![страницы А.Лебедева [pagez.ru]](../img/logo.gif)
|
|
|
Начало:
Тексты, справочники и документы
|
1907-1908, 1909, 1910, 1911, 1912, Нач. 1913 и др. беседы
Слово, сказанное на общем благословении 3 января 1912 г. Во время пребывания в Оптиной епископа Серафима [22] (В ответ на жалобы одной из духовных дочерей, что у, много горького пришлось пережить и услышать)
"Горечь сия да превратится в радость".
Когда евреи путешествовали по пустыне, они подошли к громадному озеру Мерра, которое существует до сих пор. Их томила жажда, но вся вода в озере оказалась горькой. Не было возможности ее пить. Народ готов был возроптать, но Бог указал Моисею некое дерево. Погрузил его в воду Моисей, и вода потеряла горечь, стала приятной на вкус. Но то были образы, непонятные для народа, разве только Моисей разумел сокрытый смысл происходившего. Что же преобразовало это дерево, усладившее горечь вод озера Мерра? Древо Креста. И ныне во всех самых горьких обстоятельствах жизни христианин имеет большую отраду в Кресте Господа Иисуса. Как бы ни был грешен христианин, он имеет драгоценную веру в Господа Иисуса и этой верой спасается. И ты спасешься, только держись за Христа. Вопи к Нему - и услышит. Конечно, не голосом вопи, а сердцем: "Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешную!" И помилует. Помилует!
29 марта 1912 г. (Четверг Святой Пасхи)
Вы не заметили перемены в моей молельне? Немного вещей я беру с собой [23]. Образа все останутся, а из картин возьму с собой только портреты великого старца и духовного моего благодетеля отца Анатолия и батюшки отца Амвросия, остальное все останется, как было.
Вот и портрет схимонаха Бориса останется. Дивный это портрет, замечательно выражение его лица, полного любви и кротости. Останется он здесь молиться за меня, грешного. Был он из крепостных и часто говаривал: "Старые порядки лучше были, хотя от барина сильно попадало".
- Вот видите, отец Борис, - отвечал я ему, - попадало, а говорите, лучше было?
- Да я сам был виноват. Бывало, уйду в Херсонскую губернию, начнут искать и вернут этапным порядком. Ну, конечно, на съезжую. Сильно накажут. Я поправлюсь да и опять уйду.
Уходил он, конечно, для молитвы, посещал святые обители, Христа искал и нашел Его.
- Теперь худо стало, - продолжал отец Борис, - потому что власти нет, всякий живет сам собой.
- Ну про Оптину этого сказать нельзя, - возражал я.
- Еще бы, если бы в монастырях всякий жил по своей воле, то совсем была бы погибель.
Отец Борис был необычайно смиренным и считал себя за последнего. Скончался он на Пасху в 1898 году. Пришел я к нему, когда он лежал в больнице. По-видимому, Господь открыл ему время его кончины.
- Молись за меня и братию, попроси молиться в воскресенье и понедельник.
- Да вся братия молится за вас, отец Борис, и я, конечно, обязательно буду за вас всегда молиться, а не только в воскресенье и понедельник.
Отец Борис, как бы не слыша меня, повторил:
- Пусть молятся обо мне в воскресенье и понедельник.
Я не понял его. Утром во вторник я пришел навестить больного и узнал, что он уже скончался. Так и оправдались слова старца: действительно, только в воскресенье и понедельник можно было за него молиться как за живого, а во вторник - уже за усопшего. В час кончины отца Бориса одной шамординской схимнице было видение. Идя к утрене, она увидела зарево на востоке, как раз по направлению Оптиной пустыни. Вглядываясь в зарево, она увидела душу, быстро возносившуюся к Небесам, так же, как преподобный Антоний видел возносящуюся душу пустынника. Схимница рассказала о своем видении, но ей не поверили. Вскоре приехал вестовой из Оптиной к игумении Евфросинии с известием, что схимонах Борис скончался в четыре часа утра. Видение было как раз в это время.
Ожидаю сейчас моего бывшего товарища по службе, и мысль как-то колеблется - не могу беседовать с вами так, как обычно. Товарищ этот, хотя я не просил его, хлопотал за меня: был у членов Синода, но сделать ничего не мог. Перевод мой состоялся. Вижу в этом волю Божию, действующую через людей. Может быть, мне не удастся больше беседовать с вами. Утешался я нашими беседами. Помните, всегда на Рождество бывало у меня свободное время. Со второго дня дней пять было в нашем распоряжении, и мы употребляли это время во славу Божию. Выходил я к вам без подготовки, и что внушал мне Господь, говорил вам на пользу. Были у меня недавно студенты Духовной академии и вспоминали свое первое посещение меня, недостойного. Было их несколько человек. Некоторые из них - иеромонахи. Все с богословским образованием, многие прекрасно говорят проповеди. Шли они ко мне и рассуждали:
- Что может он нам сказать в назидание? Ведь игумен Варсонофий не имеет богословского образования!
- Пришли к вам, - говорили потом студенты, - а вы задали такой вопрос, на который никто из нас не мог дать надлежащего ответа. Мнения разошлись. А когда спросили вас, вы дали прямой ответ, который сначала всех удивил, а потом все с ним согласились. Вы спросили: "Что такое жизнь?" Затем определили это понятие кратко: "Жизнь есть блаженство". Сначала начали возражать: "Как блаженство? Когда на каждом шагу скорби, болезни, неприятности". Вы же говорили: "Жизнь есть блаженство, и не только оттого, что мы верим в блаженную жизнь (вечность), но и здесь, на земле, жизнь может быть блаженством, если жить со Христом, исполнять Его заповеди. Если же человек не будет привязан к земным благам, но будет во всем полагаться на волю Божию, жить для Христа и во Христе, то жизнь еще и здесь, на земле, сделается блаженством. Сам Христос сказал, что есть у врат для достижения блаженства". Из-за оригинальности сравнения мы вас не поняли и недоумевали, о каких вратах вы говорите. Вы тогда пояснили нам: блажени милостивии, блажени чистии сердцем, они получат наивысшее блаженство.
Что я говорил студентам, могу сказать и вам: Христос всех призывает к блаженству. Вот теперь Пасха, и Царские врата отверсты, но входить в них не может непосвященный, а только священники и диаконы; в двери же блаженства может войти каждый, кто только пожелает. Другое дело, как войти, а войти можно и должно. В настоящее время многие живут по плоти и духовной радости не ищут. Чего прежде всего хотят достигнуть? Во-первых, богатства. Затем - славы. Для достижения же этого ничем не брезгуют. Господь сказал: "За умножение беззакония иссякнет любовь" (Мф.24:12). Большинство людей уклонились, отошли от Христа. Людей, не разделяющих их взгляды, люди века сего называют отсталыми, непрактичными. По поводу слова "непрактичный". Это значит - не вор. Например, взять хотя бы генерала Черняева: боролся с турками, много услуг оказал государству, он был человеком "непрактичным", то есть не хапнул ни из сербской казны, ни из нашей, хотя и мог. За это люди практичные осуждали его, а затем посыпались на него всякие беды. Спаси вас, Господи, быть людьми практичными! Будьте всегда с Господом, Христос посреди нас есть, и был, и будет. Людей непрактичных часто упрекают в мнимой гордости: он - гордец, говорят, и это кажется им истинным. И первых христиан обвиняли в гордости. Приводят их, например, к игемону, и тот требует: "Поклонитесь богам!"
- Не поклонимся, так как мы поклоняемся Единому Богу, создавшему небо и землю, - Господу Иисусу Христу.
- Гордецы вы! Смиритесь перед богами!
- Никогда!
И так обрекают их на мучения. Игемон требует смирения ложного; исполнять его желание - значит, отречься от Христа, что, конечно, невозможно исполнить. И в частной жизни говорят: "Смирись, живи, как все живут, не будь гордой, не выделяйся среди других". Не слушайте этих советов, некоторые смущаются, отпадают от Христа и гибнут навеки. Спрашиваю иногда посетителей:
- Есть у вас дети?
- Как же, - отвечают, - сыновья и дочери.
- Как же вы хотите устроить их судьбу?
- Да так: сына хочу видеть инженером, у него самого к этому наклонности, дочерей замуж отдать за богатых и знатных людей.
- И вы думаете, что они будут счастливы?
- Конечно! - отвечают с уверенностью.
А о том, как постараться, чтобы дети стяжали Христа, не думают. Говорят, все можно купить за деньги. Только Христа ни за какие сокровища мира нельзя купить. А без Христа нет жизни, нет спасения. Удивлялись студенты, как удалось мне все сказать на пользу. Я же ответил им, что я не сам придумал, что сказать, а говорил то, что возвестил мне Господь.
Что же вам сказать в утешение и назидание? Сегодня я прочел одну статью, которая вам может быть полезна. В Сибири живет много инородцев, в том числе бурят. Живут они патриархально, добры, простодушны, по вере - буддисты. Однажды приехало ревизовать сибирские области одно высокопоставленное лицо - какой-то генерал-губернатор. Побывал он и у бурят, отнесся к ним милостиво и был, по-видимому, поражен огромным идолом. Встал он перед ним на колени и помолился со слезами. На обратном пути он заехал опять в тот улус (селение), где была кумирня Будды, снова поклонился ему и попросил всех бурят с их жрицами и старейшинами собраться для беседы.
- У меня к вам большая просьба, исполните ли вы ее?
- Непременно исполним, ваше превосходительство! Вы так уважаете нашего Будду, что мы считаем вас своим.
- Да, я буддист, и вот у меня к вам просьба: дайте мне на время вашего Будду, я свезу его домой в Иркутскую губернию, в свою семью, чтобы они все поклонились ему. Я воздвигну ему кумирню, а затем приезжайте за ним, я отдам вам его.
Все согласились.
- У нас есть подставной Будда, он будет покамест вместо настоящего.
Уложили в ящик, и генерал отправился в путь. Проходит месяц, два, целый год. Соскучились буряты о своем боге: что же его превосходительство не возвращает Будду? Написали ему, он ответа не прислал. Написали в другой раз, он ответил уклончиво. Поехали старшины в Иркутск, оказалось, что его превосходительство перевелся в Петроград и бога взял с собой. Погоревали, погоревали буряты, да что же делать?
Но неужели генерал действительно верил в идола? Ничуть! Ларчик просто открывался: Будда был сделан из чистого золота и стоил больших денег. Поклонился он не Будде, а золоту и употребил сатанинскую хитрость: золоту принес жертву. Идола он велел разбить на куски и перелить на монетном дворе. Отрекся он от Христа, поклонился золоту, тому золотому тельцу, которому и раньше поклонялись неразумные люди и теперь кланяются.
Да сохранит вас от этого Господь!
На днях я уезжаю в место, мне совсем неизвестное, знаю только, что везде Бог. Конечно, не найти мне таких отцов и братии, как здесь, единицы будут, но чтобы все были одного направления и искали только Христа - в этом сомневаюсь. Жизнь становится все слабее. Монастырек, говорят, бедненький, но этим я не смущаюсь. Господь пошлет, и нуждаться не будем. Когда я принимал настоятельство от отца Иосифа, он вручил мне 100 рублей денег, из которых велел заплатить 54 рубля одному козельскому торговцу, у которого он брал для скита рыбу и другие припасы. Следовательно, на содержание скита осталось только 46 рублей. Сначала мне приходила на ум мысль, как буду на такие средства содержать скит? Но затем я успокоился, положившись на волю Божию. Ведь скит-то не мой, а Иоанна Крестителя, он нас и прокормит, чего мне смущаться? И действительно, Иоанн Креститель не оставил скит, и в настоящее время он вполне обеспечен. Мы ни в чем не нуждались. Рекой лились пожертвования. В скиту у нас пища простая, но вкусная и питательная, всего вдоволь. Не знаю, как в духовном отношении, а внешне все хорошо. Просил я себе, как милости, оставить и старчество, и настоятельство, и духовничество, позволили бы мне только удалиться в мою безмолвную келлию, чтобы оплакивать свои грехи, но разрешения не получил, и я вполне подчиняюсь решению Священного Синода. Кто будет здесь настоятелем и старцем, не знаю; верю, что Господь пошлет и, может быть, более достойного, чем я, грешный. Я не запрещаю вам приезжать в Оптину, а если захотите посмотреть, как живет грешный Варсонофий, то загляните в Голутвин. Провожать меня до монастыря не благословляю, неудобно это, чтобы не давать повода для всякого рода рассказов. А когда устроюсь, Бог благословит, если пожелаете. Да спасет нас всех Господь. Аминь.
2 апреля 1912 г. (В день отъезда отца Варсонофия из Оптиной пустыни, после речи архимандрита Ксенофонта)
Все, о чем говорил сейчас всечестнейший отец наш священноархимандрит Ксенофонт, о тех трудах, которые мне пришлось перенести, я не приписываю своим силам, но благодати Божией, "немощная врачующей" и "оскудевающая восполняющей". По святым молитвам вашим, всечестнейший отец архимандрит, и всей братии до одного Господь помогал мне. Иначе моими немощными силами я ничего не мог бы сделать. Честнейшие отцы, и братия, и чада мои духовные, я старался любить вас. Насколько Господь помогал мне исполнить это, не могу судить, но Христос принимает и намерение - мое желание было всегда любить вас. "От Господа стези человеку, и Той управит путь его", - сказал отец архимандрит, и истинны слова его.
Хотя со скорбью в сердце принял я известие о моем назначении - тяжело мне расставаться со всем тем, что дорого мне, но я надеюсь, что и там Господь не оставит меня. Не думал я, что придется уезжать отсюда, но решение Священного Синода принимаю как волю Божию, памятуя слова Апостола: "Не имамы бо зде пребывающаго града, но грядущаго взыскуем" (Евр.13:14).
Прошу святых молитв ваших за меня, недостойного.
19 мая 1912 г. (В канун праздника свт. Алексия, митрополита Московского)
Давно это было, в V веке, то есть от Рождества Христова прошло пятьсот лет. Два образованнейших мужа, и притом глубоко верующих, решили совершить кругосветное путешествие и обойти все существовавшие тогда монастыри, чтобы узнать и записать особенные случаи милости и благодати Божией в назидание себе и другим. В настоящее время, к сожалению, образованность светская и глубокая вера не соединяются, а сплошь и рядом случается, что светские образованные люди бывают неверующими и часто ведут порочную жизнь. Но с этими мужами было все иначе. Образование не удалило, а приблизило их к Богу. Путешествие свое они совершили и составили книгу под заглавием "Луг духовный".
Люди летом стремятся покинуть душные города, чтобы подышать свежим воздухом: одни на неделю, другие на месяц, а более состоятельные уезжают на все лето. Подобно тому, как освежающе действует на человека природа, так и эта книга освежает человека духовно. Издается она в Троице-Сергиевой Лавре, цена высокая, но стоит она дороже всех денег.
Среди прочего там говорится про монахиню, удалившуюся в пустыню, чтобы не быть соблазном для полюбившего ее юноши. Она живет там восемнадцать лет, питаясь мочеными бобами, которые она взяла из города. Про мужа и жену, отдавших пятьдесят монет Богу и потом получивших обратно вшестеро больше…
В настоящее время случается, и довольно часто, что муж совращает жену в неверие, жена - мужа, и уходят они в штунду [24], в толстовство - и гибнут безвозвратно.
Но не должно быть так. Надо молиться друг за друга - мужу за жену, жене за мужа, отцу за детей и так далее, чтобы Господь не попустил никому погибнуть, но остаться в лоне Православной Церкви. Аминь.
1 июня 1912 г.
Сегодня одна из моих духовных дочерей просила меня подписать карточку. Еще до обедни я подписал ее, как обыкновенно надписывают: "Боголюбивой рабе Божией такой-то от грешного архимандрита Варсонофия", хотел уже выставить дату, но сначала раскрыл Евангелие, и вышла 4-я глава от Марка, 35 стих: …Переправимся на ту сторону. Эти слова я написал, а потом уже выставил дату.
Идя к обедне я раздумывал, что бы означали эти слова. Как вы знаете, я уже говорил вам, что Евангелие имеет двоякое значение: одно историческое, другое - глубоко таинственное, относящееся ко всякой христианской душе. Так и здесь. Слова переправимся на ту сторону Господь сказал Своим ученикам при таких обстоятельствах. Христос и Апостолы находились на западном берегу Генисаретского озера. Кто не совсем забыл географию, тот знает, что это озеро находится в Азии, в Палестине, расположенной у Средиземного моря. Христос сказал: "Переправимся на ту сторону", - и ученики, взяв с собой Иисуса, поплыли. Они находились на середине озера, как поднялась сильная буря. Волны заливали лодку, а Христос спал у кормы. Ученики в страхе начали будить Его: "Учитель, проснись, мы погибаем!" И, восстав, Господь запретил ветру, и сделалась великая тишина. Так говорит Евангелие об этом событии.
Но есть еще и другой смысл этого повествования. Каждая душа ищет блаженства, стремится к нему. Но греховная жизнь не дает человеку истинной радости, напротив, несет с собой тоску и разочарование. И вот в душе раздается голос Божий: "Переправимся на ту сторону". Господь зовет начать новую жизнь во Христе.
Томится душа и нигде не находит утешения. Обращается к родным, но и те не понимают ее: "Надо тебе развлечься, пойдем в театр, мы уже и ложу взяли". Знакомые тоже предлагают разного рода развлечения, но все это не в состоянии утешить душу, ищущую Бога. К кому идти? Рассказывать все священнику? Но пойти к нему на дом стеснительно, а в церкви поговорить с ним трудно. Конечно, можно прийти на исповедь, но у каждого священника масса исповедников, в пост до двух тысяч и более бывает, где же ему взять время еще и для беседы?
Но вот Господь посылает ищущей душе руководителя - в лице подруги или духовника, она может теперь с их помощью переправляться на другую сторону.
Когда ученики сели в лодку, то взяли с собой Иисуса. Так и в плавании по житейскому морю необходимо быть с Господом. Замечательно, что Христос находился на западной стороне и поплыл к востоку; и всякая христианская душа стремится к востоку, к Горнему Иерусалиму. Но враг не оставляет человека. Вот поднимается сильная буря - буря страстей и скорбей. Нестерпимо тяжело, а Господь как будто все позабыл и спит. "Господи! Господи! Спаси меня, я погибаю", - должна вопиять душа, и Господь, может быть, не скоро, но все-таки услышит ее, а когда войдет Он в душу, то воцарится великая тишина, умолкнут страсти, водворятся мир и радость.
Часто обращаются ко мне с вопросом: "Как спастись?" "Как получить Царство Небесное?" В Евангелии сказано: "…Аще не снесте плоти Сына Человеческаго, ни пиете Крове Его, живота не имате в себе" (Ин.6:53). Следовательно, тот, кто принимает Пречистое Тело и Кровь Христовы, тот получает залог Жизни Вечной.
Для спасения необходимо быть членом Православной Церкви. В настоящее время развелось множество сект, все они находятся во вражде между собой и только в одном сходятся - в непримиримой вражде к Православной Церкви, в желании устроить ей какую-нибудь пакость. Особенно распространились теперь вредные баптистские секты, похищающие многих из лона Православной Церкви. Приходила ко мне недавно одна женщина в большом горе: муж ее изменил Православию, перешел в баптисты и оставил ее с малыми детьми. Спрашиваю:
- Отчего же он перешел? За деньги?
- Нет, он был верующим, все книжки читал и хотел спастись, да, к несчастью, встретился с баптистами. Те говорят ему: "Переходи в нашу веру, так как истина на нашей стороне". Он и поверил им. Сначала перестал ходить в церковь, два года не причащался, а теперь и совсем ушел к баптистам, а нас бросил. Что будет с ним?
- Он погибнет, - отвечаю, - если не вернется к Православию.
Иногда приходят ко мне сектанты:
- Вот мы веруем во Христа и ищем Его, где Он?
- Он, во-первых, на Небе проявляет Свое особенно славное присутствие, а во-вторых, на земле - в Церкви. Вы находитесь в ней?
- Нет, от Церкви мы отошли, но все-таки надеемся спастись.
- Ну так суетна ваша надежда, вне Церкви спасение невозможно.
Люди, находящиеся в Православной Церкви, направляются к Горнему Иерусалиму, то есть к Царствию Небесному верным путем. Они плывут по житейскому морю в ладье, где кормчий - Сам Христос. Те же, которые вне Церкви, стремятся переплыть это море на одной доске, что, конечно, невозможно, и гибнут безвозвратно.
Господь беспредельно благ. Жертва, принесенная на Голгофе, бесконечно велика. Так что грехи всего мира по сравнению с этой жертвой яко ничесоже. Это все равно, как если бы кто взял горсть или пригоршню песка и бросил в море. Замутилось бы оно? Разумеется, нет, море осталось бы по-прежнему незамутненным. Но и эта горсть может погубить нас, если мы не считаем себя грешниками и не каемся перед Господом. Причащение Святых Тайн восполняет все грехи [25], отчего, особенно у простых людей, всегда спрашивают, причащался ли больной перед смертью. Если выясняется, что усопший сподобился Святого Причащения, то успокоительно произносят: "Слава Тебе, Господи!"
Однажды, когда я был еще послушником, теплой июльской ночью вышел из своей безмолвной келлии. Луны не было, но бесчисленное множество звезд сияло на темном небе. Любил я ходить по уединенной аллее скитского сада в это позднее время, чтобы, оставшись наедине с Богом, отрешиться от всего житейского. Подхожу к большому пруду и вдруг вижу одного нашего схимника, отца Геннадия, проведшего в скиту уже 62 года. В последнее время он совсем не выходил за скитские ворота и позабыл про мир. Стоит неподвижно и смотрит на воду. Я тихо окликнул его, чтобы не испугать своим внезапным появлением, подошел к нему:
- Что делаешь ты тут, отче?
- А вот смотрю на воду, - отвечает он.
- Что же ты там видишь?
- А ты ничего в ней не видишь? - в свою очередь спросил отец Геннадий.
- Ничего, - ответил я, - вода и вода.
- А я, - сказал схимник, - созерцаю Премудрость Божию. Я ведь полуграмотный, только и научился Псалтирь читать, а Господь возвещает мне, убогому, Свою волю, и дивлюсь я, что часто ученые люди не знают самого простого относительно веры. Видишь ли, все это звездное небо отражается в воде, так и Господь вселяется в чистое сердце, следовательно, какое блаженство должны ощущать души, стяжавшие чистоту: блажени чистии сердцем, яко тии Бога узрят (Мф.5:8).
- Вот я сколько ни стараюсь, не могу стяжать душевной чистоты, хотя и знаю, как это важно.
- А понимаешь ли ты, что такое чистота сердца? - спросил отец Геннадий.
- По собственному опыту не знаю, так как не имею этого, - ответил я, - но думаю, что чистота заключается в полном беспристрастии. Кому неведомы ни зависть, ни гнев, никакая другая страсть, у того и есть чистое сердце.
- Нет, этого мало, - возразил схимник, - недостаточно только ополоснуть сосуд, надо наполнить его еще и водой. По искоренении страстей надо заменить их противоположными добродетелями, без этого сердце не очистится.
- А вы надеетесь войти в Царствие Небесное, отец Геннадий?
- Надеюсь, что там буду, - сказал он уверенно.
- Так как же вы говорите, что не имеете чистоты душевной, а только чистии сердцем Бога узрят.
- А милосердие Божие? Оно и восполнит все, чего недостает. Оно беспредельно, и я имею твердую надежду, что и меня Господь не отринет, - сказал схимник, и в его словах слышалась глубокая вера и искренняя надежда на милосердие Божие.
Но что такое Царство Небесное, мы не в состоянии себе представить, мы не можем его постигнуть. Апостол Павел, который был восхищен до третьего Неба, говорит только, что …око не виде, и ухо не слыша… что уготова Господь любящим Его (1Кор.2:9).
У нас в скиту жил один подвижник, отец Игнатий, 95-летний старец. Вел он высокодуховную жизнь, но так умел скрывать это от людей, что очень немногие про то знали. Когда скончался батюшка Анатолий, то я иногда навещал отца Игнатия и уходил от него радостным и полным новых сил. Раз я спросил его (а когда я был новоначальный, то задавал иногда просто нелепые вопросы), видел ли он когда-нибудь рай.
- А тебе на что это знать? - удивился старец.
- Да очень хотелось бы, так как рай представляется в различных видах.
- За твою любовь скажу: только не я видел рай, а один подвижник (он назвал его имя). Однажды уснул он и видит море необычайно красивого цвета, какого он еще никогда не видел. "По ту сторону возвышается великолепный город, - рассказывал он, - где рядом стоят дворцы и храмы. Вхожу я в город и не могу надивиться его неизреченной красоте. Эти великолепные дворцы заселены прекрасными, исполненными великой радости насельниками. Встретили они меня, и я исходил с ними весь город, все время дивясь его величию. Начал проситься, чтобы меня там совсем оставили, но мне возразили, что пока еще нельзя, но и мне уготовано здесь жилище. Я просил показать его. Показали дворец необычайной красоты, я даже и передать не могу, что это было такое. "Это твое вечное жилище, - сказали мне, - а пока поживи еще в скиту Оптиной пустыни, в своей келлийке", - и я заплакал от умиления. "Господи, Господи, недостоин я этого, за что Ты так бесконечно милосерд? Я желал быть хоть в каком-нибудь углу сего дивного града…" - и проснулся. Открываю глаза, вижу: вся подушка мокрая от слез, а я - в своей келлии, тот же образ Казанской иконы Божией Матери в углу, та же бедная обстановка, стул, из которого видно мочало, - все то же. И, вспоминая виденное во сне, прославил я благость Божию, милующую и спасающую нас, грешных…" Да сподобит же и всех нас Господь войти в Его Царствие. Аминь.
Вот приехали вы в Старо-Голутвин под покров Преподобного Сергия, слетелись к нему, как птички, с разных концов, всех-то он нас знает наперечет и не оставит за усердие к святой обители. Храните свою лампаду веры и любви к Богу. У Толстого она разбилась, и он погиб навеки. А ведь раньше был он верующим человеком, как говорила мне его жена, и в церковь ходил, и причащался. К несчастью, в Париже сошелся с одним невером, и это погубило его. Взял он своего нового друга в Ясную Поляну и стал отдаляться от Церкви, повертывал он и вправо, и влево, пока не погиб окончательно. Мне пришлось разговаривать о Толстом с одним епископом, который сказал: "Ведь несомненно было у него желание повернуть к Богу, иначе он не приехал бы в Оптину" (кстати, приснопамятный Зиновий и мою дверь показывал ему, но он не вошел).
Мой путь близится к концу. Чувствую слабость, и энергия уже не та, что была пятнадцать лет назад. Дел множество, и я уже не надеюсь здесь успокоиться, молю только Господа, да успокоит Он меня в Будущей Жизни.
Недавно приехал сюда священник Главного Штаба Левашов (он бывает во многих религиозных кружках) и встретился, между прочим, с И. и Б., которые постарались убрать меня из Оптиной. Зашел разговор о том, как стоит теперь старчество в Оптиной и почему взяли отца Варсонофия из пустыни, ведь ему было там хорошо. На это они ответили, что их надо благодарить, так как, переведя отца Варсонофия в Голутвинский монастырь, они тем самым подняли его.
Конечно, я стараюсь привести в порядок эту обитель. Сначала мне было здесь очень трудно, монастырь я нашел в полном упадке, братия восставала, но теперь, слава Богу, все налаживается, и, разумеется, насколько хватит моих сил, я буду исполнять святое дело устройства Голутвина монастыря, только сильно сомневаюсь, чтобы те, которые услали меня из Оптиной, имели именно это в виду. Но все во власти Божией. Мир вам. Аминь.
* * *
Писал мне один студент Духовной академии: "Не знаю, что мне делать? Профессора дают мне массу знаний, но они не успокаивают мою душу. Ищу я аскетического настроения, а его нет, и нет мира. Жажду бежать от всего этого". Я посоветовал ему сначала окончить академию, а там видно будет. Он послушался, окончил и теперь получил место в семинарии, но неудовлетворенность так и осталась, мирская жизнь тяжела для него.
Все великие писатели томились суетой и молвой народной. Пушкин всегда стремился к одиночеству. Когда он женился на известной красавице Гончаровой и был сделан камер-юнкером, то, конечно, возникло множество препятствий для уединенной жизни. Вот и вы, детки, по-видимому, тяготитесь миром. Если съехались сюда и живете здесь, то, верно, оттого, что находите удовлетворение своим духовным запросам.
Над моим окном много ласточкиных гнезд. Ничего с ними не поделаешь, нечистоплотные они, но разорять гнезда жалко. С утра до вечера носятся они над обителью. Вот и вы, подобно ласточкам, свили себе гнездышко около Преподобного Сергия и отдыхаете вдали от шумных городов - Петербурга, Москвы и т.д. Что привлекает вас здесь, как и в Оптиной привлекало? Конечно, желание уединения. Ходите вы здесь в церковь, говеете, причащаетесь Святых Тайн и набираетесь сил душевных и телесных. Все вы здесь под покровом Преподобного Сергия. Наш монастырь основан им, а случилось это так.
По внушению Божию Преподобный Сергий дал свой посох ученику своему Григорию и послал его на место слияния Москвы-реки и Оки. Григорий сначала возразил: "Отче, ведь там разбойничье гнездо, меня непременно зарежут". Но Преподобный велел ему идти на послушание. И вот, несмотря на искушение врага, внушавшего ученику, что его зарежут, как барашка, он пошел. Молитвами Преподобного совершилось чудо: разбойники из волков и тигров превратились в ягнят, все они стали монахами, и лишь немногие, не согласившиеся на это, ушли в глубь лесов.
Само название монастыря - Голутвин - произошло от слова "голытьба" - так называли разбойников. Да и название Оптина произошло от разбойничьего имени. Когда-то в лесах, и ныне окружающих эту обитель, жили три знаменитых разбойника: Опта и два брата - Добрый и Лютый. Но Господь умилосердился над ними и обратил к покаянию. Раскаявшись в своих злодеяниях, они изменились и сделались монахами, основав монастырь…
Существует предание, что Преподобный Сергий посещал нашу обитель, и даже благочестиво живущие иноки видели его. Я лично его не видел, да и теперь о чудесных посещениях Преподобного что-то не слышно: мы недостойны этого, но верим, что духом он с нами.
Ослабело теперь монашество. Еще сорок лет назад были такие духовные исполины, как батюшки Амвросий, Анатолий, из белого духовенства Иоанн Кронштадтский. Ныне же что-то не слыхать о таких, может, они и есть, но мы не знаем. И, несмотря на это, все-таки в монашестве легче спастись. Я не зову вас в монастырь, но у каждой из вас свой круг обязанностей. Исполняя их о Господе, можно спастись и в миру. Читайте Жития святых! Это чтение побудит вас к подражанию, а может быть, Господь и разорвет круг, стесняющий вас, выведет на широту заповедей Христовых и вселит вас в святую обитель. В монастырь поступить - дело большое. Вот одна из вас не убоялась и поступила, да поможет ей Господь.
А что делается в миру? Много расплодилось всяких еретиков, и каждый стремится увлечь в свою веру. "У нас только истина, идите к нам", - кричат они, но не слушайте их. Время всяким Ренанам [26], они оставили Христа и, страшно сказать, не стыдятся Его. Некоторые не стыдятся раскланиваться с распутной женщиной или с каким-нибудь пьяницей, а Господа стыдятся, чтобы не уронить себя в глазах неверующих. Но слово Христово остается неизменным: …Кто постыдится Меня и Моих слов в роде сем прелюбодейном и грешном, того постыдится и Сын Человеческий, когда приидет в славе Отца Своего со святыми Ангелами (Мк.8:38). Забывают сии слова и стыдятся признаться, что они христиане.
Ныне иконы сохранились далеко не у всех. Их встретишь в квартирах священников, купцов и то старорежимных, у мелких торговцев. Но в домах так называемых интеллигентных людей икон не держат. Про одного толстовца рассказывают, что в переднем углу у него висел портрет Толстого с зажженной перед ним лампадой. Когда его спросили, зачем он это сделал, он ответил: "Я преклоняюсь перед разумом Толстого". Вот Толстого не постыдился, а Христа стыдится.
А что скажет на это Христос на Страшном Суде Своем? Ужасно будет состояние грешников. А если сейчас явится Христос, где Он вас поставит? Надеюсь, одесную. Не по делам, конечно, но по вере. И будем хранить веру Христову и по силе исполнять Его святые заповеди. Только не надейтесь на свои собственные силы, а просите помощи у Господа: "Господи, помози мне", - и поможет.
Всем известен великий композитор Моцарт. Имя его стяжало бессмертие. Однажды один немец, тоже музыкант, пожелал увидеть Моцарта и отправился в Италию. Прибыл он в Милан и вдруг узнает печальную новость - Моцарт умер. Музыкант был в большом горе, но его успокаивали:
- Умер отец, зато жив сын.
- А он похож на Моцарта?
- Вылитый отец!
- Ну хорошо, посмотрю на сына.
Ему сказали, где его можно увидеть: он служил в банке. Музыкант пришел к нему и нашел его сидящим за прилавком.
- Вы ли сын знаменитого Моцарта? - спросил немец.
- Я, а что вам угодно?
- Ничего, я пришел только посмотреть на вас.
- Что же на меня смотреть?
- Вы так же любите музыку, как ваш отец? Наверное, уже написали какое-нибудь бессмертное произведение? - продолжал музыкант.
- Никакого, уверяю вас. Вот единственная музыка, которую я люблю, - и Моцарт-сын погремел червонцами, - всякую же другую музыку я терпеть не могу.
Разочарованный немец вернулся в Германию и рассказал собравшимся товарищам о своем посещении Моцарта. Все задумались, а один из слушателей произнес: "Да, не в отца". Действительно, сын был не в отца. Печальная история!
Мы, пожалуй, склонны осудить Моцарта-сына, но посмотрите лучше на себя. Все мы дети Отца Небесного и должны были бы походить на Него. Что ж выходит на деле? И про нас можно сказать: "Не в Отца!" А между тем, чтобы достигнуть Царствия Небесного, непременно нужно быть в Отца, иначе туда не пустят. Вот святые были в Отца. Они и называются преподобными, то есть в высшей степени уподобившимися Богу. А нам, грешным, хоть бы подобными-то быть, чтобы не лишиться Вечной Жизни.
Тяжело нынче спасаться. Монастыри оскудели духовной пищей и часто не дают хлеба просящим. Не имею в виду калача или сайки, а хлеб духовный - слово Божие. Многие души огрубели: и очами не видят, и ушами не слышат. Есть слепота и глухота телесная - трудно переносить их, но духовная глухота и слепота гораздо ужаснее. Да избавит нас от этого Господь. Аминь.
30 июля 1912 г.
То, о чем я хочу побеседовать с вами, полезно и для монашествующих, и для мирян. В книге Иисуса, сына Сирахова [27], жившего еще до Рождества Христова, говорится: "Сыне… всяцем хранением блюди твое сердце…" (Притч.4:20,23) и еще: "Даждь ми, сыне, твое сердце…" (Притч.23:26) - эти слова говорит Сам Господь через премудрого мужа. Святой пророк Давид восклицает: "Сердце чисто созижди во мне, Боже…" (Пс.50:12). Это значит, что Псалмопевец просит Господа избавить его сердце от страстей, чтобы чистым отдать его Богу.
Господь сказал про сердце человека: "От сих бо исходища живота" (Притч.4:23). Сердце - это центр всего, от него все зависит: "Идеже бо есть сокровище ваше, ту будет и сердце ваше" (Мф.6:21).
Необходимо дать себе отчет, к чему лежит наша душа, что составляет ее содержание. Носим ли мы Христа или привязываемся к чему-либо земному? Хорошо, если каждая из вас вечером будет посвящать час или два на рассмотрение своего сердца, чтобы определить, любит ли оно Бога или что-то временное. А возлюбить всей душой Христа необходимо: "Даждь ми, сыне, сердце…". Но что мы ныне замечаем? Отдают свое сердце чему угодно, но не Господу. Один привязывается к богатству, и вся его радость заключается в приобретении денег; другой ищет славы: ему ничего более не надо, только бы все говорили и преклонялись перед его талантом - это большей частью люди ученые или художники; третьи отдают свое сердце красоте: восторгаются красотами мира сего, особенно же преклоняются перед красотой женщины - это снова художники.
Тургенев, например, высоко ценил женщину. Все женщины в его произведениях окружены ореолом, мужские типы очерчены менее ярко. Из наших великих русских писателей только Гоголь, также поклонник всего прекрасного, в последние годы своей жизни ищет в женщине прежде всего христианку, и христианку истинную. Он, впрочем, такой не встретил не потому, что среди русских женщин не было таких. Нет, женщины-христианки у нас всегда были и будут, они воспитывают молодое поколение, они являются как бы залогом нашего счастливого исторического будущего… Но, верно, Гоголю это было неполезно.
Сегодня беседовал я с одной интеллигентной особой, окончившей гимназию и собирающейся поступить на курсы. Она восхищена Тургеневым. "Куплю, - говорит, - полное собрание сочинений, все прочитаю, очень уж ярко у него обрисованы женские типы". Да, она говорила справедливо. Тургенев - замечательный художник, но плохо он кончил: не отдал своего сердца Господу.
В одной своей статье, написанной незадолго до смерти, Тургенев говорит: "Довольно гоняться за красотой… и т.д.", но, к сожалению, до конца жизни он гонялся за красотой. Много раз Тургенев увлекался, наконец, свою последнюю любовь, все, что осталось в его в душе, он отдал безвозвратно женщине, а Христу не осталось ничего. Его он отринул от себя. И кого же так полюбил Тургенев? Предметом его последнего [многолетнего] увлечения была ветреная женщина, итальянская еврейка Виардо.
Вчера я служил молебен в Боброве и после него был у директора завода. Здесь я познакомился с одной дамой, которая лично знала многих наших писателей: Полонского, Гончарова, Тургенева. Про Ивана Сергеевича она рассказывала, что Виардо ужасно относилась к нему, третировала его и даже гордилась, что с великим русским писателем она обращается, как с последним лакеем. А что же Тургенев? Он был ослеплен любовью и все переносил. Жалкое ослепление души! Перед смертью те, кто был рядом с Тургеневым (нашлись все-таки добрые люди), позвали священника, но он отказался причаститься да так и умер. Предстал он Господу, а Господь требует прежде всего сердце, Ему преданное, но Тургенев отдал свое сердце человеку, а не Христу. Еще на земле он принял возмездие, а какая участь ждет его за гробом - страшно и подумать.
А ведь было время, когда Тургенев был верующим человеком и высоко ценил веру (бывал он и в Оптиной). В одной своей статье он восставал против нигилизма, говоря, что "ныне новое нашествие на Святую Русь, нашествие гораздо страшнее монгольского. Те, татары, поработили нас политически, а нигилистическое направление старается отнять у нас веру. Необходимо всем писателям сплотиться вместе и встать на защиту святой веры от врагов ея". Напоследок Тургенев сам встал в ряды врагов веры и погиб, подобно Толстому. Лермонтов тоже искал красоту и погиб из-за женщины. Печальная судьба и Пушкина - одного из самых великих русских поэтов. Правда, он скончался причастившись. Может быть, Господь и простил его, но как [приходится] ему там, мы не знаем.
Он увлекался преходящей красотой, служил суете, хотя по временам и тяготился этим. Есть у Пушкина стихотворение, очень подходящее по содержанию к нашей беседе. Однажды Пушкин был у одной красавицы, и она стала просить написать ей что-нибудь в альбом.
- Да что же я вам напишу?
- Все равно что, ведь вы - гений. Напишите экспромтом несколько строк и подпишите свое имя.
Пушкин исполнил ее желание и написал:
Что в имени тебе моем?
Оно умрет, как шум печальный
Волны, плеснувшей в берег дальный,
Как звук ночной в лесу глухом.
Оно на памятном листке
Оставит мертвый след, подобный
Узору надписи надгробной
На непонятном языке…
Это стихотворение стало как бы пророческим: действительно, на земле-то Пушкина помнят, но, может быть, для Неба имя поэта и умерло.
Убедительно прошу вас: не привязывайтесь ни к чему душой, пусть один Господь царствует над нею. Но некоторые хотят совместить любовь ко Христу с любовью к тленному. Невозможно это! Одна, например, страстно любит богатство или славу, или, наконец, человека. Она хочет любить страстной любовью жениха и оставаться всей душой преданной Христу, но это несовместимо. В любви к жениху, конечно, нет греха, но если любовь к нему сильнее любви к Богу, то она отдалит от Христа. Сам Господь сказал: "Никто не может служить двум господам…" (Мф.6:24).
Чтобы работать только Христу, и в монастыри идут - великое это дело. Но вот часто случается, поступят в монастырь, а затем разочаровываются. Пишут мне: "Я надеялась найти в монастыре полный душевный покой, думала, что там я проникнусь молитвенным духом, а что выходит на деле? В монастыре такая же серенькая жизнь, как и в миру: зависть, интриги, сплетни… Нет, не могу я переносить этого, что мне теперь делать?" Я отвечаю: "Терпи. Ты ошибочно думала о монастыре, что там только одна молитва. Необходимо понести и досаду на сестер, чтобы омыться от приставшей духовной скверны". Снова пишут: "Батюшка, нестерпимо мне трудно, сестры восстают и возводят всякую клевету, матушка игумения тоже нападает, защиты найти не в ком". "Молись за обижающих тебя, - говорю, - не игумения нападает на тебя, а так нужно для твоей пользы". "Не могу я молиться, - отвечает, - за тех, которые приносят мне столько огорчений и зла". - "Не можешь? Проси Господа, и даст тебе силу полюбить их".
К одному петербургскому священнику Колоколову, отличавшемуся высотой духовной жизни, пришел однажды один из министров и жаловался: "Батюшка, научи меня, что делать? У меня много врагов, которые без всякой причины ненавидят меня и клевещут на меня государю. Я могу через их клевету потерять место, а если сам уйду, то государь может подумать, что враги мои правы, и имя мое будет запятнанным. Как мне поступить?"
- Молитесь за восстающих на вас, - отвечал батюшка, - не только дома молитесь, но, главное, в церкви поминайте их, пусть на литургии вынимают частицы за их здоровье.
- Какая же от этого польза? - удивился министр.
- А вот увидите… Каждая частичка, вынутая из просфоры, означает душу человека. Частицы опускаются в потир и наполняются Кровию Христовой. Послушайте меня, запишите на записочку имена всех врагов ваших, например Леонида, Иоанна, Владимира…
- Да, да, вот Владимир-то особенно на меня ополчается…
- Ну так за него подавайте каждый день.
Проходит неделя, месяц, и его высокопревосходительство опять приходит к отцу Колоколову. Поклонившись ему в ноги, он стал благодарить его:
- Батюшка, произошло просто чудо. Мои прежние враги не только больше не восстают на меня, но относятся ко мне с уважением и любовью. Вместо прежней клеветы они даже чересчур меня превозносят.
Вот что свершил Господь! И вам советую, молитесь за врагов ваших, и они обратятся в друзей. Молитвой вы спасете их души от сетей врага.
Что делать? Жизнь, особенно монашеская, полна скорбей, но избежать их совершенно невозможно. Но несмотря на все скорби и лишения, в монастыре легче спастись. Все лучшие писатели преклонялись перед иноческой обителью. Тургенев, например, Лизу - героиню своего лучшего романа "Дворянское гнездо" - поместил в монастырь. Эта девушка была особенно несчастна тем, что полюбила женатого человека. И вот она все оставляет и идет работать Единому Богу.
Шекспир устами своего героя Гамлета превозносит монастырь: "Офелия, - говорит, - ступай в монастырь. Если бы ты была чиста, как снег на вершинах гор, и тогда мир забросает тебя грязью. Если ты будешь чиста, как кристалл, то мир протянет к тебе грязную руку и осквернит тебя". Поэтому счастливы те, которые пребывают в святой обители, да поможет вам Господь.
Простите, не могу продлить беседы с вами: множество дел по монастырю не позволяет уделить вам много времени. В Оптиной я был более свободен. Помните, как мы собирались в моей маленькой молельной, которая едва могла всех вместить. Кто располагался на диванчике, кто на стульях, а кто и на скамеечке. И беседовали мы иногда часа по 2 или 3 при мерцающем свете лампады перед ликом Спасителя, кротко взиравшего на нас, а с полотна проступала белоснежная фигура Ангела. Хорошо нам было! Отдыхали и вы и я душой. Но что делать, надо благодарить Бога и за то, что есть: если нет белого хлеба, то едят черный, а иногда и черствый, все лучше, чем ничего. Так и мы будем довольствоваться тем, что есть. Я раньше вам говорил и теперь повторяю, что наступит время, когда люди будут обтекать горы и моря, чтобы найти слово, и не найдут.
Вот наступает Успенский пост, все вы будете говеть и причащаться Святых Тайн. Некоторые мирские думают, что говеть нужно только один раз в году, но это неправильно, лучше говеть почаще. Многие мои духовные дети часто причащаются, оттого и исповедовать мне их легче, я знаю всю их душу. Тех же, которые по два или три года не говеют, исповедовать трудно, очень уж замаранной становится душа, не знаешь, как и очистить ее.
Это все равно как в жизни. Мои предшественники очень запустили квартиру, в которой я теперь живу, и рабочим много труда пришлось положить: белить, красить, пока она не приняла приличный вид, - так и с душой бывает. Люди, преданные миру, часто и совсем оставляют Церковь, начинают увлекаться чем-либо другим, например спиритизмом. Один образованный человек, оставив университет, окончил Духовную академию, и теперь даже в сане иеромонаха, говорил мне, что одно время увлекался спиритизмом, а затем познал, что в спиритизме действует диавол. А другой, ранее неверующий человек, передал мне, что пришел к вере, когда однажды, занимаясь спиритизмом, увидел сатану. Вид его был как бы человеческий, но так ужасен, что увидевший его лишился чувств, а после навсегда отказался от спиритических сеансов и вернулся в Церковь. Спириты разделяются на две категории: одни в обольщении верят, что будто спиритизм не противен христианству, и даже молятся перед началом сеанса, читая различные молитвы и псалмы; другие, не маскируясь, прямо заявляют, что их бог - сатана, который помогает им. Вот до каких ужасов доходят люди. Да спасет вас всех Господь.
2 декабря 1912 г. (Беседа по дороге из скита на напутственный молебен)
Когда я пришел в скит, то здесь, в лесу, деревья все были великанами, а теперь уже многие повырублены, так и нас вырубят. Помню, еще в Казани шел я однажды со знакомым монахом, на пути был базар - самое шумное место. Отец Афанасий, так звали монаха, улыбнулся, смотря на торговцев. Я спросил, чему он улыбается.
- Да как же, - ответил он, - вот люди волнуются, топочут, суетятся, а пройдет сто лет - и никого из них не будет; видите, там младенец - и того не станет.
- Да, это правда, но хорошо, что вы посмеялись миру, а другие не могут от всего отрешиться. Вот и я, например, должен заботиться о земном, не только о себе, но и о родных: у меня мать, брат.
- И вы будете иноком.
- Ну это сомнительно, я об этом не думаю.
- Будете монахом, - уверенно сказал отец Афанасий.
И, как видите, слово его исполнилось, хотя он был обыкновенным человеком, но Господь внушил ему сказать мне это.
Вот встретился сейчас нам инок Исихий. Он из малороссов. Вдруг собрался и пришел в монастырь. А дома, когда он начал собираться, мать спрашивает: "Куда?" "В церковь", - отвечает. Заныло сердце у матери, предчувствовало оно, что сын навсегда уходит из родительского дома. "Нет, ты не в церковь идешь", - говорит она.
Сын собрался, вышел, затем на крыльце низко поклонился матери и ушел. Ушел в Оптину пустынь, двадцать лет прожил здесь, но никто не знал, где он находится. Теперь просится в Киев. Зачем ему туда? Отец и мать его уже умерли, что ему делать в разоренном углу? Нет ему туда пути.
Старо-Голутвинский монастырь
Рождественские беседы 25 декабря 1912 г.
Поздравляю вас с великим праздником Рождества Христова. Я что-то стал слабеть, еле выстоял вечерню сегодня.
Фарисеи и книжники осуждали Христа за то, что Он Себя называл Богом: …равен Ся творя Богу (Ин.5:18). Господь в ответ на их порицание не сказал: "Я единосущный Отцу Бог", но возразил им: "…Бози есте, и сынови Вышняго вси" (Пс.81:6). Это относилось к израильтянам. Фарисеи ничего не могли ответить на это и замолчали.
Но каким образом человек уподобляется Богу, как можно применить к нему это название? У древних греков были боги, олицетворяющие собой разные свойства людей, как хорошие, так и порочные, но здесь не про таких богов говорится. Конечно, быть такими же, как Господь, не только из людей, но и из Ангелов никто не может, но уподобляться Богу должен каждый человек, если хочет достигнуть Царствия Небесного. Святых, подражавших в высшей степени Богу, так и называют преподобными, но каким образом они похожи на Бога? Поясним это примером. Если взять несколько капель воды, то хотя они и малы, но по своим свойствам соответствуют воде того озера или реки, из которых взяты. Так и святые заимствуют от Господа Его свойства: благость, любовь, милосердие - и таким образом уподобляются Господу.
Мне вспоминается случай, бывший на моей далекой родине. В одно торговое заведение был взят в услужение семилетний мальчик, сирота. Один богатый человек увидел его кроткое лицо, мальчик ему понравился. Он взял его к себе. Вскоре этот господин уехал из села и увез мальчика с собой. В городе он отдал его в гимназию, затем в университет. Прошло много лет, и бывший сирота, окончив курс в университете, приехал на время в свое село. Поселяне, знавшие его мальчиком, говорили: "Неужели это Митенька?" Точно, это был он, но как он изменился! Сделался образованным человеком, Димитрием Павловичем, приобрел все свойства интеллигентного человека. Его товарищи, с которыми он играл в бабки и другие игры, тоже выросли, но по своему развитию резко отличались от него, его свойств не имели. Подобно тому и грешные люди не имеют тех свойств, которыми отличаются святые, а те, в свою очередь, заимствуют эти свойства от Господа. Но большая разница между сознанием человека, приобретающего земные знания, и святого, приобретающего благодать Божию. Человек, учась в гимназии, затем в университете, ясно сознает, что обогащается все новыми и новыми знаниями, а святой, наоборот, приближаясь к Богу, считает себя все хуже и хуже, так как видит перед собой идеал - Христа, которому он стремится уподобиться, но неизбежно сознает, как он далек от этого идеала.
Один человек, обладавший 50-ю тысячами капитала, считался богатым в родном селе. Но вот он приезжает в Александрию и видит, что здесь много людей гораздо богаче его, а когда посетил Константинополь и увидел там миллионеров, то понял, что по сравнению с ними его богатство совершенно ничтожно. Так святые, сравнивая свои добродетели с бесконечными совершенствами Божиими, считают себя за ничто. А что же скажем мы, грешные? Чтобы уподобиться Богу, надо исполнять Его святые заповеди, а если рассмотреть, то окажется, что ни одной-то по-настоящему мы не исполнили. Переберем их все, и окажется, что той заповеди мы едва коснулись, другую, может быть, тоже только начинали, а, например, к заповеди о любви и не приступали. Что же остается нам, грешным? Как спастись? Единственно - через смирение: "Господи, во всем-то я грешен, ничего нет у меня доброго, надеюсь только на Твое милосердие!"
Мы - сущие банкроты перед Господом, но за смирение Он не отринет нас. И, действительно, лучше, имея грехи, так и считать себя великими грешниками, чем, имея какие-нибудь добрые дела, надмеваться ими, считая себя праведными. В Евангелии даны два таких примера в лице мытаря и фарисея. Фарисей, гордый своими мнимыми добродетелями, все только выставляет себя: "Я сделал то-то и то-то", все только "я" и "я". А мытарю нечем хвалиться: он крал и, собирая подати, брал лишнее, а потому, сознавая свои грехи, он смиренно молил Господа: "Боже, милостив буди мне, грешному!" Вам известен конец: фарисей осуждается, а мытарь оправдывается. Усвойте молитву мытаря: "Боже, милостив буди мне, грешной". И не только в церкви, но и становясь на обычную утреннюю или вечернюю молитву, произносите эти слова, да и на всякое время. Сидите, например, дома, упал ваш взор на икону, и вспомните сейчас же эту молитву. Молитва эта выражается и другими словами: "Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешного!" Всегда мысленно произносите эти великие слова, так как в них заключается смирение, а где смирение, там и вера. Одно знание закона Божия не спасет нас. Фарисей знал закон во всех деталях, но его знание было мертвым капиталом, не приносившим никакой пользы, так как оно не воплощалось в жизнь.
В первые века христианства жил в Греции замечательный подвижник по имени Марк. Рано он оставил мир, поселился на Фраческой горе [28], где в уединении и безмолвии подвизался о Господе. От людей он не мог заимствовать примеров, но в законе Господнем поучался день и ночь. Однажды прибыл Антоний, чтобы погребсти его тело, так как Господь призывал уже Марка к Себе. Когда Антоний пришел, Марк встретил его с любовью и завел с ним духовную беседу.
- Как теперь живут христиане? По-прежнему ли их преследуют? Ведь я вот уже девяносто лет в пустыне, и за это время не видел ни одного человека.
- Твоими святыми молитвами, отче, гонения прекратились, всюду открыто совершается христианское богослужение, - ответил Антоний.
- Слава Богу! - воскликнул Марк. - А есть между христианами такие, которые скажут горе сей: "Ввергнись в море", и она их послушает?
Когда Марк произнес эти слова, то вдруг раздался страшный треск и гора, на которой были подвижники, сдвинулась со своего места и вверглась в море. Марк, обратясь к горе, как к живому существу, сказал:
- Стой спокойно, я не тебе говорю.
Следовательно, слова Марка имели творческую силу, так как он был творцом закона.
Мы, грешные, конечно, не можем творить таких дел, но если, по слову Спасителя, будем иметь веру с зерно горчичное и смиряться, то Господь не отринет нас, а спасет, какими Сам весть судьбами.
Нынче в церкви поются дивные песнопения: "Христос раждается - славите! Христос с Небес - срящите! Христос на земли - возноситеся! Пойте Господеви, вся земля, и веселием воспойте, людие, яко прославися". Что означают эти слова? "Христос раждается - славите" - не языком или легкими, но прославлять Христа нужно своей жизнью. "Христос с Небес - срящите", то есть встречайте Его верой и добрыми делами, неразрывно связанными с верой. Вера без дел мертва есть. "Христос на земли - возноситеся" - это не то, чтобы возноситься над другими, гордиться, нет, это означает, что необходимо отрывать свое сердце от всего земного, суетного, тленного.
Когда я жил еще в миру, то был однажды в одном аристократическом доме. Гостей было много. Разговоры шли скучнейшие: передавали новости, говорили о театре и т.п. Людей с низменной душой удовлетворял этот разговор, но многие скучали и позевывали. Один из гостей обратился к дочери хозяина дома с просьбой сыграть что-нибудь. Другие гости также поддержали его. Та согласилась, подошла к дивному концертному роялю и стала петь и играть: "По небу полуночи Ангел летел, и тихую песню он пел. И месяц, и звезды, и тучи толпой внимали той песне святой. Он пел о блаженстве безгрешных духов под кущами райских садов, о Боге великом он пел, и хвала его непритворна была", - пела девушка, и окружающая обстановка так соответствовала этой песне. Все это происходило на большой стеклянной террасе, была ночь, из окон был виден старый дворянский сад, освещенный серебряным светом луны…
Я взглянул на лица слушателей и прочел на них сосредоточенное внимание и даже умиление, а один из гостей, закрыв лицо руками, плакал, как ребенок, - а я никогда не видел его плачущим. Но отчего же так тронуло всех это пение? Думаю, что произошло это оттого, что пение оторвало людей от земных житейских интересов и устремило мысль к Богу - Источнику всех благ.
Стихи эти написал Лермонтов, человек грешный, да и исполняла их не святая, но слова этого прекрасного стихотворения произвели сильное впечатление. Не тем ли более слова церковных песнопений (не только Евангелия), тропарей, канонов могут наполнить душу, не совсем еще погрязшую в житейском море, блаженством. Но чтобы пение церковное производило должное впечатление, необходимо вникнуть в смысл этих песен, и тогда оторвешься от всего земного, а если многие бесчувственно стоят в церкви, позевывают и только ждут, когда окончится служба, то это потому, что не понимают они смысла церковных песнопений. Особенно трогают душу старинные напевы. У нас в монастыре, конечно, этого нет. Поют шесть иноков, как им Бог на душу положит, уж простите, чем богаты, тем и рады. А есть храмы с очень хорошими певцами. Но для спасения жизни нужно петь Господу не голосом, а самой жизнью своей. В Священном Писании жизнь во Христе называется пением. Крепость моя и пение мое Господь, и бысть ми во спасение (Пс.117:14). Восхвалю Господа в животе моем, пою Богу моему, дондеже есмь (Пс.145:2).
В Оптиной пустыни подвизался насадитель старчества отец Лев [29]. Сильно восставал враг на него за то, что тот принимал народ и советом спасал многих. Диавол вооружил против сего старца не только мирян, но и иноков. Однажды некоторые из монахов, ненавидевшие отца Льва, донесли на него архиерею: "У него все бабы да бабы, и он возится с ними с утра до ночи, это вовсе не подобает монаху", - писали иноки владыке.
Архиерей сам приехал в Оптину, чтобы лично убедиться в справедливости написанного. Когда он пришел к батюшке отцу Льву, тот действительно был окружен толпами народа, в большинстве состоявшего из женщин. Вдруг принесли бесноватого, который с пеной у рта бился на руках приведших его людей.
- Не запрещал ли я вам принимать народ? - строго сказал архиерей, - но вы все-таки принимаете!
- Пою Богу моему дондеже есмь, - ответил старец. - Посмотрите, Владыко, - продолжал он, указывая рукой на бесноватого, - этот человек почти потерял человеческое подобие, неужели же я, как скотину, прогоню его? А эти женщины, жаждущие спасения души, если я их отвергну, то Господь меня отринет.
Архиерей понял глубокое значение слов старца и признал его действия правильными.
Вот теперь торжественный праздник Рождества Христова, в котором вспоминается, как Господь родился от Пресвятой Девы Марии и был яко Младенец среди нас и нас ради.
Но для чего приходил на землю Единородный Сын Божий? Много здесь причин. Прежде всего, конечно, чтобы спасти людей от грехов и сделать их богами, а также принести мир на землю. Слава в вышних Богу, и на земли мир, во человецех благоволение (Лк.2:14). Господь хочет, чтобы мы любили друг друга и прощали обиды, а мы часто мстим обидчикам, а если не удается отомстить, то сожалеем об этом. Не должно так поступать христианам; нужно отбросить гордость и тщеславие и считать себя хуже всех, тогда мы не будем осуждать других и мстить им за обиды. Печальную новость узнал я недавно. Одно духовное лицо, человек, известный своей ученостью и богословским образованием, защитник Православия, вдруг отрекся от него. Прямо не хочется верить! Прекрасно, красноречиво он говорил и жил нехудо, не был ни убийцей, ни блудником, не имел и других пороков, но вдруг пошатнулся и отрекся от Господа. Отчего это случилось? Правда, он был поставлен в очень тяжелые условия, враг со всех сторон нападал на него, и он не устоял. Погубило его тщеславие. Те обширные знания, которые он имел, не принесли ему пользы, а, напротив, повредили ему, так как надмили его ум. А тщеславие бывает от недостатка смирения. Человека смиренного никакие скорби не победят, не падет он, так как, смиряясь, находит, что за грехи свои достоин еще и большего наказания. Смиренный уподобляется человеку, построившему дом свой на камне: и сниде дождь, и приидоша реки, и возвеяше ветри, и нападоша на храмину ту, и не падеся, основана бо бе на камени (Мф.7:25).
А камень-то этот - смирение. Тщеславный же подобен человеку, построившему дом свой на песке, без основания. И сниде дождь, и приидоша реки, и возвеяша ветри, и опрошася… то есть со всей силой устремились к храмине той, - и падеся: и бе разрушение ея велие (Мф.7:27).
Смиримся же перед Богом. Ныне, 25 декабря 1912 года, положим маленький кирпичик в основание своего домика, то есть желание исправиться, а Господь Сам спасет нас по Своей неизреченной благости.
27 декабря 1912 г.
"Днесь благодать Святаго Духа нас собра" - этими словами начинаются тропари, поющиеся в особо важных, торжественных случаях.
"Днесь благодать Святаго Духа нас собра", - скажем теперь и мы с вами, собравшись для духовной беседы. Бывало, так же собирались мы и в Оптиной, в моей маленькой молельне, при свете зеленой лампады. Только там круг слушателей был меньше. Помню, располагались трое или четверо на диване, затем на стульях и на скамеечках; всего на беседах бывало человек двенадцать, самое большее - семнадцать. А теперь двадцать восемь собралось. О чем же беседуем мы с вами? С различных концов прибыли вы сюда: из Петрограда, Москвы, из далекого Тамбова и т.д. Все вы съехались, чтобы получить духовное утешение и отдохнуть здесь от житейской суеты. Не материальные расчеты руководили вами, когда из дальних мест стремились вы в нашу тихую обитель. Эти святки, или святые дни, вы проводите здесь как должно, как учит наша Святая Православная Церковь, посещаете храм Божий, молитесь, слушаете убогую беседу… А все вы знаете, как проводят святки в миру. Театры, балы, концерты, маскарады и т.п. Светские развлечения совершенно закружат человека, не давая ему времени подумать о чем-либо духовном. А после этого времяпровождения остается пустота на душе. Вспоминаются суетные разговоры, вольное обращение, увлечение мужчинами, а мужчин - женщинами. И такая пустота остается не только от греховных удовольствий, но и от таких, которые являются не очень греховными.
А что, если среди таких развлечений призовет к Себе Господь? Слово Господне говорит: "В чем застану, в том и сужу". А потому такая душа не может пойти в обитель света, но в вечный мрак преисподней. Ведь это на всю вечность!
Мне вспоминается ужасный случай, происшедший на одном балу, еще в то время, когда я был в миру. В одном богатом аристократическом доме был бал-маскарад (я на нем не был, но мне рассказывали товарищи). На этом балу была одна замечательная красавица. Единственная дочь богатых родителей, она была прекрасно образованна, воспитанна (конечно, только по-светски), отчего не доставить ей удовольствие? Родители ничего для нее не жалели. Ее костюм изображал языческую богиню, стоил не одну сотню рублей, об этом костюме много говорили. Бал открылся, как всегда, полькой, затем следовали другие танцы, наконец, французская кадриль. Во время кадрили красавица вдруг упала в предсмертной агонии. Она сорвала с себя маску, лицо ее почернело и было ужасно. Челюсти скривились, в глазах выражался ужас с мольбой о помощи, которую никто не мог ей оказать. Так и умерла она среди бала. Погоревали о ней, особенно родители, похоронили, поставили над ее прахом великолепный памятник, и все земное окончилось для нее. А что стало с ее душой? Конечно, пути Божии неисповедимы, но, по нашему убогому разумению, не быть ей в Царстве Света. Предстала она суду Божию, а Господь же сказал: "В чем застану, в том и сужу" - вот и застал ее Господь среди игралища, в одежде богини разврата, и пошла ее душа в мрачные затворы ада. Вот чем кончается служение миру!
Работающим суете служение Христу представляется тяжким и неудобовыполнимым, а разве в миру легко работать? Какие тяжкие цепи налагает он на своих последователей! Хотя бы эти визиты подчиненных к начальству на праздник! Вместо того чтобы побывать в храме Божием, люди с утра до вечера ездят по этим нелепым визитам, бывают у таких людей, которые им и несимпатичны, и их там не любят, а между тем не сделать визита - значит иногда лишиться места, поневоле приходится исполнять этот скучный обычай. И возвращается человек с таких визитов усталый, разбитый, проклиная суровый обычай мира сего. Но как поступить в этом случае христианину? Святой Апостол Павел говорит: "Творите все то, что не против вашей совести, а что противоречит, от того отвращайтесь" [30].
Совсем не сноситься с мирскими людьми невозможно, иначе нам пришлось бы выйти из мира. Мир сильно не любит тех, которые не следуют его законам. Он награждает их названиями монашек, в устах мира это позорное название ненормальных, отсталых и т.д.
- Знаете ли вы, - говорит один другому, - про такую-то? Еще в прошлом году она была очень мила. На святках на маскарадном балу на ней был чудный костюм, изображавший Диану, преследуемую охотниками. Многих она заинтересовала, а теперь? Нигде не бывает, только ходит в церковь да читает святые книги, вообразите!
- Да, она стала ненормальной.
Вот приговор мира сего. Пока служила она врагу, считалась умной, а когда перешла на сторону добра, то - ненормальной. Правда, смотря что принимать за норму, если отречение от Христа, то она, действительно, ненормальная. И мир осуждает такую и смеется над ней. Но надо все переносить, чтобы остаться верной Христу. Первые христиане так и поступали.
Приводят, например, на допрос великомученика Феодора Тирона.
- Кто ты такой? - спрашивает мучитель.
- Я - христианин!
- Но какого ты звания?
- Раньше, - ответил Феодор, - я был рабом богатого человека, а теперь я - раб Христа Спасителя.
- Но отчего же ты от такого богатого человека перешел к Христу? - дознавался мучитель.
- Потому, что познал истину.
- Но если ты не отречешься от Христа, я буду тебя мучить.
- Мучай, - отвечает святой, - Господь даст мне силы перенести все твои мучения. Тело ты можешь мучить, но не коснешься моей души.
Феодор с твердостью перенес все страдания, но остался верен Христу…
Правда, были и такие, которые отрекались. Ужасен был вид кипящих котлов с раскаленным оловом, в которые бросали людей живьем, и те обращались в пепел. Загоняли гвозди под ногти, вытягивали жилы и вешали на них, строгали железными когтями тело, отсекали голову - эти и подобные казни смущали малодушных, и они отрекались. Нынче христиан не мучают на площадях, не предают торжественно сожжению, всюду открыты христианские храмы, в которых истово совершается богослужение. Но многие и без мук отпадают от Христа - до чего же гнусное явление! Мир преследует рабов Христовых насмешками и презрением, и многие не переносят этого.
- А ты что-то часто стала ходить в церковь? - язвительно задают вопрос.
Молчание.
- Конечно, отчего не сходить на праздники, но ты уж чуть ли не каждый день ходишь? Кажется, и посты соблюдаешь? Уж не собираешься ли ты в монастырь?
Снова молчание. А иная, совсем обнаглевшая, начинает задавать вопросы:
- Вот ты все читаешь святые книги, а читала ли ты Ницше?
Да так и засыплет именами своих богов (у них ведь тоже есть боги).
- Если ты религиозна, - продолжается допрос, - то должна рассмотреть вопрос со всех сторон, не бойся услышать и противоположное мнение.
Не надо слушать подобные слова. Не читайте безбожных книг. Оставайтесь верными Христу. Если спросят вас о вере, отвечайте.
- Ты зачастила, кажется, в церковь?
- Да, потому что нахожу здесь удовлетворение.
- Уж не в святые ли хочешь?
- Каждому, конечно, хочется быть святым, но это не от нас зависит, а от Господа.
- Не в монастырь ли ты собираешься?
- Нет, в монастырь я не собираюсь.
Подобными ответами отразите врага. Конечно, тяжело, очень тяжело подчас бывает, скорби облекают со всех сторон, и приходит даже уныние, особенно это уныние нападает на монашествующих. Кажется, что и Господь оставил, и, может быть, временно Господь оставляет человека, но зорко следит за такой душой и не Даст ей погибнуть. Враг ненавидит монастырь, оттого-то с такой силой и нападает на иноков. Помню, когда я был еще в миру, монастырь представлялся мне страшной скукой. Там только редька, постное масло да поклоны. Но, бывая в великосветском обществе, я все равно скучал. А если кто-нибудь начнет особенный разговор, то его поднимут на смех: вот явился пророк! Да, только пустые, праздные разговоры, даже музыки не слышно. Стоит великолепный рояль, и есть хорошо играющие, но никто до него не дотронется. Все более и более отходил я от мира, хотя заметных изменений не было. Это отпадение продолжалось десять лет, пока я совершенно не отошел от него. Труднее всего мне было оставить театр, оперу, серьезную музыку… Но случилось нечто - я оставил мир и стал иноком, Может быть, конечно, я только внешне отошел от мира, блаженны отошедшие от него внутренне. Под миром подразумеваются здесь не люди, а служение страстям, где бы оно ни происходило. Можно быть и мирскими инокинями, и в монастыре жить, как в миру. Черные одежды сами по себе не спасают, и белые не погубляют. Не зову вас в монастырь, живите в миру, но вне мира - и благо будет вам.
От скорбен не надо приходить в уныние, в отчаяние, надо терпеть. Многие начавшие идти за Христом бывают вначале очень требовательны: "Господи! сделай меня святой!" Правда, это законная просьба, но нельзя сразу достигнуть святости. Были редкие примеры, когда из грешников сразу становились святыми, но они были исключительными, эти примеры, а нам, грешным, указан путь постепенного восхождения. Поступая так, не впадешь в сети врага. И люди говорят, что если нищему дать сразу миллион, то он, пожалуй, от неразумного потребления денег и сам погибнет, и других погубит, а если дать ему рублей 30-40, то он на ноги встанет. Если так рассуждают люди, то не тем ли более Господь раздает Свои дары на пользу, а не на погибель. Должно помнить, что Господь любит и печется о нас, а потому надо вполне предавать себя на волю Божию: твори со мною, Господи, что хочешь. Нельзя стать святым, то есть исполнить заповеди Божий без труда, а этот труд троякий: он состоит из молитвы, поста и бдения. В Евангелии говорится, что однажды привели к ученикам Христовым бесноватого. Сколько Апостолы ни старались изгнать злого духа, он не слушал и говорил: "Не выйду". Тогда бесноватого отвели ко Христу, и Сам Господь изгнал беса. Ученики, оставшись наедине со Христом, с оттенком упрека говорили Ему: "Почто мы не возмогем изгнати его?" Господь сначала сказал: "За неверие ваше", затем же добавил: "Сей род (то есть злые духи) изгоняется токмо постом и молитвою" (Мф.17:21). Итак, молитва, пост и бодрствование над собою, то есть хранение своих мыслей и чувств, делают нас победителями врагов нашего спасения. Самое трудное из этих дел - молитва. Всякая добродетель вследствие упражнения превращается в навык, а молитва до самой смерти требует побуждения и является следствием подвига.
Молитва трудна, так как ей противится наш ветхий человек. Но она трудна еще и потому, что враг всей силой восстает на молящегося. Молитва для диавола есть вкушение смерти, хотя, конечно, он уже умер духовно. Но молитва как бы снова поражает его, а потому он всячески противится ей. Даже святые уж, кажется, должны бы только утешаться молитвой, но по временам она и для них трудна. Правда, молитва несет с собой и высокое утешение, и не только праведнику, но и грешнику.
Наш известный поэт Лермонтов испытывал сладость молитвы и описал это в своем стихотворении:
В минуту жизни трудную
Теснится ль в сердце грусть:
Одну молитву чудную
Твержу я наизусть.
Есть сила благодатная
В созвучье слов живых,
И дышит непонятная,
Святая прелесть в них.
С души как бремя скатится,
Сомненье далеко -
И верится, и плачется,
И так легко, легко…
К сожалению, молитва не спасла Лермонтова, так как он ожидал от нее только восторгов, а труда молитвенного понести не хотел. Поэт погиб - он был убит на дуэли.
Враг сильно нападает, внушая уныние, отчаяние и какой-то необычайный страх. Тамо убояшася страха, идеже не бе страх… (Пс.13:5). Иногда человек чувствует свое полное бессилие и руки опускает. Но такая печаль незаконна: нужно молитвой и крестным знамением, в котором сокрыта непостижимая сила, противиться козням врага.
Второе средство для получения спасения - это пост. Пост бывает двоякий: внутренний и внешний. Первый есть воздержание зрения, слуха и всех наших чувств от всего скверного и нечистого, второй - воздержание от скоромной пищи. Тот и другой пост неразрывно связаны друг с другом. Некоторые люди все внимание обращают только на внешний пост, совсем не понимая внутреннего. Приходит такой человек куда-нибудь в общество и в разговорах там сплошь и рядом принимает деятельное участие в осуждении ближних, и много похищает от их чести. Наступает время ужина. Ему предлагают скоромную пищу: котлеты, поросеночка. Он долго отказывается.
- Ну покушайте, - уговаривают хозяева, - ведь не то, что входит в уста, оскверняет человека, а то, что из уст!