полемического материала, и православные города и села захватываются иеговистами и прочими сектантами, которые постоянно расширяют свою миссионерскую деятельность.

Духовным, рассудительным отцам известно, что этой демонической деятельностью (выставлением на позор клира и Церкви) они многих сделали иеговистами. А также всему миру известно, что таким неправославным способом еще ни одного иеговиста не удалось сделать православным.

Благий Бог терпит нас с любовью и никого не выставляет на позор, хотя и знает, как сердцеведец, наше греховное состояние. Также и святые никогда не оскорбляли грешного человека перед другими людьми, но с любовью и духовной деликатностью тайным образом способствовали исправлению зла. Мы же, несмотря на то, что являемся грешниками, делаем обратное (как лицемеры).

Только человеку, находящемуся под властью демона, простительно выставлять людей на позор (конечно тех людей, на которых демон имеет право) перед посторонними, напоминая им об их прошлом, чтобы поколебать немощные души. Нечистый дух не выносит на свет добродетели людей, но лишь их немощи. Однако люди, свободные от страстей и не имеющие в себе зла, исправляют зло добром. Если они вдруг увидят небольшую нечистоту, которая не очищается, то покрывают ее плитой, чтобы она не вызвала чувства брезгливости у кого-нибудь другого, кто ее заметит. Те же, которые выгребают мусор наружу, похожи на кур, которые копаются в...

Не является искренним и прямым ни тот, кто говорит кому-то правду в лицо, ни тот, кто ее публикует, но тот, кто имеет любовь и истинную жизнь и говорит с рассуждением, когда нужно и что нужно.

Те, которые безрассудно обличают других, пребывают в духовном помрачении и злобе. Люди им представляются чурбанами, и они безжалостно обтесывают их и, несмотря на то, что люди от этого страдают, радуются тем квадратам, которые из них делают (в стиле кубистов)!

Те, которые спешат стать духовниками, хотя у самих еще много духовных токсинов, уподобляются недозрелой терпкой айве, которая, сколько бы сахара в нее ни сыпали, не может стать хорошим вареньем, а если и делается вареньем, то быстро прокисает. Трогательные слова и великие истины имеют ценность лишь тогда, когда исходят из истинных уст. И вмещают их только души, имеющие доброе произволение, и большие люди с чистым умом.

Внутренняя чистота прекрасной души истинного человека украшает его и внешне: божественная сладость любви Божией делает сладостным даже его внешний вид. Внутренняя красота души, духовно украшая и внешне освящая человека и выдавая его из-за присутствия в нем благодати Божией, украшает и освящает и саму убогую одежду, которую носит облагодатствованный человек Божий.

Большую ценность имеет благословенный человек, который изменился внутренне и освятился внешне, нежели все люди, которые постоянно изменяют лишь внешность (одежду), а внутренне сохраняют своего ветхого человека вместе с его археологическими грехами.

Большую ценность имеет одно слово смиренного человека с духовным опытом, которое он с сочувствием износит из самых глубин своего сердца, чем неудержимое многословие внешнего человека, с большой скоростью слетающее с его образованного языка, который не убеждает души людей, потому что является плотью, а не огненным языком Святой Пятидесятницы.

Гордость

Самым большим гордецом является не тот, кто с гордостью хвалит себя, но тот, кто хвалится своим смирением.

Тот, кто оправдывает себя, когда грешит, превращает свое сердце в пристанище для бесов и будет грешить еще больше и разрушать себя своим эгоизмом, если не сокрушит свое "я". Тот, кто оправдывает свои страсти, постепенно впадает в тяжкую болезнь, и тогда его выдает кашель (то есть его скрытые греховные страсти проявляются внешне в его поведении - ред.).

Тот, кто не осознает своей греховности и гордится, страдает от двух болезней (духовных): от чесотки и лишая (игра слов: употребленное здесь слово "чесотка" имеет в греческом языке также значение "гордец"; то есть, по мысли старца, человек, не осознающий своей греховности, страдает от гордости и самомнения - пер.). Как бы он ни хотел скрыть свои раны и выглядеть прилично - зуд все равно будет его мучить, он будет чесаться и этим выдаст себя.

Не терпящие замечаний даже от людей, которые их любят, терпят насмешки со стороны людей, мыслящих по-мирски, и в конце концов остаются кривыми брусьями и сами делаются духовно не пригодными, как кривые доски, которые не поддаются рубанку столяра и не могут быть использованы для изготовления мебели, но заканчивают тем, что их используют для заливки бетона или для строительных лесов, так что их топчут ногами и пачкают, пока они не испортятся и не окажутся в огне.

Очень гордый, особенно если он гневлив, не получает пользы даже от очень смиренного, когда тот перед ним смиряется, но становится в большинстве случаев более наглым, хотя даже диавол исчезает перед лицом смирения. Поэтому божественная благодать уходит от гордого и переходит к смиренному.

Высоко думающий о себе обнаруживает тем самым, что он вне себя (безумен), ибо вместо того, чтобы благодарить Бога за все доброе, что Тот ему даровал, он оскорбляет Его, считая своей собственностью дарования Божий.

Те, которые постоянно гордятся, постоянно оскорбляют самих себя, потому что у них никогда уже не будет духовных взлетов, но одни падения, пока они не разобьются, так как не имеют сердечного сокрушения и смиренномудрия.

Те, у которых в этом мире не бывает падений, хотя у них есть мирская гордость, обнаруживают тем самым, что их гордость превысила всякие пределы (достигла сатанинской степени) и что их падение совершилось с задней стороны высокой вершины, как падение Денницы (то есть оно очень велико, хотя мало заметно, ибо не имеет сильных внешних проявлений в греховных поступках, как незаметно для смотрящего на гору с передней стороны происходящее с задней ее стороны - ред.).

Тот, кто имеет большую гордость, хуже бесноватого, потому что гордость постоянно раздувает его, пока он наконец не лопнет. Тогда как человек, в котором есть нечистый дух, не только мучается и искупает свои грехи (или приобретает венец, если он сам не был причиной своего состояния), но по необходимости и смиряется перед людьми, и Бог в конце концов освобождает его, так что его душа получает сугубую пользу.

Гордость сильно препятствует благодати Божией, а гордый помысел оскверняет наши добродетели, подобно птичьему помету, когда он попадает в яичницу, которая тогда годится только на то, чтобы ее выбросили вместе со сковородой.

Те, которые могут терпеть очень гордых, не льстя им, являются самыми смиренными, самыми верными и самыми праведными людьми, потому что гордые будут их постоянно оскорблять и уничижать.

Мы должны быть более благодарны тем, которые нас смиряют, обижают и огорчают, нежели тем, которые кормят нас почестями и сладкими словами или вкусной едой и сладостями, потому что огорчения являются самым лучшим лекарством для души.

Не будем исследовать, справедливо или несправедливо нас огорчили, по любви или по злобе, были ли мы виноваты меньше или на нас вообще не было никакой вины, но будем с радостью принимать духовную пользу, которую нам доставляет всякое духовное испытание, а также за все будем славить Бога и благодарить людей, которые нас обидели.

Удары необходимы для спасения нашей души, потому что они очищают душу. Чем больше бьют по одежде и трут ее, тем больше она очищается, подобно тому как осьминог или каракатица от множества ударов размягчаются и очищаются от чернил (эти морские животные в Греции употребляются в пищу; под чернилами имеется в виду темная краска, которую они вырабатывают с помощью особых желез и выпускают, когда им угрожает опасность - ред.).

Наоборот, мирские ласкательство и похвалы очень вредят душам, поврежденным духовно, а для людей добродетельных являются воздаянием в этой суетной жизни, если они не скрывают свои добродетели. Похвалы должны быть меньше наших добродетелей, если мы хотим, чтобы чаша духовных весов в день Суда склонилась к праведным и мы узрели бы лицо Божие.

Горе нам, когда нас расхваливают, как хорошие арбузы, хотя внутри мы тыквы! (Горе тебе, окаянный Паисий!)

Горе и трижды горе человеку, который невнимателен и производит впечатление, что он святой, потому что тогда он наносит себе вред навеки, ибо, когда умрет, никто не будет молиться о упокоении его души, хотя у него будет нужда в этом, но все будут ублажать его. (К несчастью, я и в этом не был внимателен и совершил преступление против своей души: молитесь, чтобы Благий Бог упокоил мою душу.)

Мирской покой, а также самодовольное успокоение в помыслах никогда не приносят душе покоя: ни в сей жизни, потому что тогда она лишается божественного утешения, ни в будущей - но начинают мучить человека уже здесь, перерастая в нестерпимые вечные мучения.

Человек, которого огорчает то, что он упал в глазах других людей из-за своей невнимательности, и которого не огорчает то, что он огорчил Христа, постоянно будет огорченным и лишенным утешения, постоянно будет падать, пока не изменит образ своего поведения и не смирится. Только тогда он спасется от падений в этой жизни и от вечного падения, которое его ожидает.

Тот, кто радуется, когда его хвалят люди, осмеивается демонами.

У тщеславного никогда нельзя найти духовных плодов, а если и найдется несколько, то они будут гнилыми, тогда как смиренный, благодаря тому что имеет духовную нищету (см.: Мф.5,3), имеет духовное богатство.

Мирские люди, которые телесно питаются обильной пищей, а душевно - хвалебными словами, остаются голодными и пустыми духовно. Престолы и власть, которых они домогаются, останутся в этом суетном мире, а сами они останутся со своими мечтами, которые в иной жизни будут их мучить еще больше, потому что станут для них причиной лишения небесных благ. Тогда как те, которые подвизались духовно и предпочитали скудную пищу и убогую скамейку (престолам) и сами сажали себя на скамью подсудимых, то есть сами себя осуждали, освобождаются от осуждения Праведного Судии в день Суда и наследуют рай, как усердные чада Божий.

Когда мы в сей жизни ищем себе оправдания и избегаем укоризн, - показываем этим, что в нас еще живо мирское мудрование и что в нашей печали совсем нет покаяния, но одно человекоугодие, которое отравляет душу и тело источаемой им желчью.

Тот, кто усердно плачет оттого, что огорчил своими грехами Христа, незамедлительно принимает божественное утешение - соответственно силе своей печали.

Ревностная и чувствительная душа не получит пользы от подробного рассмотрения своих проступков, пока не укрепится духовно, потому что лукавый борется с нею с помощью сверхчувствительности, вызывая в ней беспокойство. Лукавый не идет против, но вместе с нами по течению. То есть он пытается усилить плач и печаль, чтобы заставить душу чрезмерно скорбеть и чтобы задушить ее беспокойством.

Женщины, естественно, бывают сильнее боримы сверхчувствительностью, которую возбуждает лукавый, так как здесь им не помогает их большое сердце и слабый, по сравнению с мужским, рассудок (ибо у мужчин больше рассудочности и мужества, но меньше сердечности).

Но если ум женщины окажется хоть и небольшим, но отточенным в лукавстве, а в ее характере будет больше злобы и меньше любви, и это она будет считать мужеством и будет гордиться этим, тогда - Боже упаси! - в непогрешимости она может превзойти даже римского папу, а в жестокости - Муссолини.

Большим, чем сам диавол, врагом человека является злоба в соединении с гордостью. Мало того, что они оскверняют добродетели и делают их бесполезными, они также изнуряют тело и мучат душу.

Как одна маленькая дырочка в банке с консервами может ее испортить, потому что пропускает воздух, так и один-единственный гордый помысел, проникая в голову человека, заставляет его высоко думать о себе (игра слов: старец использует в этом месте греческое идиоматическое выражение "голова набирает воздух", которое имеет смысл "высоко думать о себе", "гордиться" - ред.), и все его добродетели становятся негодными.

Чаще всего наибольший ущерб нам причиняет эгоизм, потому что он является самым резвым и строптивым исчадием гордости.

Если бы не было этого "я" и люди знали бы только "ты" и "он", в мире царили бы смирение, любовь и благословение Божие. Люди тогда на земле жили бы, как в раю. Благий Бог да подаст сие благословение Своим созданиям. Аминь.

Искушения

Испытания, попускаемые Богом, соответствуют нашим силам, но к ним, к сожалению, часто присоединяются насмешки или нерассудительность немилосердных людей, и тогда уже мы сгибаемся. Сильный ветер ломает тонкие деревья и с корнем вырывает из земли те, у которых нет глубоких корней, тогда как деревьям, имеющим глубокие корни, он помогает пустить корни еще глубже.

Однако Богу неугодно дикое и бессердечное отношение к другим людям, когда одних вырывают с корнем, а других ломают, но Ему угодно милосердие, потому что и Сам Он милосерден. Ему угодны желание помочь, любовь и сострадание к ближним, потому что люди не деревья, но образы Божий.

Конечно, никто не может повредить человеку, кроме самого человека.

Через посылаемые Богом испытания каждый человек испытывается и сам узнает свое духовное состояние, принуждается к смирению и затем получает прощение своих грехов, если смиренно и с радостью принимает все эти испытания как лекарство для своей ДУШИ, а также с терпением прославляет и благодарит Бога. Счастье для нас, что Бог попускает нам испытания, потому что иначе в день Суда мы имели бы и скрытые страсти, и чрезмерные требования. Если бы Он закрыл на это глаза и принял нас в рай в таком состоянии, в каком мы находились бы тогда, то и там мы показали бы себя. Поэтому Он здесь попускает нам искушения, чтобы они вытряхнули из нас пыль, Для того чтобы наша душа очистилась с помощью скорбей и слез и мы были вынуждены прибегать к Богу в поисках спасения.

Самые несчастные в мире люди те, которые удалены от Бога. Они не будут счастливыми ни в этой жизни, ни в будущей - вечной. Но еще несчастнее этих людей бесы, которые тысячи лет назад удалились от Бога и продолжают в своей злобе и гордости удаляться от Него, оставаясь нераскаянными.

Самыми же блаженными людьми являются те, которые показали величайшее покаяние, соединенное с душевной болью и внутренним сокрушением, и таким образом сокрушили гордого врага, смирили свою непокорную плоть подвигами, подчинив ее духу, и принесли своим покаянием (обращением к Богу) величайшую радость небу.

Когда грех пребывает в душе человека на протяжении долгого времени, тогда диавол приобретает на него больше прав и тогда, чтобы он нас оставил, нам нужно разрушить старый дом и построить новый (вероятно, старец имеет здесь в виду, что для избавления от беса человеку нужно совершенно изменить состояние своей души, и только тогда она из жилища нечистого духа превратится в жилище благодати Божией - ред.).

Имеющих в себе беса от рождения ждет великое воздаяние, если они не будут роптать, пока не освободятся по благодати Божией. Те же, которые сами стали причиной своей одержимости, сами должны и подвизаться.

Родившиеся со множеством наследственных страстей, подвизавшиеся, чтобы отсечь их, и стяжавшие добродетели достойны похвалы более, чем получившие в наследство от родителей долги и сумевшие их отдать и приобрести большое состояние.

Не нужно беспокоиться в этой жизни о несправедливостях, которые причинили нам люди или бесы, потому что это не беспокоит и Бога, ибо Он записывает все эти несправедливости и хранит их с процентами в Своей небесной сберегательной кассе.

Неразумен человек, ищущий человеческой справедливости, и еще неразумнее тот, кто не забывает обид, причиненных ему другими людьми, и добра, которое он сделал для других.

Нужно быть более благодарными к тем, которые отнеслись к нам неблагодарно, чем к тем, которые постоянно нас благодарят, воздавая нам в этой суетной жизни.

Также наилучшим пожеланием для нас должно быть незаслуженное проклятие, если мы принимаем его молчаливо и с добротой.

Конечно, пребывающие с Богом не могут быть прокляты, потому что в них нет зла, но одно добро, и какое бы зло ни делали этим освященным людям, оно теряет силу, а они чувствуют в себе великую скрытую радость.

Люди же, удаленные от Бога, всегда безутешны и мучаются вдвойне, потому что тот, кто не верит в Бога и будущую жизнь, не только остается безутешным, но и душу свою осуждает на вечные мучения.

Люди, которые не верят в Бога или верят в Него меньше, чем в свое "я", несут миру разрушение. Однако им не удается исполнить свои бесовские планы, потому что даже если эти злые люди смогут собраться вместе, то сразу же начинают грызть друг друга и рассеиваются злыми бесами, ибо диавол, который сводит их вместе, не имеет ни любви, чтобы их сдружить, ни смирения, чтобы они могли выносить друг Друга, ни терпения, и таким образом зло рассеивается, не успев сделать великого зла.

Мирской дух, к несчастью, постоянно оттачивает УМ людей в лукавстве, и они считают, что добились Успеха, когда обижают своих собратьев и при этом еще слышат о себе: "Какой ловкий! Прямо как дьявол", - хотя при этом и страдают от внутренних угрызений совести (этого малого ада).

Нет большего огня, чем внутреннее жжение совести, которая постоянно мучает душу и, как червь, точит ее в этой жизни. Но еще сильнее ее будет точить в жизни иной, будущей, червь неусыпающий, если человек не покается в сей жизни и не искупит нанесенные своим собратьям обиды, хотя бы своим благим произволением, если он не может этого сделать по-другому.

Нераскаянный человек является самым неразумным человеком в мире не только потому, что у него постоянно тяжесть на душе, так как он не кается, чтобы освободиться от этого малого ада, ведущего к еще худшему, вечному, но и потому, что лишается на земле райских радостей, которые продолжаются и бывают намного сильнее в раю, возле Бога.

Нет в мире большей радости, чем любовь Божия, которая еще в этой жизни вместе с божественной нежностью подается в изобилии ревностным чадам Божиим и которая может быть лишь пережита, но не выражена словами. Но еще больше та любовь, которую Бог сохраняет для нас в раю и не подает нам сейчас, потому что мы не можем вместить ее в своих бренных сердцах!

Святость

В огне искушений святые стяжали святость и духовный опыт, который они оставили в наследство нам, их последователям, чтобы мы предохраняли себя от коварства человекоубийцы.

Святые подъяли великие подвиги против страстей и победили, и благодаря этому получили от Христа победные венцы и обильную благодать, и сейчас помогают нам на небе своими молитвами. Мы же должны воздавать им за это великой благодарностью и благоговением.

Тот, кто почитает святых, без сомнения, намного больше почитает Пресвятую Богородицу. Точно так же, как почитающий Пресвятую Богородицу еще больше почитает Святую Троицу.

Святые не смущаются, как люди, когда мы почитаем меньшего святого больше другого, большего, потому что они святые и у них нет человеческой мелочности. Святые имеют, конечно, человеческую святость, но не божественное совершенство, которое имеет Христос. Поэтому не нужно смущаться, если мы заметим какое-нибудь небольшое несовершенство среди множества добродетелей святых. Опять же не нужно брать в пример несовершенств, которые были у святых в начале их духовного пути, оправдывая тем самым свои немощи. Ибо Бог в начале их духовного пути учил их, забирая у них ненадолго Свою благодать, чтобы они познали свою человеческую немощь, смирились, а затем восприняли сугубую благодать для того, чтобы мы имели пример для подражания.

Также откуда нам знать, не было ли большинство немощей, которые показывали святые, притворством, с помощью которого они скрывали свою святость? Потому что если бы святые выдавали (игра слов: старец употребляет здесь слово "продавать", которое в греческом языке имеет также значение "выдавать, открывать" - ред.) свою святость, то у них ее не было бы и они не были бы и святыми.

Поэтому мы должны относиться к ним с большим благоговением и быть очень благодарными по отношению даже к неизвестным святым, которые молчаливо помогают нам своими молитвами и молчаливым примером своего великого смиренномудрия, из-за которого они - как мне говорит помысел - усердно просили Бога, чтобы Он оставил их в неизвестности и чтобы люди их не почитали, а они продолжали бы помогать людям тем же способом, как и при жизни - втайне (см.: Мф.6,4).

Каждый святой шел своим особым путем духовного подвига, а потому и теперь помогает нам своим особым святым способом, а также обращается к каждой душе на том языке, на котором она разговаривает и который может понять, чтобы она получила пользу.

Все святые подвизались ради любви Христовой: святые мученики пролили свою кровь, преподобные отцы пролили пот и слезы, поставили над собой духовные опыты, как хорошие фармацевты, сами пробовали горькое ради любви к образу Божию, оставив после себя духовные рецепты, с помощью которых мы предохраняемся от зла или излечиваемся от своих старых духовных болезней, приобретаем здоровье и, если поревнуем уподобиться им в подвиге, становимся святыми.

Конечно, ни все подвиги преподобных: их посты, бдения и так далее, ни муки всех святых мучеников не могут сравниться со страданиями нашего Господа, потому что всем им Своей божественной силой помогал Христос, услаждая Своей великой любовью их страдания. Поэтому меч палача у горла казался им приятнее смычка скрипки. Для Себя же Христос совсем не использовал Своей божественной силы, перенося великую боль в Своем чувствительном теле ради великой любви к Своему созданию, только ощутив которую, наш внутренний человек будет настоящим человеком. Иначе он будет более бесчувственным, чем бесчувственные создания Божий, потому что солнце ощутило страдания Господни и померкло, будучи не в силах смотреть на них, и земля убоялась, когда увидела их, и камни распались, и гробы сотряслись так сильно, что разбудили многих давно усопших и выпустили их, чтобы они выразили свое возмущение против неблагодарности людей к своему благодетелю и избавителю Богу.

Поэтому, раз мы не принесли Христу ничего своего, по крайней мере, не будем Его огорчать, но принесем Ему свою благодарность и с великим благоговением будем праздновать Его Святые Страсти (так в Греции называют Великую пятницу - ред.). Также, чтобы нам самим получить помощь, с благоговением будем почитать наших святых, которые ради любви Христовой пролили либо кровь, либо пот и слезы. И, слушая их синаксарий "В тойже день память святаго...", будем стоять прямо и с благоговением, как солдаты, стоящие по стойке смирно, когда зачитывают имена их героически павших собратьев (в греческих монастырях после шестой песни канона на утрене, как правило, читается синаксарий (обычно - краткие жития святых, память которых празднуется в этот день) или, по крайней мере, особые стихи в честь каждого из празднуемых святых; перед чтением каждого жития произносятся слова: "В тойже день память святаго...", в конце произносится: "Егоже молитвами, Христе Боже, помилуй нас". - пер.).

Рассуждение

Рассудительное подвижничество в соединении со смирением и любовью очень быстро и при меньших телесных трудах делает человека святым.

Насколько человек продвигается в духовной жизни, следя за собой, настолько открываются очи его души и настолько лучше он видит свои недостатки и множество благодеяний Божиих. Благодаря этому человек внутренне смиряется и приходит в сокрушение, после чего естественным образом приходит благодать Божия, божественное просвещение, и человек становится более рассудительным.

Очень чувствительному и усердному Бог не позволяет познать всю его греховность и множество Своих благодеяний, чтобы он не отчаялся, но открывает ему все это по мере его преуспеяния и укрепления. Также человеку, имеющему гордость, Бог не помогает отсечь его страсти, чтобы тот не стая еще более гордым. Когда же он возгнушается собой по причине постоянных падений, познает свою немощь и смирится, тогда к нему приближается благодать Божия и с ее помощью он начинает подниматься по духовной лестнице вверх через ступеньку.

Поэтому не следует взвешивать святость своих собратьев на человеческих весах, ибо один Бог, как сердцеведец, знает глубины сердец человеческих.

Сильнее всего склонит Бога к милости в день Суда труд, который мы проделали над своим ветхим человеком.

Выше достоинство того, кто стяжал добродетели путем подвига, нежели того, кто родился с природными добродетелями и должен удвоить их, чтобы услышать: "Добре, рабе благий..." (Мф. 25,21).

Конечно, все люди имеют немного рассуждения, однако, к сожалению, мы в большинстве своем применяем его не по отношению к себе, но по отношению к нашим собратьям (чтобы... кому-нибудь не показалось, что они лучше других) - (здесь игра слов: слово διακρίνομαι - "выделяться, быть чем-то лучше других" в греческом языке однокоренное со словом διακριση - "рассуждение". - ред.) и оскверняем его своим судом, осуждением и требованием, чтобы исправились другие, хотя нам следовало бы требовать исправления только от самих себя, не решающихся ревностно подвизаться, отсекать свои страсти и освободить свои души, чтобы возлететь в небо.

Те, которые не решаются с ревностью начать подвиг, но влачат свою жизнь, не думая о времени, всегда будут подавленными и больными духовно и телесно. А данные им Богом дарования, за которые Он спросит, становятся для них в конце концов бесполезными.

Умный и рассудительный человек, благодаря своему духовному преуспеянию, с пользой употребляет не только дарования Благаго Бога и то добро, которое сделали ему люди, но и обиды, уничижения и тому подобное со стороны своих собратьев, которые он приписывает злобе человекоубийцы. Такой человек и о диаволе скорбит из-за его ужасного состояния так же, как о печальном состоянии своей души, и ищет милости Божией.

Самоукорение и самоосуждение очень способствуют тому, чтобы с наших душевных очей спала пелена и мы начали хорошо видеть.

Чувствительные люди должны быть очень осторожными в самоукорении, потому что лукавый пытается превратить чувствительность в отчаяние (через сверхчувствительность). Самоукорение должно всегда сопровождаться упованием на Бога. Если такой человек замечает в своей душе тяжесть, то это значит, что лукавый уже приложил к делу свою руку.

Если человек сильно болезнует о своей греховности и неблагодарности к Богу, но имеет великую надежду на Бога, то получает от Него великое утешение.

Не нужно отчаиваться, если мы подвизаемся, но не видим никакого продвижения, а одни лишь нули. Все мы, люди, своими усилиями можем только рисовать нули - кто больше, кто меньше. Христос же, видя наши слабые человеческие усилия, ставит перед нашими нулями единицу, и тогда они приобретают Цену, и мы замечаем небольшое продвижение. ПОЭТОМУ нужно не отчаиваться, но надеяться на Бога.

Отчаиваться нужно только в своем "я". Нужно постараться как можно быстрее сокрушить его, пока оно не сокрушило нас самих. Эгоистично подвизающиеся в посте, бдении и так далее мучают себя без всякой духовной пользы, потому что бьют воздух, а не бесов. Вместо того чтобы прогонять от себя искушения, они еще больше привлекают их к себе и, как следствие, сталкиваются при подвиге с большими трудностями (чувствуют удушье от тяжести на сердце). Тогда как у тех, которые много подвизаются с великим смирением и великой надеждой на Бога, сердце радуется, а душа летает, как на крыльях.

Всякое наше действие и всякая добродетель нуждаются в смирении, любви и рассуждении, которое является солью добродетелей. Поэтому Христос и говорит в Евангелии: "Всяка жертва солию осолится" (Мк.9,49).

Лучше есть дважды в день, но меньше и иметь больше смирения и легкий желудок, чем есть единожды в день и раздувать желудок пищей, а голову гордостью.

Рассуждение сильно способствует воцарению в душе мира, который очень полезен для подвижничества, потому что дает душе и телу больше сил, чем вещественная пища. А если нет внутреннего мира, то и самые лучшие продукты становятся ядовитыми от множества желчи, которую человек постоянно выделяет, и приносят вред его душе и телу.

Питающиеся любовью Божией часто безразличны к вещественной пище или же, когда едят, не чувствуют ее, потому что и в это время ощущают присутствие Божие и питаются сладким благословением Его любви.

Желание хорошей пищи является приманкой лукавого. Если человек не отсекает его, попадает на удочку врага и жарится вместе со своим жиром на сковороде своей разжженной плоти. Наоборот, стремление к духовной пище отрывает сердце от всего земного и возносит душу на небеса, и там она вкушает ангельскую пищу.

Тех, которые не удерживают своего сердца от вещественных желаний, не являющихся необходимыми (не говоря уже о плотских похотях), и не собирают своего ума в сердце, чтобы всецело, вместе с душой, отдать их Богу, но оставляют их без надзора, ожидает сугубая беда.

Когда отсутствует бдительность, тогда в голове не бывает и ума (его похищает лукавый), и мы остаемся с одним телом без ума, как чурбаны. Когда позже нам все же удастся собрать свой ум, он оказывается загруженным мусором, который лукавый использует для растопки. С его помощью он разжигает наш чурбан (плоть) и насмехается над нами, приплясывая со злобной радостью.

Чтобы ум нас не оставлял, нужно приучить его непрерывно повторять в сердце сладкое имя Иисуса, и мы достигнем духовного преуспеяния. Если ум отсутствует, то это все равно, что дом без хозяина. Такой дом приходит в запустение.

Если мы бываем невнимательны во время духовного чтения, то не получаем от него никакой пользы, но только попусту тратим время и напрасно утомляем себя, потому что ничего после не можем вспомнить, как бывает, когда ум рабочего в типографии занят чем-то посторонним и он забывает наносить краску на буквы. Станки тогда будут работать вхолостую и ничего не отпечатают.

Тот, кто внимателен во время чтения, но при этом удовлетворяется одним только чтением и не применяет ничего из прочитанного для своего духовного роста, похож на крестьянина, которому лень браться за плуг и который находит себе густую тень, постоянно читает книги по агрономии и многому учится теоретически, но остается несчастным бездельником.

Женщины тоже находят великое утешение в чтении и могут получить от него больше пользы, чем мужчины, потому что у них меньше рассудочности и больше веры. Однако, к сожалению, немногие из них получают от чтения пользу и продвигаются в духовной жизни, потому что в большинстве случаев, когда они берутся за себя, начинаются причитания, и они продолжают причитать и заниматься микроскопическими духовными исследованиями, вместо того чтобы начать отсекать сперва грубые страсти, а затем малые, которые по благодати Божией постепенно исчезают сами.

Хотя большинство женщин имеют большие предпосылки к духовной жизни, они не достигают большого преуспеяния. У них меньше рассудочности, но это не только не вредит, а, наоборот, бывает полезным в отношении веры. Мужчины же своей рассудочностью расшатывают свою веру. Также в женщинах от природы заложена любовь, и они могут отдать себя Богу вместе со своим сердцем, тогда как мужчинам нужно много труда, чтобы их сердце начало трудиться для Бога. А если сердце не трудится, человек ничем не отличается от каменной статуи.

Следовательно, все мы - мужчины и женщины - имеем предпосылки к духовной жизни и не можем найти оправдания для своей лени: достаточно нам только захотеть применить те способности, которыми Бог одарил нас, чтобы достигнуть рая и оказаться близ Него. Тогда обрадуется и Он, и мы - Его чада.

Как Благий Бог всегда относится к нам с любовью и добротой и призывает нас в рай, так и мы не должны по-варварски поступать со своими собратьями, успокаивая себя тем, что таким суровым обращением посылаем души в рай.

Тот, кто поступает с другими по-варварски якобы для того, чтобы принести их душам духовную пользу, хуже Диоклетиана, потому что он был идолопоклонником, а не христианином.

Христос не говорит нам, чтобы мы убивали людей своим варварским обращением и отсылали их в рай, но чтобы помогали своим собратьям для того, чтобы нам всем вместе пойти в рай. Конечно, претерпевающие мучения от христиан имеют даже большую награду, чем мученики, если терпят с радостью и не осуждают своих мучителей, но благодарят их за помощь в избавлении от грехов или за награду (если они ни в чем не повинны) и венец, который получат от Христа благодаря им.

Если страстный человек делает замечание эгоисту, происходит то же, что бывает, когда огниво бьет по кремню: искры разлетаются во все стороны. Однако если этот безрассудный человек сделает замечание человеку чувствительному, то может его сильно ранить, как если бы какой-нибудь дикарь взял металлическую щетку и начал вычищать соринку из глаза младенца.

Также тот, кто эгоистически и возбужденно (из-за своих страстей) проповедует слово Божие, похож на ежа, который несет на своих колючках виноградины, чтобы накормить своих детей, но из-за своих нервных движений больше ранит их, чем кормит, особенно если они маленькие и нежные.

Имеющие рассуждение имеют также благородную любовь и смирение и даже горькую правду делают сладкой благодаря своей доброте, произносят ее с большой простотой, и она приносит большую пользу, чем сладкие слова, как и горькие лекарства полезнее сладких сиропов.

Внутренняя любовь всегда выдает себя, потому что даже внешний облик человека она делает сладостным, украшая его божественной благодатью, которая, сияя, не может скрыться.

Ангел, будучи ангелом, всегда источает вокруг себя то, что имеет: радость и небесное веселие. Адемон, закамуфлированный под ангела, источает смущение (то, что имеет) или немного возбуждает сердце телесно, чтобы прельстить душу плотским наслаждением, представляя его якобы духовным, божественным.

Смиренный человек, даже если будет неопытным, отличит ангела Божия от беса, потому что духовно чист и сроден ангелу. А эгоист и плотской человек не только легко прельщается лукавым, но еще и сам передает свои лукавство и плотолюбие другим людям, вредя своими духовными микробами немощным душам.

Облагодатствованный человек Божий передает другим божественную благодать и изменяет плотских людей, освобождая их от рабства страстям, и таким образом приближает их к Богу, и они получают спасение.

Те, которые удаляются от Христа, лишаются божественного просвещения, потому что оставляют солнечную сторону и, безрассудные, идут туда, где нет солнца. Как следствие, они оказываются простуженными и больными духовно. Все мы наделены от Бога соответствующими дарованиями, но не все используем их на благо, для спасения своей души и душ своих собратьев. В большинстве случаев большинство из нас используют их во вред себе и другим.

Если человек кроткий и бесстрастный по природе получает помощь от своего характера для своего духовного развития, то человек с живым или гневливым характером получает вдвое большую помощь от силы, заложенной в его характере, стоит ему лишь использовать ее против своих страстей и лукавого.

Те, которые в своей мирской жизни были невнимательны и приобрели дурные привычки, пусть теперь безропотно переносят брань с лукавым, не допуская худых желаний. Подвизаясь таким образом, они очистятся и достигнут меры чистых людей, которые не знали больших грехов, не приобрели дурных привычек и не испытывают сильной брани.

Всем нам нужна большая внимательность, чтобы не принимать лукавых телефонных звонков от врага (дурных помыслов) и не осквернять тем самым храм Святаго Духа (см.: 1Кор.6,19), чтобы от нас не ушла благодать Божия и мы не впали в помрачение.

Человек, следящий за своей духовной чистотой и хранящий ее, хранит также божественную благодать, видит все чистым и использует даже нечистое, делая его хорошим на своем хорошем духовном заводе: из макулатуры он делает чистые салфетки, листы, тетради и так далее, из разбитой бронзы он изготавливает подсвечники и канделябры, из золота - святые чаши. Напротив, человек, который одобряет лукавство и мыслит лукаво, из хорошего делает плохое, как военный завод, который производит боеприпасы и из золота отливает пули и гильзы для снарядов, потому что так устроены его машины.

Поэтому никогда не будем допускать худых помыслов, но будем постоянно делать добро, если хотим, чтобы плохой завод нашего сердца стал хорошим.

Не нужно подвизаться с болезненной схоластичностью, чтобы потом нас не душило внутреннее беспокойство (при борьбе с помыслами), но нужно подвизаться проще, надеясь на Христа, а не на себя. Христос весь любовь, доброта и утешение. Он никогда не душит, но подает обилие духовного кислорода - божественного утешения. Одно дело - тонкое духовное делание и другое - болезненная схоластичность, которая душит внутренним беспокойством (от внешнего неразумного насилия), вызывающим головную боль.

Также не нужно навязываться со схоластичностью другим, чтобы после этого у нас не болела голова от вопроса, как их убедить, если мы много раз говорим им об истине, а они не знают истины, но знают только ложь. (Это все равно что заводить часы, у которых сорвана пружина.) Также лучше избегать тех, которые, хотя и знают истину, понимают ее по-своему, доказывая с ее помощью свои идеи, чтобы нам не уставать без пользы и не бросаться великими истинами, потому что, если стена глиняная, к ней не пристает штукатурка из извести, но только из глины, смешанной с соломой.

Те, которые находятся в состоянии гнева или возмущения и обличают состояние, в котором находится мир, чтобы якобы принести в мир добро и духовную тишину, похожи на сильный порывистый ветер, который, желая успокоить море, грозит ему и обрушивает на него поднимаемые им пенящиеся волны, пуская корабли ко дну в открытом море и в бухте.

Не будем пытаться якобы утихомиривать других, если сами не имеем внутренней душевной тишины. Также не будем искать у своего духовника тишины, если не примирились внутренне с тем человеком, которого ранили или обидели, когда есть возможность его найти. Также не будем приводить на исповеди смягчающих обстоятельств, потому что для нашей совести они становятся отягчающими обстоятельствами.

Смиренного и чувствительного человека не будем сурово укорять, потому что можем при этом возвести на него обвинение в том, чего он не совершал, и он согнется под его тяжестью.

Эгоиста и упрямца не следует смирять словами, но молитвой и смиренным поведением, потому что, если мы будем настаивать на своем, он вскипит, а сами мы устанем, вспотеем и расстроимся.

Безрассудное поведение в большинстве случаев производит большее зло, чем поведение сумасшедших, которые разбивают головы, потому что безрассудные люди своими резкими словами уязвляют чувствительные сердца и часто смертельно их ранят (приводят души в отчаяние).

Также много зла приносит лицемерная мирская вежливость, потому что, доверяя ей, человек обольщается, раскрывает свое сердце и, в конечном итоге, напрасно растрачивает свое благоговение на мирского человека, который вообще не знает, что значит благоговение. (Как если бы кто-то давал золотые лиры тем, которые видели только бронзовые драхмы.)

Также не будем впустую терять время, давая духовные наставления людям, которые хотят только вести мирские споры и эгоистически высказывать свое мнение.

Нужно быть осторожными в беседах со знакомыми людьми, если у нас нет общих тем для разговора, потому что такие беседы начинаются с духовного и заканчиваются женскими сплетнями. И тогда мы не только теряем время, но и душу теряем из-за осуждения, потому что у нас нет права осуждать ни отдельных людей, ни происходящее вокруг нас, но если мы можем, то должны, с болью поговорив об этом, постараться в чем-то исправить положение дел. Также мы не должны осуждать мертвых, потому что души всех людей, к счастью для нас, находятся в руках Божиих, и мы, я надеюсь, обретем у Него милость.

Каждый православный христианин обязан пробуждать у инославных доброе беспокойство, чтобы они поняли, что находятся в заблуждении, не успокаивали себя напрасно и не лишились как в этой жизни богатых благословений Православия, так и в иной жизни больших и вечных благословений Божиих.

Тот, кого мы должны беспощадно осуждать (и имеем на это право), - это наше злое "я". Если сами мы не накажем его в этой жизни за содеянные им грехи и если не отсечем при этом свои злые желания, они будут нас мучить вечно.

Следовательно, для нас вовсе необязательно знать, когда будет второе пришествие Господне, потому что, умирая, каждый будет судим соответственно тому со стоянию, в котором его застанет смерть.

Благий Бог да подаст нам доброе покаяние, чтобы мы как Его чада унаследовали рай, который Он как любящий Отец уготовал нам. Аминь.

© Старец Паисий Святогорец. Письма. Перевод на русский язык Сергея Говоруна. Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 2001.