Начало: Тексты, справочники и документы	Первая страница Святоотеческое наследие Разные тексты Свт. Филарет (Дроздов) OrthodoxyLib Православный интернет Евангельский синопсис Духовные стороны Добротолюбие избранное Пролог в поучениях День за днем Церковный календарь

Содержание
Судьба апостольских правил
Глава I. Могли ли сохраниться во всей целости и чистоте в первые века все вообще правила, преданные апостолами устно?
Глава II. Правила, известные ныне под именем апостольских, действительно ли те самые, которые апостолы предали устно?
Глава III. Кем и когда Апостольские правила были собраны, изложены в письмени и приведены в настоящий вид и состав?
Глава IV. Важность Апостольских правил

Доказав древность апостольских правил, мы теперь должны сказать и о самой важности, об авторитете, какой имеют за собою эти правила; об этом мы намерены говорить с той целью, дабы защитить их каноническое достоинство, которое в настоящее время многими православно мыслящими оспаривается. И в самом деле, как различно смотрят на происхождение апостольских правил, так точно неодинаково судят и о канонической важности их. Известно, что протестанты решительно не приписывают апостольским правилам никакой особенной важности, никакого церковного авторитета; такое их мнение естественно должно вытекать из самого взгляда на эти правила как на подложное сочинение, появившееся в V веке. Римские католики хотя и приписывают им важность и каноническое достоинство, но приписывают ее не всем восьмидесяти пяти, а только пятидесяти. Между тем как Восточная православная церковь, признавая апостольские правила древнейшим по своей известности и употреблению в церкви памятником церковного законодательства, приписывает всем восьмидесяти пяти правилам каноническое достоинство и основывает на них свои определения. Что же нам делать теперь? С каким взглядом нужно согласиться? Само собою разумеется, что мы никак не можем согласиться с взглядом протестантским, потому что в противном случае нам нужно отказаться от всего того, что доселе говорили в защиту древнейшего происхождения апостольских правил. А этого мы не можем сделать, потому что неосновательность и несправедливость протестантского взгляда на апостольские правила уже очевидна для всякого после приведенных свидетельств в пользу апостольского происхождения рассматриваемых нами правил. Нельзя также вполне согласиться и с взглядом Римской церкви, потому что из множества приведенных нами свидетельств соборов и Отцов в пользу апостольских правил видно, что они с одинаковым уважением ссылались как на те правила, которые находятся в первых пятидесяти, так и на те, которые содержатся в последних тридцати пяти правилах. А потому Римская церковь решительно не вправе одним правилам приписывать каноническое достоинство, а у других отнимать. Но гораздо вернее и справедливее взгляд православной церкви на апостольские правила: этот взгляд опирается на самых твердых и прочных основаниях. И в самом деле, если мы только вникнем в самые свидетельства Вселенской церкви, то весьма легко можно убедиться в том, что апостольские правила вообще, как предания апостольские и как правила церкви первенствующей, всегда представляли и доселе представляют не только достоуважаемый образец благочиния церковного, но имеют силу законов, служа доселе твердым основанием многих частей церковного управления. Постараемся же доказать это.

Не раз уже было замечено нами, что апостольские правила не вдруг появились в письмени, а долгое время хранились в предании, - и церкви, сохранившие у себя такие правила, по свидетельству современных учителей, признавали и соблюдали их именно как предания апостольские. И действительно, апостольские правила в целом составе своем представляют свод преданий, раздельно сохраненных в разных церквах, но в этом составе уже снесенных между собою и обращенных в общение, постановленные правила для всей церкви. Уже соборы в самом начале IV века называют эти правила древними и первоначальными правилами (αρχαιοι κανονες), а отступления от них осуждают как новости (I Всел. 2; II Всел. 8; Гангр. 21). Притом о правилах этих свидетельствует не один век, не одна церковь, но церкви христианские всех мест и времен. Мы видим свидетельства церквей: Антиохийской, Константинопольской, Александрийской, Карфагенской, также и церквей малоазийских: Ефесской, Лаодикийской и пр., и церквей палестинских. Свидетельства эти простираются непрерывно чрез весь ряд соборов до IX века. Вообще видно, что где только исповедана была вера православная апостольская, там и правила эти действовали, как законы; а это несомненный признак апостольского происхождения. Другого всеобщего источника правил, кроме апостольского предания, нельзя указать для первых веков: Вселенских соборов во II и III веках еще не было; а между тем, Вселенские соборы IV и следующих веков указывают на апостольские правила как всеобщие. Итак, если апостольские правила действительно взяты из апостольского предания, то они должны пользоваться таким же авторитетом, как и само предание. А предание в православной церкви пользуется тем же самым одинаковым авторитетом, каким и Священное Писание. Сами апостолы давали равную важность своему писанному и неписанному учению: "Тем же убо братии, - говорит апостол Павел, - стойте, и держите предание, имже научистеся или словом, или посланием нашим" (2Сол.2:15), - и заповедали церквам держаться неписанных преданий равно и тогда, когда церкви имели от них писанные послания (как видно из вышеприведенного места), и тогда, когда не было таких посланий: "Хвалю вы, братие, яко вся моя помните и яко же предах вам предания держите" (1Кор.11:2). Святой Василий Великий делает следующее весьма важное замечание: "Из сохраненных в церкви установлений, некоторые мы имеем от письменного наставления, а некоторые прияли от апостольского предания, и те и другие имеют едину и ту же силу для благочестия. И сему не воспрекословит никто, хотя малосведущий в установлениях церковных" (см. его прав. 91). Вообще, предание в православной церкви служит основанием, на котором утверждаются все важнейшие установления самой церкви, источником, из которого извлекаются и развиваются подробнейшие узаконения церковные, - общим началом, по которому правила изъясняются и поверяются, и, так сказать, авторитетом, которым утверждается их обязательная сила. Такую важность священного предания мы узнаем из определений святых соборов Вселенских и поместных, которые выражались следующим образом: "Да хранятся древние обычаи, древние предания" и т.п. (I Всел. 6, 7, 13, 18; II Всел. 2, 7; III Всел. 7, 8; VI Всел. 1, 2, 13, 29, 84, 90 и мн. др.). Если же таким авторитетом пользуется предание вообще, то такой же авторитет должны иметь и апостольские правила, представляющие собой свод преданий.

Но несомненно, что апостольская важность рассматриваемых нами правил ясно открывается из того, что сами они не основывают своих определений ни на каких других древнейших правилах, как это видим обыкновенно в правилах позднего происхождения, и не ссылаются на какие-либо высшие источники, кроме Евангелия и Ветхозаветного Писания; а между тем, соборы не только поместные, но и Вселенские не просто только упоминают о них или повторяют их, но сами на них основывают свои определения; ссылаются на них, как на законы церкви основные и неизменные, ими обличают разные в церкви беспорядки, по ним поверяют и исправляют как местные дела в своих церквах и действия частных пастырей церковных, так и дела целой церкви. Таким образом, апостольские правила имеют характер законов коренных, а правила соборов, на них основанные, имеют уже вид производных. Так, например, апостольские правила двенадцатое и тринадцатое отлученных в одной церкви запрещают принимать в других церквах; апостольское семьдесят пятое требует для обвинения духовного лица двух или трех свидетелей и при этом указывает только на слова Спасителя: "Яко при двою или трех свидетелех да станет всяк глагол" (Мф.18:16). Но собор Никейский (пр. 25) по тем же предметам основывается уже на положенных правилах. Апостольское восьмидесятое запрещает новообращенных возводить на степени священного сана и прибавляет простое рассуждение: "Ибо несправедливо еще неиспытанному быти учителем других". Никейский собор (пр. 2) такое дело выставляет уже как нарушение церковного правила. Вообще, что апостольские правила называют в церкви просто беспорядком (см. 16 Ап. пр.), то соборы и святые Отцы в свое время представляют нарушением церковных законов.

Таким образом, каноническое достоинство апостольских правил выше всякого сомнения. Мы имеем очевидное свидетельство самой практики первых трех веков, что апостольские правила в то время существовали и действовали по всей христианской церкви как всеобщие узаконения. Хотя наименование их апостольскими встречается довольно поздно: древние же соборы и Отцы называют их или просто правилами, или правилами церковными, или правилами древними, или Божественным законом; впрочем, сие обстоятельство нимало не может поколебать постоянного убеждения церкви об их апостольской важности. Ибо хотя древние святые Отцы и не называют их апостольскими, однако же полагают их в основание своих определений и смотрят на них, как на закон положительный. Притом известно, что по сим правилам соборы поверяли действия епископов и недостойных из них на основании этих правил подвергали наказаниям. Но не было примера, чтобы кто-либо из осужденных, обыкновенно употреблявших все способы к своему защищению и нередко восстававших против власти самих соборов, осмелился восстать против важности этих правил. Столь глубоко было уважение к ним и столь несомненна Божественность их происхождения. Наконец, каноническое достоинство апостольских правил решительно утверждено Вселенским Трулльским собором, который принял их в святой канон вместе с другими правилами соборов и святых Отцев. После этого уважение к апостольским правилами совершенно утвердилось в Восточной церкви. Признавая их древнейшим по своей известности и употреблению в церкви памятником церковного законодательства, православная церковь между всеми другими церковными правилами дает им первое место; оттого во всех греческих собраниях правил церковных занимают первое место всегда правила апостольские; оттого мы видим, что наши пастыри и учители церкви, приводя различные правила в подтверждение какой-либо истины, прежде всего ссылаются на апостольские правила, а потом уже на правила соборов Никейского и т.д.

Хотя мы приписываем каноническое достоинство всем апостольским правилам, но, несмотря на это, нужно сознаться, что в праве церкви существующем или действующем сила и действие этих правил неизбежно впоследствии должны или расширяться, или ограничиваться сообразно с потребностями и обстоятельствами, но никем не могут быть ни отменены, ни заменены, т.е. они в своем составе неприкосновенны. Так поступали самые священные соборы, когда одни из них изменяли постановления других, прежде бывших соборов. И хотя Трулльский собор запрещает изменять их, говоря: "Никому да не будет позволено вышеозначенные правила изменяти, или принимати другие с подложными надписаниями составленными людьми, дерзнувшими корчемствовать истиною" (2 пр.), однако же таким запрещением он не исключает: 1) необходимость издания новых правил по нуждам церкви, как это видим на самом Трулльском соборе, который сверх прежних правил соборных и отеческих издал от себя много других новых; 2) возможность изменения некоторых прежних правил частных, или применения общих к другим временам и нуждам церкви, как опять показал тот же собор (пр. 8, 12, 16, 29); 3) но собственное его определение о том, чтобы не изменять древних правил, воспрещает главным образом изменение их в самых основаниях и сущности, их изменения вопреки общим законам и духу православной церкви, изменения по произволу мнений и страстей человеческих. Но собор ничего не говорит о церкви всей вообще, которая с неизменными, ей принадлежащими правами, действует в усовершенствование своего благоустройства, определяет действия прежних правил в приложении к жизни христианского общества разных мест и времен и восполняет их новыми. А потому и апостольские правила, нисколько ни теряя своей канонической важности, могли быть, смотря по обстоятельствам времени, ограничиваемые последующими соборами. Таким образом, совершенно справедливо поступал Трулльский собор, когда дал другое направление пятому апостольскому правилу, постановившему безбрачие епископов. Известно, что пятое правило апостольское запрещает всем священнослужителям, не исключая епископов, изгонять от себя жен под видом благочестия: "Епископ, или пресвитер, или диакон да не изгонит своих жен под видом благочестия". Такое правило объясняется обстоятельствами того времени; так как оно было высказано в первые века, и даже во времена апостолов, когда особенно трудно было из новообращенных язычников и иудеев находить людей, вполне соблюдавших девство в зрелом возрасте или безбрачных, и когда, с одной стороны, иудейские и языческие обычаи допускали свободный развод между супругами, что противно было духу христианства, а с другой - в самом христианстве были секты, как, например, секты енкратитов и маркионитов, которые именно под предлогом чистоты и благочестия гнушались браком и требовали разводов. Но так как безбрачная жизнь епископа более сообразна и с высотою епископского сана, которая требует столь же высокой чистоты и совершенства жизни, - и с назначением этого сана, которое, по своей важности, обширности и трудности его обязанностей требует от епископа совершенного всецелого посвящения себя и всей жизни своей благу церкви, то Трулльский собор безбрачие епископа постановил общим постоянным правилом для всех мест и времен православной церкви; он так говорит в двенадцатом правиле: "Дошло до сведения нашего, что в Африке, в Ливии и в иных местах некоторые из предстоятелей (епископов) и по совершившемся над ними рукоположении не оставляют жити вместе с своими супругами, полагая тем претыкание и соблазн другим. Имея тщание, дабы все устрояти к пользе паствы, признали мы за благо, да не будет отныне ничего такового. Сие же глаголем не к отложению или превращению апостольского законоположения, но прилагая попечение о спасении и преуспении людей на лучшее, итак, да не попустим какого-либо нарекания на священное звание. Аще же кто усмотрен будет сие творящим, да будет извержен". Но, остановив действие апостольского правила о браке епископов сообразно с обстоятельствами своего времени и другого возраста церкви, собор оставил во всей силе правило касательно брака прочих священнослужителей; он прямо говорит в тринадцатом правиле: "Аще кто, поступая вопреки апостольским правилам дерзнет кого-либо из священных, то есть пресвитеров, или диаконов, или иподиаконов лишать союза и общения с законною женою: да будет извержен. Подобно и аще кто, пресвитер или диакон, под видом благоговения изгонит жену свою, да будет отлучен от священнослужения, и пребывая непреклонным, да будет извержен". По-видимому, Карфагенский собор отменил совершенно пятое апостольское правило, когда определил: "Иподиаконы, священным тайнам прикасающиеся, и диаконы, и пресвитеры, и епископы по свойственному каждой из сих степеней правилу да воздерживаются от жен своих, и да будут яко не имеющие их, и аще сего не творят, да будут извержены от церковного чина" (4). Но святые Отцы Трулльского собора изъяснили его так, что в нем заповедуется священнослужителям воздержание не всегдашнее и не безусловное, а только в урочное время (κατα τους ιδιους ορους), сообразно общим правилам священнослужения, т.е. когда они приготовляются к совершению тайнодействия. Так, без сомнения, разумела свое правило и Африканская церковь, что видно из других подобных постановлений ее и даже из того, что Африканские епископы, бывшие на Трулльском соборе, подтвердили сделанное им определение (см. Карф. 3, 4, 81).

Точно также не без основания изменено было впоследствии тридцать седьмое правило о двукратных ежегодных соборах, впрочем, только во времени их созывания. Так, по апостольскому правилу в каждой области или поместной церкви должны быть ежегодные соборы - именно соборы, двухкратные в году, в весеннее и осеннее время. Впоследствии правило о ежегодных соборах постоянно подтверждалось, только они назначались в другое время года. Так, I Вселенский собор вместо этих сроков назначил другие, один пред четыредесятницею, а другой - около весеннего времени, и при этом выставляет причину постановления одного из таких сроков пред святою четыредесятницею: "Да по прекращении всякого неудовольствия (между осужденными и осудившими их) чистый дар приносится Богу в покаянных подвигах святыя четыредесятницы". VI и VII Вселенские (пр. 6, 8) соборы положили быть вместо двукратного только одному в год собранию епископов в каждой области. И это они сделали из уважения к разным препятствиям, не позволявшим всем епископам в каждой области двукратно собираться: "Установленное святыми Отцами нашими желая во всем хранити, возобновляем также и правило, повелевающее быть ежегодно соборам епископов каждой области там, где епископ митрополии усмотрит за лучшее. Но, как по разным препятствиям предстоятели церквей не имеют возможности составлять соборы дважды в году, то рассуждено, для могущих возникати церковных дел в каждой области всемерно быть собору единожды в лето" (VI Всел. 8). Наконец, когда установились постоянные соборы или синоды епископов в главных местах областных поместных церквей или при кафедрах первенствующих иерархов, тогда ежегодные соборы прекратились. Но само собою разумеется, что это правило отменено, хотя и получило другое направление, да притом нужды церквей могут во всякое время потребовать общих, более или менее обширных соборов.

В то же время, совершенно остановлено действие правила о постановлениях апостольских. В восемьдесят пятом апостольском правиле к числу канонических книг отнесены и книги апостольских постановлений, но с таким замечанием, чтобы не обнародовать их во всеобщее употребление ради того, что в них таинственно. Но впоследствии на эти книги стали смотреть уже иначе: еще в IV веке Отцы церкви относили эти книги к числу сомнительных [258], но они еще долго оставались в употреблении, потому что, исключая злоупотребления еретические, хорошо знакомили с церковною практикою первых веков в Богослужении, в порядке управления и в благочинии церковном. Только Трулльский собор, снова исследовав содержание книг и открыв явное их повреждение, решил исключить их из церковного канона. Он так говорит во втором правиле: "Поелику же в сих (апостольских правилах) повелено нам принимать тех же святых апостолов постановления, чрез Климента преданные, в которые некогда иномыслящие ко вреду церкви привнесли нечто подложное и чуждое благочестию: то мы ради ограждения православной паствы сии Климентовы постановления благорассмотрительно отложили, отнюдь не допуская порождений еретического лжесловия и не вмешивая их в чистое и совершенное апостольское учение". После этого решения, хотя постановления по частям оставались еще в употреблении, как остаются и теперь, но вообще уже церковь смотрела и смотрит на них, как на неканонические и поврежденные [259].

Таким образом, на последующих соборах ограничены были только 5, 37 и 85 апостольские правила, и ограничены были, как мы видели, не без основания; все же прочие правила оставлены в своей силе последующими соборами. По-видимому, Отцы Анкирского собора дают правило, противное апостольским, когда говорят: "Поставляемые во диаконов, еще при самом поставлении засвидетельствовали и объявили, что они имеют нужду оженитися и не могут без того пребыти: таковые после сего оженившись да пребывают в своем служении, поелику то позволено было им от епископа. Аще же которые, умолчав о сем и приняв рукоположение с тем, чтобы пребыти без женитьбы, после вступили в брак, таковым престати от диаконского служения" (10 пр.). Но нельзя думать, чтобы Отцы анкирские хотели дать правило, противное апостольским, по которым из вступивших в клир безбрачными только чтецам и певцам дозволяется вступать в брак после посвящения, а священнослужителям это совершенно возбраняется (26 пр. сн.; 14 пр. IV Всел.). Отцы анкирские не определяют положительного правила: они говорят только о том, что в их стране было, и потому дают решение на замечательные в их время случаи. Известно, что некоторые, вступая в то время в клир безбрачными, при самом поставлении своем объявили епископам, что не могут всегда оставаться вне брака, что имеют нужду в супружестве. Но епископы, несмотря на их объявление, посвящали их в диаконы. После того эти диаконы, не выдерживая подвига целомудрия и девства, вступали в супружество. Собор не оправдывает их предварительным собственным их признанием, а, оставляя диаконство, только замечает: "поелику то позволено было им от епископа". Тем не менее, диаконы подлежали извержению из сана и, вероятно, только крайние нужды (может быть, даже оскудение клира по причине гонений) побудили Отцев дать о них свое снисходительное определение не в правило и не в пример другим. Ибо Отцы присовокупляют, что вступившие в клир с обещанием сохранить безбрачие, которое после рукоположения становилось уже для них обязанностью, и несмотря на то оженившиеся, должны быть лишены своего звания. Таким образом, здесь соблюдена сила апостольского правила и видно, что Анкирская церковь, независимо от некоторых случаев, следовала общим церковным постановлениям. Нисколько не изменяется апостольское правило и в первом правиле Неокесарийского собора. Это правило повелевает пресвитера, обличенного в блуде и прелюбодеянии, не только лишать сана, но и совсем изгонять от общения церковного и низводить в ряд кающихся мирян. Напротив, апостольское правило прямо говорит: "Епископ, или пресвитер, или диакон, в блудодеянии, или в клятвопреступлении или в татьбе обличенный, да будет извержен от священного чина, но да не будет отлучен от общения церковного: ибо писание глаголет: не отмстиши дважды за едино" (Апост. 25). Но правило неокесарийское может иметь и тот смысл, что если пресвитер, уже изверженный из сана за преступление, снова впадает в тоже преступление, то уже подлежит отлучению и общему с другими покаянию, как мирянин. Так понято правило в новогреческой Кормчей книге. Славянская Кормчая извержение за вступление в брак разумеет в правиле, как только запрещение священнодействия, а изгнание от общения церковного за любодеяние объясняет, как совершенное извержение из клира. Это также согласнее с древними правилами церкви (см. VI Всел. 3).

Если же все другие апостольские правила и оставлены во всей своей силе последующими соборами, то опять некоторые из них могут иметь свое действие в существующем праве нашей церкви не иначе, как с применением их к настоящему состоянию его собственного управления и его практики. Так, у нас со времени учреждения Святейшего Синода несколько изменилось тридцать четвертое апостольское правило, которое повелевает епископам признавать первого из них как главу и ничего не делать особенно важного без его воли. Сначала, сообразно с духом первоначальной христианской церкви, и у нас Киевский митрополит был первенствующим епископом и пастырем всей Русской церкви. Он принимал на епископов жалобы, судил поступки их, поставлял новых епископов [260]. Что тридцать четвертое апостольское правило было в точности соблюдаемо в то время, это указал уже митрополит Фотий Литовским епископам [261]. В такой же зависимости епископы были от Патриарха, у которого права были те же, какие и у древних митрополитов. Но после того, как учрежден был Святейший Синод, который заменил Патриарха, апостольское правило должно было несколько видоизмениться. Теперь у нас митрополит не имеет уже такой власти, какую имел в древности; а потому епископы должны находиться главным образом в зависимости от Святейшего Синода. Апостольское правило стало уже иметь такой смысл: "Да весть же всяк епископ, что он духовному коллегиуму (т.е. Святейшему Синоду) яко верховной власти подчинен есть, указов его слушать суду подлежать и определением довольствоваться должен" [262]. Без указа Святейшего Синода епископ не только в столицу, но и никуда вне епархии своей выезжать не должен [263]. Точно так же не столько ограничено, сколько распространено развитие у нас сорок первого правила о церковном имуществе. По этому правилу распоряжение церковным имуществом предоставлено было епископам, которые употребляли его как в пользу церкви и его служителей, так и в пользу бедных, устраивали на церковные деньги храмы, гостиницы, больницы. Так делал Василий Великий [264], Феодорит [265]. У нас распоряжение церковным имуществом находится, главным образом, в ведении Святейшего Синода. Сумма свечная и венчиковая состоит в распоряжении Святейшего Синода. Прежде (с 1808 г.) свечною суммою распоряжалась комиссия Духовных училищ, а ныне сия сумма заведывается при Святейшем Синоде в хозяйственном отделении, а потому о кошельковых и кружечных доходах в течение года всегда доносится Святейшему Синоду [266].

Так были несколько изменены в нашей церкви тридцать четвертое и сорок первое апостольские правила. Но хотя и изменялись некоторые из этих правил, во всяком случае, все восемьдесят пять апостольских правил, как во всей Восточной церкви, так, в частности, в нашей Русской церкви, доселе не только предоставляют достоуважаемый образец благочиния церковного, но имеют силу законов, служа твердым основанием многих частей церковного управления.

После приведенных нами свидетельств, доказывающих древность и важность апостольских правил, не излишне кажется повторить в коротких словах наше мнение об этих правилах. Несомненно, что апостолы, кроме писанных правил, оставили и устные предания, касающиеся благочиния и правления церковного. Такие предания не могли быть забыты или остаться в пренебрежении, но без нарушения их силы святыми Отцами первенствующей церкви были сохранены, применены к состоянию христиан последующего времени, утверждены как положительные постановления, собраны и приведены в один состав в конце II или в начале III века к общему и постоянному употреблению всей христианской церкви. А что эти правила не в новые времена появились, но известны были с самых времен апостольской церкви, которая всегда и относилась к ним с особенным уважением, и нередко прямо называла их апостольскими, - это видно, во-первых, из того, что церковная практика первых трех веков в самом действии дает видеть те постановления, которые в письмени мы находим между апостольскими правилами. Во-вторых, из того, что поместные и Вселенские соборы уже положительно ссылаются на апостольские правила. Хотя наименование их апостольскими встречается не ранее конца IV века (на соборе Константинопольском, бывшему в 394 году), древние же Отцы и соборы называют их или просто правилами церковными, или правилами древними, или Божественным законом; во всяком случае, никакие другие правила под этими именами не могли разумеется, кроме апостольских, потому что упоминаемые правила относятся прямо к первым временам христианской церкви. В-третьих, из того, что приводимые под именем апостольских правил и самими соперниками, подпавшими под определения их и судимыми по ним были принимаемы безотрицательно, чего никак не могло быть, если бы те правила не были всеми вообще почитаемы за древние и апостольские.

Примечания:
258. Athanas. Ер. de festis; Epiphan. Haer. LXX, 10; Euseb. H. E. III, 25.
259. Так смотрели на них Занара (Ad can. Apos. 60), Вальсамон (Ad can. 85), Аристен (Ibidem), Матфей Властарь (Praefatio ad syntagma).
260. Так судил митрополит Новгородский епископа Луку по доносу Дудика. Так оправдан был Нестор, Ростовский епископ, митрополитом Феодором, и митрополит назначил Новогородскому архиепископу Митрофану быть в Новгороде, а Антонию в Перемышле (Карамз. 3.174).
261. Исторические акты, относящиеся к России, на иностранных языках, извлеченные из иностранных архивов и библиотек А.И. Тургеневым. СПб., 1841-42. Т.1. С.37.
262. Духовный Регламент, VII,11; О епископах см. XVII,13.
263. Указ Св. Синода от 23.04.1722 г.
264. См. его посл. 371.
265. Ер. 79. См. там же жития святого Иоанна Милостиваго и св. Григория Двоеслова.
266. Указ Духовн. Консистор. ст.146.

Стратилатов И.А. Древность и важность апостольских правил. - СПб.: Журнал "Нева", 1996.